VIP-персона для грязных дел

– Я положила соль или нет? – пробормотала она, обращая вопрос скорее к себе, чем ко мне.

– Валерия Евгеньевна, мне бы немного кипятка, – попросила я у нее.

– Да, пожалуйста, чайник только вскипел, – очнулась она. – У нас сегодня на ужин будут щи с говядиной, – обрадовала меня домработница.

– Нет, спасибо. От щей воздержусь, – сказала я и, разорвав пакетик кофе экспрессо, высыпала содержимое в бокал с кипятком.

– И что же вы будете есть? – удивленно спросила Валерия Евгеньевна.

– Да ничего не буду. Не беспокойтесь, у меня кофейная диета – по бокалу три раза в день, – успокоила я домработницу.

Окинув меня критичным взглядом, Валерия Евгеньевна полюбопытствовала, зачем мне, и так склонной к дистрофии, диета?

– Щи-то постные, без жира, – убеждала меня домработница.

Что они без жира и без мяса, я и сама видела. Но не говорить же ей, что мне не хочется есть помои. Схватив свой кофе, я ретировалась с кухни.

Позже, подперев дверь своей комнаты стулом, я достала из сумки приготовленную тетей Милой провизию. Ужинать за одним столом с моим подопечным и его домработницей я не собиралась по двум причинам: во-первых, то, что они едят, начисто отшибает всякий аппетит, а во-вторых, мне, мягко говоря, была не очень приятна их компания.

Уплетая за обе щеки холодные голубцы, я размышляла над тем, как решить вопрос моего питания в этой квартире. На ум приходило несколько вариантов. Покупать продукты самой, и пусть Валерия Евгеньевна готовит для меня отдельно, или питаться в ближайшем кафе. Также можно ездить к тете Миле. Каждый путь нес в себе те или иные недостатки. Например, ездить каждый день к тете Миле далековато. Еда же из кафе любого доведет до язвы желудка. Я даже начала подумывать, а не начать ли самой готовить, но затем отвергла эту идею. Ведь из-за готовки у меня не останется времени выполнять свои обязанности.

Собрав остатки трапезы в пакет, я пошла на кухню предложить Валерии Евгеньевне стать моим личным поваром, однако предложение застряло у меня в горле.

Валерия Евгеньевна к моему приходу выложила сваренные кости из кастрюли на тарелку, перелила готовый бульон в кастрюлю побольше и теперь кипятила в нем четыре прямоугольных оструганных обрезка обычной сосновой доски. Двумя половниками она удерживала доски в бульоне, чтобы они не всплывали. Более дикого и непонятного зрелища я не видела и в самом страшном сне. У плиты на моих глазах орудовала буйнопомешанная. По коже побежали мурашки – куда я попала?

Я незаметно проскользнула к мусорному ведру, чтобы потихоньку избавиться от пакета с отходами, но в последний момент была замечена, и звук падающих на пол половников заставил меня вздрогнуть и резко обернуться.

– Да что же вы так подкрадываетесь? – воскликнула домработница, держась за сердце.

Мой взгляд невольно устремился к всплывшим в кастрюле доскам. Валерия Евгеньевна это заметила и сказала будничным тоном:

– Я доски хорошо помыла. Покипят еще минут пятнадцать, потом выну и запущу картошку.

– Да, да, конечно, – торопливо закивала я, соглашаясь, – сосновые чурбаки самые наваристые. Я и сама так делаю. – Говоря, я медленно пятилась к двери.

– В каком смысле чурбаки наваристые? – нахмурилась домработница. Рядом с ней на столе лежал огромный тесак, что наводило меня на тревожные мысли о возможной внезапной вспышке ярости, которую может вызвать мой неправильный ответ. Нужно было замять опасную тему.

– Ой, спать что-то хочется, – зевнула я, прикрывая рот ладошкой, – пойду в свою комнату посплю. Первый день на работе всегда самый тяжелый.

– Это от недоедания, – покачала головой домработница. – До чего же сейчас девушки себя доводят.

– Да, да, вы правы, – пробормотала я, пятясь в коридор. Спиной я наткнулась на бесшумно подошедшего сзади Дмитрия Ивановича. Я едва не зарядила ему под дых от неожиданности.

– Смотрите себе под ноги, – ворчливо прокаркал старик, отодвигая меня в сторону.

«Интересно, что он сейчас скажет, заметив в щах пиломатериалы? – подумала я, бормоча извинения.

Дмитрий Иванович прошел на кухню, заглянул в кастрюлю и, как не в чем ни бывало, велел Валерии Евгеньевне выложить доски на тарелку, остудить и принести ему в кабинет, добавив еще к блюду три сырых яйца.

Я бросилась в свою комнату, схватила сотовый и стала звонить Антону.

– Что-то случилось? – испугался тот, поняв, кто ему звонит.

– Нет, все в порядке, если можно так сказать, – заверила я его и, озираясь на «жучки», спрятанные в комнате, шепотом спросила: – Я не хочу вас оскорбить, но не замечали ли вы в поведении вашего отца или его домработницы странностей, чего-нибудь, что наводило бы на мысль об их невменяемости?

– Вы говорите прямо как мой брат, – ответил Антон, ничуть не смутившись. – Мой брат постоянно твердит, что у бати съехала крыша и он может натворить что угодно. Но я вот что вам скажу: он просто старик, а у стариков до черта всяких причуд. Просто не парьтесь этим.

– А представьте ситуацию, что ваш отец стал подозревать меня в сговоре с людьми, покушавшимися на его жизнь, и решает меня устранить, нападает на меня. Что мне делать в этом случае? – спросила я с нажимом.

– Мой отец не маньяк и не буйнопомешанный, – обиделся Антон. – Такого, как вы говорите, не может быть никогда!

– Хорошо, хорошо. Вы его знаете лучше, чем я, вам виднее, – пошла я на попятную.

– Естественно, – буркнул Антон.

– А не знаете, у вашего отца в квартире есть какое-нибудь оружие? – спросила я.

– Да. У отца наградной пистолет, – обрадовал меня Антон.

В дверь осторожно постучались.

– До свидания, – бросила я Антону и выключила телефон. В комнату осторожно заглянула Валерия Евгеньевна.

– Дмитрий Иванович просит передать, чтобы вы пришли на кухню. Мы будем пить чай, – сказала она, напряженно улыбаясь.

– Я не хочу, спасибо, – ответила я.

– Но Дмитрий Иванович хотел с вами о чем-то важном поговорить, – не унималась домработница.

– Вот черт. – Я вздохнула и поплелась на кухню, прихватив с собой на всякий случай револьвер. Оставлять его в комнате без сейфа в квартире с двумя психами не хотелось.

Дмитрий Иванович сидел за столом лицом к окну. В одной руке у него был стакан с чаем, а в другой кусок пасхального кулича.

– Почему вы нас игнорируете, Евгения Максимовна? – спросил старик, глядя на меня поверх очков.

– Мне просто не хочется чаю, – сказала я, опускаясь на стул.

– Чай всего лишь предлог, дело в общении, – просветил меня Дмитрий Иванович, вгрызаясь зубами в окаменевший кулич.

– Не боитесь за свои зубы? – спросила я.

Антиквар захихикал, а Валерия Евгеньевна, готовившая мне чай из одноразового пакетика, с гордостью сказала:

– Между прочим, у Дмитрия Ивановича все зубы свои, и он ни разу в жизни не ходил к стоматологу.

– Надо же, – с недоверием пробормотала я, на что Дмитрий Иванович продемонстрировал окулий оскал ровных белых зубов и с вызовом сказал:

– А вы, барышня, можете таким похвастаться?