Будет все, как ты захочешь!

– Понятно. Вижу, что очень рад. Ты, конечно, занят, тебе некогда. Поэтому буду краткой. Скажи, пожалуйста, кто ведет дело Дениса Долгова? Уточняю: убийство горничной в гостинице.

– Ты и сюда влезла? Мать, ну скажи: как ты умудряешься везде поспевать, а? Мне бы твою прыть…

– Спасибо за комплимент, Андрюша. Так что насчет убийства в гостинице?

– А что именно тебя интересует?

– Да много чего… В частности, номер все еще опечатан?

– Пока да. Но, думаю, сегодня печать снимут. Звонил хозяин гостиницы, просил не держать номер долго, он убытки терпит, сама понимаешь, частная лавочка…

– Ну да… А кто будет снимать?

– Хочешь посмотреть на место преступления? Лучше, так сказать, один раз увидеть…

– Хочу, Андрюшенька, очень хочу! Ну и потом, если ты мне поможешь, я, ты ведь знаешь, в долгу не останусь…

Несколько секунд в трубке была тишина, затем Андрей заговорил, и в голосе его я почувствовала потепление:

– Ладно, считай, что уговорила. Значит, так. Печать мы обещали снять сегодня. Я хотел послать туда… Впрочем, неважно, что я хотел. Поеду сам. Что это там у тебя за звуки? А, это ты так от радости завопила? Да ты раньше времени не радуйся, ты еще не знаешь, во сколько я освобожусь. Боюсь, что не раньше семи, у нас тут завал полный.

– Андрюша, я готова встретиться с тобой когда угодно!

– Тогда в половине восьмого у входа в эту самую гостиницу. И не забудь про свой долг.

В трубке послышались гудки.

Нет, ну о чем он говорит, а? Когда это я забывала про свой долг? Вот прямо сейчас заеду в магазин и куплю ему бутылку хорошего коньяка.

Вечером в девятнадцать двадцать я остановила свою «девятку» около отеля.

Андрея еще не было, и, сидя в машине, я разглядывала это произведение архитектурного искусства. А что, очень даже симпатичный двухэтажный домик, отреставрированный, на тихой зеленой улочке, где почти нет движения. Реставратору даже удалось сохранить первоначальный замысел архитектора, только вот окна поставили пластиковые и дверь входную сделали железную. Но зато разбили клумбы около входа и сделали стоянку на пять-шесть машин. На этой стоянке я и ждала своего старого знакомого, бывшего однокурсника, а ныне капитана милиции Андрея Мельникова.

Он не заставил себя долго ждать. Подойдя к моей машине, постучал пальцем по стеклу.

– Да-да, войдите, – пошутила я и открыла дверь.

– Лучше вы выходите, – в тон мне ответил он. – Ну что, готова?

– Я, как пионер, всегда готова!

– Ты еще пионеров помнишь?

– А как же! Были такие ребятишки в красных косыночках. Только носили их не на голове, а на шее. Да я и сама в пионеры вступала… в третьем классе, кажется.

– А может, ты помнишь и родоначальника пионерской организации?

– Нет, ну это уже наглость, – я обиженно надула губы, – ты бестактно напоминаешь мне о моем возрасте!

– Я бестактно напоминаю тебе, что время проходит впустую. Я, похоже, опять домой только к ночи попаду.

Мы подошли к двери, и Андрей нажал кнопку. Раздался мелодичный перезвон колокольчиков.

– А у них что, камеры наблюдения нет? – спросила я шепотом, оглядывая козырек над дверью.

– Нет, – ответил Андрей.

– Добрый день! Администратор Елена. Что вы хотите? – послышался милый женский голосок из домофона.

– Это из милиции. Мы расследуем преступление…

Андрей не успел договорить. Послышался мягкий щелчок, и дверь чуть приоткрылась. Мы потянули за красивую ручку и ступили в прохладный холл. А здесь было очень недурно. Слева от нас деревянная лестница с причудливыми балясинами поднималась вверх, на потолке реставраторы сохранили лепнину и повесили люстру под старину. Справа расположился ресепшн, за которым сидела симпатичная девушка лет двадцати пяти. Еще в холле был диван, большой, коричневый, тоже сделанный под старину, рядом с ним – пальма. На стене – большая картина с довольно красивым пейзажем. Весь пол был застлан паласом. Мы подошли к администратору, которая преданно смотрела на нас, всем своим видом давая понять, что готова помогать следствию.

Андрей показал свое удостоверение и сказал, что пришел снять печать с номера, в котором произошло преступление. Администратор Елена обрадовалась и защебетала:

– Я могу вас проводить, если хотите…

– Не надо, – перебил ее Андрей, – мы сами.

Мы взяли у девушки ключ и пошли по коридору на первом этаже. Он был узкий, двери располагались друг против друга, между ними горели тусклые светильники. Ковровая дорожка заглушала наши шаги.

– А лестница куда ведет, на второй этаж? – спросила я Андрея.

– Да. Наш номер здесь, в конце коридора.

Мы остановились у последнего на этаже номера. На двери блестела золотом табличка «№ 6». Бумажка с печатью была на месте. Андрей сорвал ее, и мы вошли в комнату. Она была небольшой. Основную ее часть занимала кровать-полуторка со смятым покрывалом, по обе стороны от кровати – тумбочки с настольными лампами. Стол, стул, телевизор, крохотный холодильник, замаскированный под тумбочку. При входе – вешалка и подставка для обуви. Все. Эконом-номер, на полу даже ковролина нет. Я ходила по комнате, рассматривала все и рассуждала про себя. «Они» говорят, что здесь везде отпечатки пальцев Дениса. Хм, интересно, почему это вызывает подозрение? Человек тут провел некоторое время, ходил по комнате, что-то трогал. Вон бутылка колы на столе и пирожные на одноразовой тарелочке. Он что, в резиновых перчатках должен был отдыхать в своем номере? Я заглянула в душевую. Она была совмещена с туалетом. И здесь ничего особенного: душевая кабина, раковина, унитаз. На сушилке висит одно полотенце, еще одно валяется на полу. На крючке – белый махровый гостиничный халат, под ним стоят тапочки. Я открыла кран в кабине. Из лейки с шумом полилась вода, я закрыла дверцы кабины и постояла так. Андрей заглянул в дверь:

– Ты здесь что, моешься?

– Андрюш, а ведь если Денис стоял под душем, да еще дверцы кабинки были закрыты, он ведь мог не слышать, что произошло в комнате.

– Я понял, к чему ты клонишь. Душ он действительно принимал, администратор показала, что в коридор он выбежал мокрый, ну, когда труп обнаружил.

– Ты слышишь, как шумно течет вода? То есть он стоял под душем, горничная зашла с кем-то в комнату, ее задушили, а он ничего не слышал. Или этот «кто-то» зашел после нее, но это неважно. А что все-таки Денис сказал на допросе?

– Ты правильно мыслишь, именно это он и сказал: принимал душ, а когда вышел – увидел труп на кровати. Испугался, выбежал в коридор в одних трусах, начал кричать, администратор услышала и прибежала.

– Она и вызвала милицию?

– Да.

– Странно, – сказала я задумчиво.

– А по-моему, все ясно как божий день. Они поругались, он разозлился и задушил.

– Тоже мне Отелло! А горничная была раздета? – спросила я, хотя знала ответ на этот вопрос со слов родителей Дениса.

– Нет, была одета, – вздохнул Андрей и спросил, все ли я осмотрела и можно ли уходить.