Муж легкого поведения

– Так, значит, получается, что ваша мать сама открыла дверь преступникам или преступнику? Это еще раз говорит о том, что она знала этого человека.

– Нет, что вы… – покачала головой Ирена. – Мама просто была такой. Она никогда никого не боялась. Она не верила в то, что кто-то чужой может прийти к ней и ограбить. Когда звонили в дверь, она даже не смотрела в глазок, не говоря уже о том, чтобы спросить «Кто там?». Она была очень доверчива… – Ирена снова часто заморгала и отвела взгляд. – А жила она в таком неблагополучном районе… Сколько раз я уговаривала ее переехать в другую квартиру, в нормальный дом – где есть домофон, консьержка, охрана… Ведь, согласитесь, Татьяна, когда женщина живет одна, живет вполне обеспеченно, это может привлечь грабителей или воров к ней, как к легкой добыче. Но она наотрез отказывалась менять место жительства. Говорила, что прожила там большую часть жизни и никуда не уедет. Та квартира досталась ей по счастливой случайности. Она, когда еще была студенткой, снимала в ней одну комнату. Жила вместе с хозяйкой-старушкой. Мама училась в мединституте. Когда у старушки случился инсульт и она слегла, мама долгое время ухаживала за ней. Она тогда уже закончила учебу. Мама делала ей уколы, массаж… в общем, практически стала ее сиделкой. Бабушка была одинокой, родственников у нее не было, и к тому моменту, когда ей стало совсем плохо, мама как раз была беременна мной. Хозяйка пожалела ее и незадолго до смерти завещала квартиру ей. Вот так мама и стала владелицей той квартиры. И после этого ни в какую не желала съезжать. Хотя при ее-то возможностях… – Ирена невесело усмехнулась. – Ну, у нас так всегда – сапожник без сапог.

Я, припомнив то, что знала об агентстве «Рубин», подумала: на самом деле Мария Викентьевна Крамер, успешно занимаясь торговлей квартирами, по правде сказать, имела массу возможностей приобрести жилье для себя вполне приличное. Но она продолжала жить в обыкновенном доме, в самой заурядной квартире… Возможно, Ирена и права: если бы ее мать прислушалась к ее совету и подыскала себе другое жилье, более защищенное и надежное, то трагедии и не случилось бы… Но что толку теперь об этом рассуждать? Чему быть, того не миновать.

– А кто обнаружил вашу мать?

– Соседка. Она возвращалась домой с работы и увидела, что дверь в мамину квартиру открыта. Зашла узнать, в чем дело, и нашла маму… Потом сразу же вызвала милицию…

– И что же, преступники не оставили совсем никаких следов? – снова спросила я.

– Милиционеры сказали, что нет, – покачала головой Ирена. – Наверное, грабители были в перчатках…

– Если так, – принялась вслух рассуждать я, – значит, работали профессионалы, а поэтому вряд ли они просто так, случайно забрели к ней домой. Наверняка кто-то был наводчиком. Грабители обычно не имеют привычки заходить к своим жертвам просто так, что называется, на огонек. Ирена, я очень прошу вас, – я посмотрела на гостью. – Еще раз подумайте хорошенько, кто мог знать о том, что ваша мать живет одна, что у нее есть ценные вещи да к тому же то, что она в этот день и в это время будет дома? Я почти уверена, что воры шли именно к ней, наверняка.

– Нет, – покачала головой девушка. – Я не могу назвать ни одного имени. Если хотите, проверьте всех моих друзей, но, боюсь, только зря потратите время и упустите след настоящих преступников. Я готова поручиться за каждого из своих знакомых.

– А что касается маминых?

– Я же говорила, что у мамы было очень мало приятелей. Все ее знакомства ограничивались работой. Были, конечно, деловые связи, но это не то.

– А фирма вашей мамы была ее частной собственностью?

– Да.

– И кто теперь будет стоять во главе «Рубина»?

– Не знаю, – пожала плечами Ирена. – Я думаю, там найдется человек, способный заменить маму на этом посту. Может быть, ее заместитель…

– А кто станет официальным владельцем агентства?

– Я, – просто ответила Ирена. – Я – единственная наследница. Мама уже давно оформила завещание на мое имя.

– А не было у вашей матери врагов на почве бизнеса? Ведь согласитесь: торговля недвижимостью подчас бывает сопряжена с разного рода… трудностями и разногласиями между людьми…

– Нет, не думаю. Я бы знала, – качнула головой Ирена. – Да вряд ли. Ведь агентство было не таким уж и большим. Доход, конечно, оно приносило неплохой, но не настолько большой, чтобы какие-то мамины конкуренты захотели избавиться от нее.

– А недовольные клиенты?

– Да нет. На работе у нее было все в порядке.

Мне показалось, что либо Ирена ничего не знает о бизнесе матери, либо просто чего-то недоговаривает. Не желает, чтобы я рылась в этом бизнесе, полагая, что он никакого отношения к смерти женщины не имеет.

– Ну что ж, – произнесла я. – Пожалуй, это все, что я хотела знать. Если вы можете еще что-то рассказать мне…

Ирена подумала некоторое время, потом отрицательно качнула головой.

– Да нет. Наверное, это все. Так как, Татьяна, – девушка вопросительно посмотрела на меня, – вы возьметесь за расследование?

– Думаю, да, – кивнула я.

По совести говоря, расследование таких дел не являлось моим любимым занятием, но поскольку мое нынешнее материальное положение оставляло желать лучшего, то мне выбирать сейчас не приходилось.

– Вы знаете мои расценки? – спросила я напоследок. – Двести долларов в день, не считая текущих расходов.

– Да, меня все устраивает, – спокойно согласилась с моими ценами Ирена и полезла в сумку. Достав бумажник, она отсчитала шесть купюр по сто баксов и протянула мне. – Это на первое время. Если будет что-то нужно, вот мои телефоны, звоните в любое время дня и ночи, – и она протянула мне свою визитку. Потом, помолчав немного, добавила: – Прошу вас, найдите его.

– Я постараюсь, – проговорила я.

Гостья сочла, что разговор окончен, и поднялась. Она убрала платок в сумку и вышла в коридор. Я последовала за ней. А когда Ирена ушла, я отправилась в кухню готовить кофе, чтобы поразмышлять над этим весьма непростым делом.

С одной стороны, мне нужна была работа, и буквально еще час назад я молила бога о том, чтобы он послал мне клиента. Но с другой стороны, дело Ирены было, по сути, глухим. Я совсем не была уверена в том, что смогу найти преступников, убивших ее мать. Я уж и сама теперь не рада была, что согласилась взяться за расследование, но деньги, лежавшие стопочкой на столе, все же грели душу.

Первое, что я сделала после того, как выпила чашку кофе, – отправилась в ближайший обменный пункт и поменяла сотню. После этого сразу же купила пачку нормальных сигарет, а остатки «Петра Первого», свидетеля моей бедности, выбросила в урну.

Вернувшись домой, я устроилась в кресле и, закурив «вкусные» сигареты, задумалась. Надо с чего-то начинать расследование. Только вот за что зацепиться? С какого конца потянуть ниточку? Сведений крайне мало, да и те, что есть, очень скудные. Обладая такой жалкой информацией, даже мне будет непросто разыскать убийц.

И тут я вспомнила о своих магических помощниках – гадальных «косточках». А что, если спросить у них? Что они скажут? Что посоветуют?

«Косточки» – это три маленьких двенадцатигранника, на каждой грани которых нанесено какое-то число. Когда я хочу узнать о чем-то, то бросаю их наудачу и спрашиваю ответа на свой вопрос. И «косточки» дают мне совет: выпадает определенная комбинация чисел, трактовка которой имеется в толстой старой тетради. Но тетрадь та валяется где-то далеко, и я уже давно ее не видела. На самом деле мне та тетрадка почти и не нужна: все толкования – а их довольно приличное количество – я отлично помню наизусть, поэтому обхожусь и без нее.

Я достала двенадцатигранники из черного бархатного мешочка, в котором они все время хранятся, и зажала в ладони. Закрыв глаза, я сосредоточилась на вопросе, ответ на который желала получить. И хотя вопрос был немного не ко времени – решение-то уже было мной принято, – все же решила поинтересоваться. Мысленно я спросила: «Стоит ли мне браться за это дело? Смогу ли я расследовать его?» Потом разжала пальцы и легко бросила «косточки» на гладкую поверхность стола. Додекаэдры раскатились в разные стороны, образовав комбинацию 10+20+27. Я отлично помнила ее значение: «Впереди опасная пора: вас ожидают многочисленные трудности и окружают враги».

Мда-а… Не слишком-то конкретно. Я бы не сказала, что кости прямо ответили на поставленные мною вопросы, просто предупредили об опасности. Так как же мне все-таки поступить? Хотя какая теперь разница? Я ведь уже пообещала Ирене, что возьмусь за расследование, да к тому же взяла предоплату. Так что, выходит, Татьяна Александровна, теперь тебе все равно некуда деться. Хочешь не хочешь, а расследовать гибель Марии Викентьевны Крамер все же придется.

И потом, если бы косточки считали, что дело гиблое и что мне не стоит браться за него, вряд ли они стали бы предупреждать меня об опасностях. Скорее всего, выпала бы какая-то другая комбинация, ясно говорившая о том, что расследование не увенчается успехом. А раз кости посоветовали мне остерегаться, значит, у меня есть шанс.

Таким образом успокоив себя, что все получится, я отправилась в ванную – принять душ и освежиться. Жара стояла нестерпимая, и даже включенный на полную мощность кондиционер не избавлял от ее последствий.

* * *

После душа я почувствовала себя человеком. Конечно, грело душу и то, что период катастрофического безденежья закончился и у меня снова есть работа.

Я занималась частными расследованиями достаточно давно, и мне нравилось это занятие. До того как стать детективом, я трудилась какое-то время в прокуратуре, но постоянное давление со стороны начальства и наличие прочих внешних раздражителей не давали мне спокойно работать. Моя свободолюбивая натура не могла существовать под таким прессингом, и через некоторое время я оставила работу.

Юридическое образование позволило мне превратиться в независимого сыщика, и я ни разу об этом не пожалела. Став частным детективом, я приобрела ряд преимуществ. Во-первых, мои гонорары по сравнению с зарплатой следователя прокуратуры были заметно выше. И во-вторых, что для меня было значительно важнее, я была сама себе хозяйкой, ни от кого не зависела и ни перед кем не обязана была отчитываться в работе, разве что только перед клиентами.

Конечно, иногда случались такие неприятные моменты, когда я сидела без копейки и когда не было денег даже на сигареты и бензин для моей верной бежевой «девяточки». Но это происходило опять же лишь из-за моей неэкономности. Я не умела и не любила ущемлять себя в чем-либо и отказывать себе, любимой, в маленьких радостях жизни. В самом-то деле – зачем тогда нужны деньги, если не затем, чтобы их тратить?

Ну вот, теперь я вновь воспряла духом. Настроение было боевое, и я была вполне готова к новым победам и подвигам.

Мне нужно было упорядочить все сведения, полученные по новому делу от Ирены. Я устроилась с чашечкой кофе и сигаретой в кресле и принялась размышлять.

Женщина была убита у себя дома. Дверь не взломана, но это, если верить Ирене, еще не говорило о том, что Мария Викентьевна знала убийцу и добровольно впустила его в дом. Как сказала Ирена, ее мать была доверчивым человеком и не имела привычки интересоваться, кто звонит в дверь. Вполне могло случиться и так, что она не была знакома с преступниками, и они, зная это, легко и спокойно проникли в ее дом. Но ясно мне было одно: кто-то наверняка навел на нее. Ведь грабители знали, что в доме Марии Викентьевны есть чем поживиться, да к тому же были уверены в том, что сама хозяйка находится дома.

«Интересно, кстати, почему они решили проникнуть в дом именно в тот момент, когда там была хозяйка?» – возник в моей голове закономерный вопрос. Ведь гораздо проще было бы залезть в пустую квартиру и вынести все, что только возможно, не прибегая к насилию и не рискуя вызвать шум, способный привлечь внимание соседей, то есть ненужных преступникам свидетелей. Ведь в этом случае грабители рисковали гораздо больше…

И все же я никак не могла решить, как мне квалифицировать для себя преступление, за раскрытие которого я взялась. То ли убийство, совершенное, что называется, попутно, ради грабежа, то ли преступники намеренно проникли в дом Марии Викентьевны, чтобы убить ее.