Визит из преисподней

В последнее легко было поверить, глядя на большое цветное фото сероглазого улыбающегося ангелочка, которое протянул мне его отец. (Рука Бутковского при этом предательски дрогнула, и он быстро отвернулся, чтобы скрыть блеснувшие в уголках глаз слезы.) В симпатичной мордашке Антона Бутковского, пожалуй, было больше материнского «наследства», но глаза, улыбка и – так мне показалось! – характер у него были, несомненно, папины.

Еще я узнала, что Бутковские живут в четырехкомнатной квартире монументального четырехэтажного дома «сталинской» постройки на Староказачьей улице – в самом центре города (и совсем недалеко от меня). Что с ними мирно сосуществуют в этой квартире теща Мария Тарасовна, мать Натальи Алексеевны – пардон, Наталии, – которая – я имею в виду тещу – моложе своего зятя на целых пять лет, а также королевский пудель Барри и матерый кот Тимофей Петрович. Что Глава семейства Олег Николаевич вот уже неделю как числится в отпуске, но дела фирмы никак его не отпускают; вот и в злосчастную эту пятницу, то есть вчера, он с утра пораньше уехал на дачу, надеясь в спокойной обстановке поработать с документами и дождаться приезда сына с бабушкой. Но дождался только ужасного известия о происшедшем, с которым в восьмом часу вечера прилетел к нему в Усть-Кушум верный вассал Григорий.

«…Или ловкий прохиндей», – мысленно закончила я фразу.

– Если я правильно вас поняла, – я обращалась к обоим супругам сразу, – то все происходившее с того момента, когда ребенок покинул вашу квартиру на Староказачьей, вам известно только со слов вашего шофера Орлова?

– Да, конечно, ведь больше с ними никого не было. Но Гриша, он…

– Минуточку, Олег Николаевич, к нему мы еще вернемся. Сейчас я хочу знать: как получилось, что с четырехлетним ребенком к врачу – к врачу! – отправились не мать, даже не бабушка, а простой водитель автомобиля, пусть даже личного? Простите, если вмешиваюсь в вашу семейную жизнь, но не кажется ли это вам немного… нелогичным? Да ведь и вы, по-моему, обмолвились, что ждали малыша на дачу вместе с бабушкой?

Бутковский открыл было рот, но первой отозвалась его жена:

– Олег, можно я объясню? – Она ласково тронула руку мужа, и он ответил ей таким же ласковым рукопожатием.

Когда Натали Бутковская заговорила со мной, в ее глубоком грудном меццо не было ни тени раздражения – напротив, ангельская доброжелательность:

– Вы правы, стороннему человеку все это может показаться странным. Человеку, который не знает истинных взаимоотношений в нашей семье. Но позвольте, я сначала расскажу вам, как было дело, а вы уж сами судите, логично это или нет. Действительно, Антоша должен был отправиться на дачу, а следовательно, и в больницу с бабушкой, моей мамой. Муж, как вы уже знаете, еще с утра был в Усть-Кушуме, а я рассчитывала приехать туда в субботу: накануне, до самого вечера, у меня были дела в городе. Если вас интересует, какие именно – пожалуйста, это не тайна. – Она едва заметно улыбнулась. – Я не люблю ничего тайного: все равно оно в конце концов становится явным. Так вот: днем у меня был «визит вежливости» к подруге. У нее я была до половины шестого. Затем – салон красоты, портниха… Вот и все. Но это все дела, сами понимаете, не минутные, так что до девяти вечера моей программы хватило.

– Ну а как же все-таки с бабушкой?

– А бабушка после обеда вдруг почувствовала себя нехорошо. Наверное, от жары подскочило давление, она ведь у нас гипертоник с большим стажем. В общем, когда приехал Гриша, она наглоталась таблеток и лежала в кресле с мокрым полотенцем на голове. А Антошка рвался на дачу, он ведь об этом мечтал целую неделю. Ну, Гриша и позвонил мне – я оставила телефон подруги на всякий случай, спросил, как быть. Я и подумала: пусть едут без бабушки, что тут такого? Спросила у Григория, справится ли он сам с визитом к врачу, он, конечно, сказал, что все сделает. Он ведь в этой поликлинике тысячу раз бывал. И вообще… знаете, Гриша Орлов – человек, на которого можно положиться абсолютно. Надежен на все сто. И Антошку любит страшно, все время его балует. Так что, когда Антон с ним, мы все спокойны. Кто же мог знать…

Ее плавная речь неожиданно пресеклась – словно споткнулась о некую невидимую «стену плача», которая на время сокрылась в тумане пустых речей, но вдруг возникла прямо на пути во всей своей неприкрытой трагичности. Муж встрепенулся, притянул к себе голову Натали, сунул ей под нос платок, который она прижала к лицу обеими руками.

Когда она, наконец, отняла руки, веки ее слегка припухли, длинные ресницы были помяты, но глаза сухи. Платок – тоже…

Я решила, что пауза закончилась. (Чуть было не сказала – рекламная. Господи, ну почему меня тянет думать всякие гадости об этой женщине? Грешна, грешна… Ведь у нее такое горе, в самом деле! И разве она виновата в том, что респектабельный миллионер влюбился в нее и выбрал в жены?!)

– Господа! – Я постаралась придать своему голосу как можно больше значительности, хотя в четвертом часу утра, если вы еще не ложились, это совсем не просто. – Я думаю, вы отдаете себе отчет в том, что при сложившихся обстоятельствах подозрение прежде всего падает на вашего водителя Орлова. Минутку, минутку! – остановила я готовые сорваться с их губ возмущенные реплики. – Это и есть тот важный вопрос, который я хочу вам задать. Можете ли вы, Олег Николаевич, и вы, Наталия Алексеевна, абсолютно честно и искренне, как говорится, положа руку на сердце, сказать: да, я доверяю этому человеку, Григорию Орлову, безоговорочно, целиком и полностью? Известны ли вам какие-либо обстоятельства, которые бросали бы тень на этого человека или давали бы хоть малый повод усомниться в его искренности? Конечно, если я возьмусь за ваше дело, то составлю о нем собственное мнение. Но если у вас есть такие сомнения, то лучше рассказать об этом сейчас. Итак, ваш ответ?

Олег Бутковский не медлил ни секунды:

– Да, я доверяю Григорию безоговорочно, и никаких причин сомневаться в нем у меня нет.

Он отчеканил это, глядя мне прямо в глаза.

– А вы, Наташа?

– Согласна с мужем полностью, я вам уже говорила. Вот только… – Она явно колебалась. – Олег, по-моему, мы должны рассказать Татьяне о Грише?

– Натуся, это явно не то обстоятельство, которое может, как выразилась Таня, бросить тень на Гришу. Но рассказать мы, конечно, должны. Видите ли, Таня, у Григория есть судимость. Он сидел.

– Час от часу не легче! Только не говорите мне, что за похищение людей с целью получения выкупа…

– Нет. За убийство.

– И вы серьезно считаете, что этот факт его биографии не бросает на него тень?!

– Конечно! Это ведь было непреднамеренное убийство с целью самообороны. Григорию было тогда, кажется, всего двадцать. Только-только пришел из армии. Дружил с девчонкой, подумывал даже жениться. Как-то вечером возвращались из клуба, ну и встретили их в темном переулке трое местных головорезов. Кажется, кто-то из них имел виды на его девицу. Гриша-то парень не промах: служил в десанте. Только вот немного не подрассчитал… Ну, словом, свернул он одному из тех подонков шею. И сам тут же пошел в милицию. Вот такой он, Григорий. А эта маленькая мерзавка, за которую он дрался, – представляете? – в суде свидетельствовала против него. Мол, эти трое хотели мирно поговорить (это с финками-то!), а Гришка сам затеял драку. Ну, слава Богу, нашлись еще какие-то свидетели, да и положительные характеристики сыграли свою роль. Гришу ведь многие знали в их маленьком городке. Родом он из Воронежской области, кстати, а корнями – из донских казаков. В общем, срок ему дали небольшой, но все равно это, сами понимаете, не курорт…

– Все это он рассказал вам сам?

– Сам. Но не сразу. И если бы вы знали, чего мне стоило вытянуть из него эту правду… Он не любит об этом говорить, хотя судимости своей не скрывает. И только потом, когда мы с ним по-настоящему подружились, как-то под настроение все выложил… Кстати, Таня, я вас попрошу: не говорите Григорию, что вам известно об этом. Я уверен, он сам вам расскажет.

– Посмотрим, посмотрим… А как вы с ним познакомились, Олег Николаевич?

– Так ведь Григорий сидел здесь, в Тарасове. В «зоне» завел кое-какие связи с местными, ребята обещали помочь устроиться на воле. А у него, пока сидел, мать умерла на родине, и больше на всем свете – никого… Вот и решил обосноваться здесь. Материнский домишко продал, здесь купил секцию в «малосемейке». Устроился охранником в одну фирму, в другую – благо этих вакансий всегда полно. Так и дошел до нашего «Бутона». Мне этот парень сразу понравился. Есть в нем – как бы это сказать? – какая-то цельность, здоровая, прочная основа. Другому разок по морде дадут – и он уже раскис, а этот… Сколько пришлось пережить, а вот – не сломался. Я быстро понял, что парень работы не боится, за легкими деньгами не гонится. А месяца через три после того, как Григорий к нам пришел, ему выпал случай показать себя в деле, да еще как! Мне не хотелось бы сейчас рассказывать подробности, думаю, это необязательно… Одним словом, я обязан Григорию не только большими деньгами, но, возможно, и жизнью.

Я присвистнула. Этот Григорий Орлов интересовал меня все больше и больше. И я не сказала бы, что интерес этот был чисто профессиональным…

– Да, именно так, – подтвердил Бутковский. – Вот почему я сказал, что доверяю ему целиком и полностью. Поверьте, я неплохо разбираюсь в людях, мне на своем веку приходилось сталкиваться и с подлостью, и с предательством, но и с кристальной человеческой порядочностью – тоже! Так вот: Гриша Орлов – как раз из этой последней категории. Я знаю его уже два с половиной года, два из них он работает у меня водителем, а это – ежедневный, ежечасный контакт. И ни единого раза за все это время он не дал мне повода изменить свое мнение о нем. У него сложный характер, что, в общем, неудивительно при его-то судьбе: может вспылить, и очень сильно… Да, он не ангел, разумеется. Но… – В голосе Бутковского появилась какая-то особенная, по-отцовски теплая интонация:– Знаете, Таня, я бы очень хотел, чтобы у меня был такой сын, как Григорий. Старший сын…

Я заметила, что при этих последних словах какая-то темная тень пробежала по лицу Олега Бутковского. Или это мне только почудилось?..

– Ну вот, я рассказал вам о Грише. – Бутковский выпрямился в кресле, как бы давая понять, что его мнение окончательно и обжалованию не подлежит. – Это гораздо больше, чем просто хороший работник. Это – друг. Вот почему сама мысль о том, что Орлов может быть как-то замешан в исчезновении моего сына, кажется мне дикой.

На всем достаточно длинном протяжении мужниного монолога Натали не проронила ни слова. Она едва покачивала красивой головой, но не в знак согласия: казалось, она и не слышала ничего. Ее широко раскрытые изумрудные глаза остановившимся взглядом смотрели куда-то в пространство. Может, и верно, что глаза – зеркало души. Но в этом зеркале сейчас ничего не отражалось.

Голос снова заговорившего Бутковского отвлек меня от моих наблюдений.

– Да, я ведь забыл одну любопытную деталь. Можете себе представить: Григорий еще и учится в экономической академии имени Плеханова в Москве! Да-да, будет специалистом по маркетингу и менеджменту. Голова у него работает что надо, и деловая хватка, чувствую, есть. Так что не век ему баранку крутить, Танечка. Я уже начал понемногу вводить его в курс дел, мне ой как необходим надежный помощник! Так-то.

Это известие добило меня окончательно. На сегодня с меня хватит суперменов.

– Хорошо, Олег Николаевич! Вы меня почти убедили. Теперь я буду с нетерпением считать минуты до встречи с вашим уникальным Григорием. Но перед этой встречей неплохо было бы все-таки поспать. А потому постарайтесь ответить мне на последний – в настоящий момент! – вопрос: у кого могла возникнуть нужда оказать на вас давление? Партнеры, конкуренты, враги, а может, и друзья? Ну, хоть кого-нибудь хоть сколько-нибудь подозреваете?

– Никого. Ни в малейшей степени.

– Наташа, а вы?

Бутковскому пришлось вторично окликнуть жену, чтобы в ее глазах снова затеплилась жизнь:

– Что?.. Нет, конечно, нет. Никого. Что я могу знать об этом?

А в самом деле – что она может знать?..

Олег Бутковский снова взял Натали за руку, посмотрел мне прямо в глаза, как мне показалось, душераздирающим взглядом:

– Татьяна, вот мы перед вами. Мы рассказали все, что знали. Нет нужды повторять, что мы сейчас чувствуем. Мы провели несколько ужасных часов… Умоляю, помогите нам! Найдите нашего сына! Любые деньги, любая помощь, какая в моих силах… Не сомневайтесь! Я жду вашего ответа.

Вид у него был такой, словно он ждал не ответа, а приговора. Я устало потерла глаза, в которых словно было по сто граммов песка в каждом.

– Я берусь за ваше дело, Олег Николаевич (я услышала вздох облегчения). Я сделаю все, что смогу. Но вы должны понимать, что в таком деле стопроцентной гарантии успеха вам не сможет дать никто. Простите, мне тяжело вам это говорить, но надо быть готовыми к любому исходу. (Им это совсем не понравилось, но они все понимали.) Тем более что мы еще не знаем требований похитителей – если это все-таки похищение. Что касается гонорара, такса у меня твердая: двести долларов в день плюс накладные расходы. Надеюсь, это не слишком обременительно для вас?

– Боже мой, какой разговор! Торг здесь неуместен.

Я тоже так думала.