Охота на ведьму

– Так ведь мертвая она, – выговорил Аякс слово, которого боялся, и замер с распахнутыми глазами.

На Костином лице набрякли брови, тяжело сошлись к переносице.

– Маленькая? – только и спросил необычно густым голосом.

– Да вот, помоложе Танюхи будет. – Аякс боязливо, искоса смотрел на него. – Может, даже – раза в два.

– А точно мертвая?

Бестолочь Костя! Да разве бомжи ошибутся в этом?

– Да как же! – понизил голос Аякс. – Если у нее живот разрезан! – Он провел ребром ладони поперек себя сразу под ребрами. – И через край веревочкой зашит.

– А я зачем? – спрашиваю осторожно. Хоть тресни, непонятен мне его визит.

– Да Кваскина урезонить, – он ответил укоризненно и терпеливо. – Или Фадеича с остальными. Как решишь, словом.

– Милицию вызывать надо, что ж тут неясного?

– Все! – возразил уверенно Аякс. – Сгорит она, если сделать, как Фадеич предложил, и какая тебе милиция?!

Константин поднялся так, что табуретка его с грохотом назад отъехала. Аякс прижался плечом к стенке и опять подобрал ноги.

– Так ты, выходит, послом ко мне от бродяг с помойки? – опередила я Константина, и он всхрапнул только. Сдержался и сел опять, подальше от стола и Аякса.

Понимала я этих людей. Своя у них справедливость, особенная. У Константина – своя. И поэтому ему их не понять.

– Я сам предложил, – объяснил мне Аякс терпеливо, как ребенку, – чтобы они кидаться друг на друга прекратили. Человек, сказал я им, опытный и хороший, плохого не посоветует. И ментов, если надо, сама вызовет.

– Как будем? – спросил меня Костя.

«Как, как! – досадую про себя. – А ну как маньяк опять объявился, и за этой, первой, потянется цепочка кровавая таких же! Так чем раньше милиции об этом известно станет, тем лучше. А то сожгут ведь!»

– Поеду я, Костя! – отвечаю ему. – Нельзя тут не ехать.

Он кивнул, как будто и не ожидал иного, а Аякс влез со своей заботой:

– Не то перехлещутся ведь!

Константин глянул так, что заботника будто в стену вжало.

Не откладывая, я пошла в ванную привести себя в порядок, а когда, совсем одетая, вышла оттуда, на кухне нашелся один Аякс, скромно сидевший на своем месте.

– Танюх, что за бык с тобой сегодня? – спросил сиплым шепотом. – Строгий! Из ментов, что ли?

– Нет, – отвечаю, – но это страшный человек, Венчик!

– Я по-онял! – протянул он, прищурившись.

Константин сидел в кресле перед телевизором и ждал меня.

– Я с тобой! – заявил решительно. – И не возражай! Там целая банда ублюдков! – махнул рукой в сторону кухни.

Эх, Костя, разве это банда!

Вид телевизора навел меня на мысль, и я взялась за телефон. Один из моих принципов предписывает стараться делать людям добро, особенно если это не требует больших затрат времени и энергии.

Есть у меня знакомая, Анохина Алла, журналистка местного телевидения, временами донимающая просьбами о необычных материалах или об участии в передачах на криминальные темы. Труп девушки на городской свалке, смотря по тому, как повернется дело, может в недалеком будущем принести ей дополнительный кусок хлеба. Разумеется, после окончания следствия.

Алла встретила известие с энтузиазмом и пообещала не лезть туда сломя голову, чтобы, прибыв раньше нас, не оказаться с тамошней братией один на один. Какие бы эти Кваскины и Фадеичи мирные ни были, а поступать вопреки технике безопасности она не станет.

Грузились мы торжественно, почти с пышностью. Перед Аяксом открыли дверь на почетное заднее сиденье, и он устроился там с комфортом, подвернув кверху полы грязного, колоколообразного пальтеца. Тронутый таким необычным для его звания вниманием, он приосанился и, вытянув тощую, заросшую седыми волосами шею, гордо озирался по сторонам. Константин уселся рядом со мной, когда я уже запускала двигатель, и так глянул через плечо назад, что голова Аякса в момент исчезла из зеркальца заднего вида.

Мы выехали со двора под пристальными взглядами домовых сударушек. А на ближайшем перекрестке я со всей отчетливостью поняла, что мне не хочется ехать на свалку. По крайней мере сегодня. И Константин поддерживал меня взглядом. Интуиция, верная моя советчица, предупреждала о неприятностях. Но смерть неизвестной девушки каким-то краем уже как бы касалась моей совести.

Черт бы побрал тебя, Вениамин, вместе с твоей теперешней компанией!

У съезда с автострады на дорогу, ведущую к городской свалке, нас поджидала машина Анохиной. Неугомонная Алла успела раньше нас, хоть мы и не мешкали.

Признаться, я слабо представляла себе обитателей свалки. Бомжи, бродяги, жалкие существа, бывшие люди, влачащие алкогольно-растительное существование, вот, пожалуй, все, что я о них думала. Действительность оказалась живописнее.

Мы не успели проехать и двух километров, как округа заволоклась серой дымкой. Зловоние горящих отбросов явственно ощутилось в салоне даже при наглухо закрытых окнах.

– Веня, здесь всегда так смердит?

Аякс, мирно дремавший сзади в тепле и уюте, мгновенно очнулся и ответил вполне бодрым голосом:

– Ветерок сегодня в эту сторону, вот и наносит. Это еще ничего!

– Ничего! – эхом отозвался Костя, так и не поборовший свою угрюмость.

Следуя указаниям Аякса, мы съехали с асфальта и по обледенелой грунтовке добрались до курящихся дымом темно-серых мусорных барханов. Свернули еще раз и краем этой адовой пустыни направились к лесопосадке, видневшейся невдалеке, за небольшим, но оказавшимся совершенно непроходимым для автомашин овражком. Какие-то люди копошились на той его стороне.

– Ваши? – спросил Константин.

– Нет! – радостно ответил Аякс. – Они, как и я, из города, поденщики, на промысел прибыли.

Он подался вперед, приблизив голову к отодвинувшемуся от него Константину, всмотрелся, прищурившись.

– Толку не знают. Новички! – заключил уверенно. – Дряни разной набрали и рады-радешеньки!

– Дряни? – повернул к нему лицо Константин.

– Ты, мил человек, на меня не обижайся, – в голосе Аякса ясно прозвучало ожесточение. – Извини уж, не знаю твоего роду-племени, но только возьми в толк вот что: людишки здешние, конечно, по-своему Богом обиженные каждый, но ведь не воруют и не грабят, а живут себе тихо с того, что под ногами найдут. И не вредят никому, кроме разве самим себе иногда. Не любят их, а им и не надо! Презирают, да, а им – по хрену, не трогали бы лишь!

Костя потешно хлопал глазами от нагловатой смелости, прорезавшейся у вернувшегося в привычную атмосферу бродяги.

– Не обижайся только, – не унимался Аякс, – ты на своих посмотри, на дела, на отношения их. Что, хороши людишки? Да не лучше этих! Рожи, правда, шире и одеты лучше. Тань, мне убегать? – закончил он вдруг неожиданным вопросом свою проповедь и взялся за ручку дверцы.