Контракт с плейбоем

Уваров с беспокойством окинул взглядом царящую вокруг разруху:

– Это здесь? Может, лучше в гостиницу?

– Тебе понравится, – заверила я. – Самое то, чтобы затеряться, и прекрасный вид на Волгу из окна. А про гостиницу забудь. Выходи, приехали!

– А если все же в милицию пойти? – неуверенно спросил Уваров. Очень уж ему не хотелось идти в общежитие.

Я вытащила из багажника большую спортивную сумку со шпионскими причиндалами и с жалостью посмотрела на телезвезду:

– Андрей, ты что, думаешь, в милиции тебе бросятся на шею, зарыдают от сочувствия и сразу включат в программу по защите свидетелей? Очнись, это не Америка. У нас не Голливуд. Никому нет дела до того, что тебе угрожают. А в милиции свои процедуры. Они связаны УПК и инструкциями. На все сопли-вопли тебе скажут: «Вот когда убьют, тогда приходите». Нужны доказательства угроз, свидетели и четкий мотив.

– Да откуда этот, мать его, мотив возьмется? – не выдержал Уваров.

Я без лишних слов выволокла Андрея из салона «Фольксвагена», заперла машину и зашагала к подъезду. Волей-неволей Уварову пришлось идти за мной, так как толпа пьяных подростков неодобрительно начала коситься на появившегося в их дворе упакованного парня.

По обшарпанной лестнице мы поднялись на четвертый этаж.

– Господи, никогда бы в жизни я не приблизился к подобному месту по доброй воле, – тихо сообщил Андрей, когда я открыла дверь комнаты, которую снимала именно для подобных случаев.

– Вот потому тебя никто и не будет здесь искать. А у меня появится больше времени, чтоб вычислить тех, кто желает тебе смерти, – пояснила я.

В коридоре была обычная суета, характерная для общежитий. Кто-то постоянно шнырял мимо. В комнате напротив громко работал телевизор, сверху доносились звуки семейной ссоры. Какой-то маленький мальчик проехал мимо нас на трехколесном велосипеде. Уваров выругался и поспешил пройти в комнату. Осмотревшись, он с ходу заявил, что не останется тут надолго, даже под угрозой смерти. Включив телевизор, только укрепился в своем мнении:

– Ни один канал не показывает нормально, и нет даже кабельного. Я что тут, буду просто лежать на кушетке и плевать в потолок?! В комнате даже кондиционера нет!

– Книжки почитаешь. А кондиционер в общежитии выглядел бы очень подозрительно, – буркнула я, попутно занимаясь подключением своего ноутбука к сети. Затем я набрала на сотовом номер телефона знакомого следователя по особо важным делам. В трубке послышались гудки. Потом произошел сбой вызова, а когда я пыталась повторить набор, то неожиданно телефон в моих руках завибрировал – звонила тетя Мила. – Да, тетя, ты чего-то хотела? – мягко спросила я и получила в ответ настоящий разнос со стороны любимой родственницы.

– Женя, как ты могла! Твои друзья запихнули меня в какой-то контейнер из-под колбасы, накрыли целлофаном и везли в кузове фургона, в темноте и духоте. Я едва не задохнулась!

– Извини, так было нужно. Я боялась за твою жизнь, поэтому и организовала вывоз из ресторана таким образом. Теперь все будет хорошо. Я позвоню позже, а сейчас мне надо заняться делами.

– Ой, Женя, только осторожнее. Знаю, что у тебя за дела. – Голос тети стал печальным.

– Обещаю, что буду очень-очень осторожной, – бодро ответила я, попрощалась и вновь набрала следователя. На этот раз мне ответили. – Добрый вечер, Вячеслав Юрьевич.

– Охотникова, ты! – отозвался в трубке Земляной. – Когда ты поблизости, вечер никогда не бывает добрым. Что за перестрелки у «Русского стиля»?! – Вячеслав Юрьевич сегодня был необычайно возбужден, верно, его «взбодрило» начальство под конец рабочего дня или еще какие проблемы.

– А почему если где-то перестрелка, так я сразу виновата? – осторожно поинтересовалась я. – У вас что, есть доказательства или свидетели?

– Да есть, полно, – рявкнул Земляной, – к тому же в Тарасове не так много дамочек, которые развлекаются отстрелом всяких подонков. Я отмазал вас только по старой дружбе, но это в последний раз. Чего вы всюду лезете?

– Я не могла просто стоять и смотреть, как эти уроды, сбив человека, спокойно смываются с места преступления, – буркнула я, сделав вид, что обижена.

– Ладно, проехали, – вздохнул Земляной. – Я велел нашим прижать тех хмырей, и они написали, что огнестрельные ранения получили при неосторожном обращении с оружием, которое они везли сдавать в милицию.

– Пусть не гонят, я все видела. – Моему возмущению не было предела. – Это было преднамеренное убийство.

– У меня нет ни одного свидетеля, готового показать, что наезд был преднамеренным. Зато много народа запомнило девушку, лихо палившую по машине из пистолета, – спокойно сказал Земляной. – Да не заморачивайтесь, Евгения. Они все равно все сядут. Двое из них были в розыске, а владелец машины пойдет за наезд со смертельным исходом и наркотики, которые нашли в машине, – немного, но для срока как раз хватит. Ладно, рассказывайте, зачем звонили. Вам, верно, опять от меня что-то нужно.

– Да я, в принципе, и звонила по поводу наезда, – ответила я честно. – Хотела узнать, установили ли вы личность погибшей.

– Зачем вам? – удивился Земляной. – Обычный наезд, дело будет передано в суд в самое ближайшее время. Расследование окончено.

– Вам трудно ответить, да? – сказала я ласково, но с нажимом. – Было ли такое, чтоб я вас подводила, подставляла или приносила какие-либо неприятности?

– Ладно-ладно, не надо давить, – проворчал следователь. – Ведь знаю же, если я вам не помогу, вы все равно добьетесь своего и все раскопаете. Так что записывайте, диктую… – И после паузы, перемежающейся шелестом бумаг, заговорил вновь, медленно диктуя: – Суркова Алла Геннадьевна, возраст тридцать один год, кандидат химических наук, ведущий научный сотрудник Научно-исследовательского института промышленной экологии. Разведена, проживала по Второму Студенческому проезду, дом десять, квартира двадцать два. – Земляной продиктовал также телефоны погибшей, сотовый и домашний. Продиктовал и данные на бывшего мужа.

Я аккуратно все записала, затем спросила:

– А что известно про парней, ее убивших?

– Я предвидел этот вопрос, – весело сказал следователь. – Хозяин «Крайслера» и его дружки – мелкие уголовники. Их обычно нанимали выколачивать долги, навести шухер, запугать кого-либо. Бобков и Ольшанский находились в розыске за вымогательство и убийство. Перестарались, пытая одного коммерсанта. Третий – Данилов, отсидел пять лет за разбойное нападение и недавно освободился по УДО. Теперь ему придется вернуться и досиживать срок, плюс за наезд со смертельным, плюс за наркотики. Я же обещал, что они сядут, и они сядут.

– Сядут так сядут, – спокойно ответила я и поинтересовалась: – А где они сейчас? В тюремной больнице, наверное?

– Хм. Ну да, вы же этому поспособствовали, – хмыкнул Земляной. – Не нравятся мне что-то такие вопросы. Что вы задумали?

– Мне бы с ними переговорить, – вздохнула я. – Очень надо. Обещаю вам раскрытие громкого преступления, если поможете.

– Откуда громкое-то? – усомнился следователь. – Думаете, заговор против научных работников?

– Когда выясню конкретнее, сразу сообщу вам, – пообещала я. – Поможете организовать встречу с ними? Мы же уже делали подобное раньше.

– Ладно, будет вам встреча, – пообещал следователь. – Сейчас сделаю несколько звонков, а потом перезвоню вам и сообщу, где и когда.

– Отлично, буду ждать звонка, – обрадовалась я и отключила связь. Убрав телефон в карман, я посмотрела на клиента.

Уваров подпиливал ногти.

– Андрюша, я тут съезжу в одно место ненадолго, а ты побудь в комнате и не высовывайся. К окнам не подходи, занавески не раздвигай, на телефонные звонки не отвечай, дверь никому не открывай. Будут стучать – молчи.

– Да еще не забудь напомнить, чтоб я на ночь зубы почистил и ложился спать не позже одиннадцати, – фыркнул Уваров. – Прям как мамочка. – Подумав, он добавил, указывая на меня пилочкой: – Никогда больше не смей называть меня Андрюшей.

– Давай помалкивай, – осадила я его, перезаряжая пистолет. – Мы не в игрушки играем. Андрюшей называть не буду, но то, что я сказала насчет мер безопасности, ты должен выполнять неукоснительно.

– Хорошо, – кивнул Уваров с невеселой улыбкой. – Ты мне оставишь какое-нибудь оружие? Что, если начнут дверь ломать.

– Про дверь можешь не беспокоиться. – Порывшись в сумке, я нашла электрошокер и протянула Андрею. – Вот, возьми на крайний случай. Если начнут ломиться, сразу звони мне. Я буду недалеко отсюда и быстро приеду. На дверь у них уйдет не меньше часа. Она только на вид хлипкая. Внутри лист десятимиллиметровой стали, сверху закамуфлированный деревом. Косяк тоже стальной, а замок такой, что стандартными способами его не откроешь. Его сделали по спецзаказу. Работает совместно с пневматическим приводом засова.

Повертев электрошокер в руках, Уваров положил его на стол и посмотрел в окно.

– А если они спустятся с крыши и влезут с улицы? Как спецназовцы. Вон в фильмах показывают. – Он изобразил бойцов «Альфы», штурмующих квартиру: – Раз, ногами в окно и меня из автомата – тра-та-та-та.

– Стекло бронированное, – успокоила я, взяла сумочку, сунула в нее пистолет и подошла к двери. – Ну все, пока. Не скучай. Вернусь быстро. Если уж совсем нечего будет делать, можешь пол помыть, а то у меня руки все как-то не доходят.

– Может, мне еще борща сварить к твоему приходу? – съязвил Уваров. – По-моему, это я тебя нанял, а не наоборот.

– Не хочешь мыть пол, так бы и сказал, – хихикнула я, – ладно, пока.