Хватайся за соломинку. Жар бабьего лета

– Если вы вспомните все подробно и дадите показания, я сама вас угощу.

– Точно? Не врешь?

– Зачем мне врать?

– Да ползала там чокнутая одна… Я и спросил, чего это она ищет. Сказала, что ключ. Во. Ну я помочь решил. Весь газ в зажигалке спалил. Потом еще спичек купил. Ну, а потом она мне говорит, что, мол, ладно, ничего не поделаешь. Идите, мол, мужчина, домой. И я пошел. И все.

В отделение мы приехали часов в десять. Я отыскала «мухомора» Архипыча. Тот уставился на меня непонимающим взглядом.

– Так подругу вашу освободили. Под подписку о невыезде. Ее отец нанял адвоката. Тот быстренько все и обстряпал. Улик, видите ли, недостаточно. У них всегда так. Мы поймаем преступника, а они его тут же выпустят.

Обидные реплики по поводу Ленки-преступницы я пропустила мимо ушей. В голове не укладывалось, то, что Ленка мне не позвонила. Надо же, свинья какая. Хотя…

– Во сколько ее освободили?

– Да минут двадцать назад. А что?

– Нет, ничего. Я вам немного подсобила и привезла свидетелей, которые подтвердят алиби моей подруги.

Странно. Двадцать минут назад сотовый был уже у меня. Может быть, Ленка просто не успела мне позвонить? Или звонила тогда, когда мобильник еще отдыхал вместе с «ласточкой» в автосервисе?

Фамилию адвоката, вызволившего мою Ленку из «аквариума», и его координаты я, конечно, тут же выяснила. «Мухомор» Архипыч, раздобрившийся по случаю столь активных действий с моей стороны, сменил гнев на милость. Кажется, он меня даже зауважал.

* * *

– Ее освободили, – сказала я, усевшись на водительское место.

Теперь я Димку катала на своей «ласточке».

Достав из сумочки сигарету, я закурила и протянула пачку ему. Но он отрицательно покачал головой, проведя ребром ладони по шее: мол, заникотинился по самые уши.

– Здорово, – обрадовался Димка. – А что ж она тогда не идет?

– Ты не понял. Ее освободили до нашего приезда. Михаил Кузьмич, Ленкин папа, нанял адвоката.

Я говорила эту чушь собачью и сама не верила в то, что произношу. Не мог он так быстро все устроить. Для этого нужны деньги. А их у родителей моей подруги от пенсии до пенсии едва хватает. Так что сначала он должен был, по идее, позвонить мне и попросить взаймы.

Смутная тревога холодной когтистой лапой внезапно сжала мое сердце.

– Ты что, Тань? Что-то еще случилось?

– Пока не знаю. Сейчас проверим, – и я набрала номер родителей Ленки Истоминой.

– Михаил Кузьмич, это я, Таня, – я старалась, как могла, чтобы голос мой звучал, как обычно, бодро. – А Лена у вас?

– Да нет. Мы ее уже дня три не видели. Она ключ-то нашла, Танюш?

– Пока нет.

– Танюша, – трубку взяла Антонина Васильевна, – ты ей передай, пусть зайдет к нам сегодня. Хоть щей горячих поест. Она ведь вечно на бутербродах. И ты с ней приходи.

– Хорошо. Я передам.

– И сама приходи, – продолжала убеждать меня Антонина Васильевна.

– Да, да, обязательно, – пробормотала я и отключила телефон, понимая, что произошло нечто ужасное и, возможно, непоправимое.

– Она пропала? – голос Димки дрогнул.

– Наверное. Заедем на всякий случай к ней домой. Но не думаю, что мы ее там найдем.

За дверью Ленкиной квартиры стояла зловещая тишина.

Глава 4

Я открыла квартиру подруги своим хитрым способом, с помощью пилочки для ногтей, и прошла внутрь, оставив Диму на площадке. На шухере, так сказать.

Достаточно было одного взгляда, чтобы понять – Истомина дома после ночных приключений не появлялась. Кошмар.

– Ну, что там? – спросил Дима, когда я принялась закрывать дверь.

– Ничего. Она исчезла. По чьей-то злой воле. Тебе, думаю, лучше пока тоже исчезнуть. Только в отличие от Ленки, по собственной воле. Иначе, чувствую, добром это не кончится. Я одна, кого этим ребятам в кашемировых пальто вычислить сложнее всего. Про меня у них никакой информации. Кроме того, что я – зеленоглазая блондинка.

– Да брось ты, Таня, с какой стати я должен скрываться? У меня бизнес, между прочим. И завтра я, свежий, как огурчик, должен быть на рабочем месте. Когда хозяин не следит за своей вотчиной, то знаешь, что с бизнесом случается?

Димка игриво чмокнул меня в щечку и хитровато улыбнулся.

– Пошли, – сказала я несколько резковато, увлекая его вниз по лестнице и не преминув продолжить: – А ты знаешь, что может случиться с тобой, если ты не послушаешь доброго совета друга, дурья ты башка? Конечно, не знаешь… Тогда заранее пиши завещание. И желательно на мое имя. Поскольку расследовать дела об убийствах забесплатно я до сих пор не бралась.

Димкино лицо сразу стало серьезным:

– Ты считаешь, что Лену убили?

– Ничего не могу сказать. Но вполне возможно. Похоже, эти ребята взялись за нас всерьез. Так что перестань кривляться и езжай-ка ты лучше пока на мою конспиративную квартиру. Я тебя подброшу. А сама займусь этими «близнецами». Может быть, до завтра я решу наши общие проблемы, и тогда ты спокойно сможешь вернуться к своим обычным делам.

– А как же ты?

– Я же тебе сказала: обо мне у них нет никакой, в сущности, информации. Если, конечно, они Ленку уже не раскололи. Но я обещаю быть очень осторожной. Может быть, даже замаскируюсь. И, возможно, тоже переберусь на конспиративную квартиру.

– Тань, ведь у тебя есть знакомые в милиции?

– Ну и что?

– Как что? Не лучше ли заявить об исчезновении подруги? И не проще ли выдать милиции ту информацию, которой мы на данном этапе владеем?

– Нет, – решительно сказала я.

– Но почему?