Осенняя иллюзия

– Здравствуйте, ребятки, вы случайно не заблудились?

Ставни и вправду скрипнули и, повернувшись, я увидел только, как они закрываются.

Ну, я и фантазер, – подумал я и меня почему-то охватил небольшой холод.

На одной половине улице, где мы шли, резко отключился свет, и мы решили идти друг за другом, по той стороне, где было хоть какое-то освещение местными фонарями.

– Ребята, помогите, идите сюда, я что-то нашла, – закричала Лерка.

– Лерка, ты где? – я огляделся по сторонам, но никого не увидел.

Ромку я тоже не видел.

– Ромка, да где вы все? – я стал, прищуривая глаза, вглядываться в темноте по сторонам.

– Мишка, иди к нам сюда, – донесся из темноты Ромкин голос, – мы здесь, скорее, иди сюда.

Мимо на велосипеде, с фонариком на лбу, проехал какой-то местный житель.

Я засмотрелся на него и вдруг почувствовал резкую боль.

– Ой, ой, – закричал я от боли, не понимая, что это было.

До ребят я дойти не успел, зато моя нога попалась во что-то несусветное.

Как оказалось, я попал в какую-то кучу, напичканную острыми предметами.

Но разве такое может быть посреди деревни, где ходит столько людей?

Ребята подбежали на мои крики совсем с другой стороны улицы.

– Мишка, ты как? Держись, – Ромка, как юла кружился, вокруг меня и причитал, – Лера тоже нашла кучу огромных железных балок, поэтому и звала на помощь, чтобы мы посмотрели. Как такое возможно?

– Лера, Лера, звала, а я-то попал, – терпя боль и зажав рот руками, я пытался что-то говорить.

Внятная речь не получалась, ноге становилось все больнее и больнее.

– Мишка, мы сейчас что-нибудь придумаем, – пыталась как-то меня успокоить Лерка, и я видел, как она нервничала и переживала.

– Да сделайте же что-нибудь, – я дико взвыл от боли, – хватит болтать и охать.

Все эти гвозди дико впились в меня так, что я даже не мог пошевельнуться.

У меня было такое чувство, что кто-то знал, что мы будем здесь идти, и специально все это рассыпал на дорогу.

Это еще хорошо, что на прогулку я надел кроссовки с толстой подошвой, это меня и спасло, правда, кроссовки можно было уже выкинуть.

Освободив мою ногу с этого плена, нам нужно было думать, как мы будем добираться обратно, ведь наступать на ногу я не мог.

Хоть и толстые были кроссовки, а ногу я все же поранил.

Я шел, опираясь на плечи ребят, прихрамывая, и думал, что хоть и плохо, что по деревне раскидан такой мусор, но все же хорошо, что так все обошлось и я могу, хоть прихрамывая, но добраться до лагеря.

На следующий день моя нога раздулась так, что я не смог встать не только с кровати, но и не смог пойти на завтрак.

Ромка с самого утра уже сгонял в медпункт и притащил мне целый пакет. Там были – салфетки, спирт, зеленка, и все это он выпросил, якобы для собаки, которую нашел вчера на улице с проколотой раной на ноге.

Лерка нежно мне обработала и перебинтовала ногу.

Вот я и попал в ловушку, – думал я, а в душе восхвалялся поступками ребят.

Ромка стоял рядом возле кровати и пытался подбадривать меня разными шутками:

«Полно шутить, – сказал волк капкану, – пусти лапу, то!».

От такой поддержки со стороны Ромки, я себе даже представить не мог.

Мямля, думающий только о себе, о еде и о книгах, вдруг раскрылся передо мной с другой стороны.

Всю эту ситуацию мы с ребятами решили сохранить в тайне.

А еще, пока я лежал в кровати и поедал принесенный мне тем же Ромкой завтрак, ребята решили сходить в деревню, и при белом свете посмотреть на эти кучи железа.

Ребята молодцы, потому что, вернувшись, они долго, перебивая друг друга, рассказывали мне, как выпросили у местной бабули тележку и лопату, и вдвоем, сгребли весь этот мусор, а потом и отвезли его на местную свалку.

– Было тяжело, но как подумать, что еще кто-нибудь поранит себе ногу, не очень-то приятно будет, – причитала Лера, – и была видна усталость на ее детском лице.

А я лежал и думал, что нашел я себе приключения «на свою ногу», теперь лежу здесь и вообще не в курсе всех событий, которые происходят вокруг.

Хотел я того или не хотел, но в медпункт все же пришлось обратиться, ведь эту ситуацию долго скрывать у нас никак не получилось.

И теперь целая неделя моего бездействия, тянулась бесконечно.

Вместо зеленого поля и чистого неба я лежал на своей койке и смотрел в белый потолок.

Ромка и Лера докладывали мне, где они были, что видели, и что успели сделать.

Они занялись изучением самой деревни и разузнали у той бабули, которая помогла им с тележкой, что в деревне живет много одиноких стариков.

Непонятно только, почему здесь до сих пор был летний лагерь, ведь стариков давно уже пытались вытравить из деревни.

Кто-то из жителей за помощь по хозяйству, давал ребятам какие-то гостинцы, и они все это тащили мне в комнату.

Одна бабушка дала пакет с книжками, ее внучка уже выросла, выбрасывать все это было ей жалко, да и внучка жила в городе и приезжала в гости как у нее получалось. А раз Лерин товарищ, она очень сильно полюбила Леру, сейчас подлечивает свою ножку, – так она говорила, то она передала этот пакет для меня, чтобы я не скучал и занялся хотя бы чтением.

Среди книжек я нашел маленький блокнот с записями, скорее всего внучка писала какие-то стихи или даже рассказы, будучи еще маленькой, потому что все было подписано так:

«Это я написала в семь лет, а это написано мною в 12 лет».