Эльф и сокровища гномов

Сердце Миродена сжалось внутри, на глазах выступили слёзы. Стоило ему только подумать о том, что хочется быть среди них, как волк уже бежал, что есть сил к родным мальчика. Через две секунды эльф был на площади, но для него эти секунды показались вечностью. Перед глазами успела пронестись вся его жизнь. Он знал каждого из этих гномов. Знал их имена, их семьи. Скорбел вместе с ними, когда умирали их родственники, радовался, когда рождались новые гномы. Все они были его семьёй.

Мироден слез с волка и подошёл к отцу. Он взял отца за руку, она ответила холодом камня. Вторую руку он положил на грудь, чтобы удостовериться, что сердце не бьётся. Лицо гнома было растерянным, мальчик никогда не видел отца таким.

– Отец! – крикнул Мироден, пытаясь докричаться до Кионана.

Пугающая тишина продолжала резать слух эльфа в ответ. Казалось, что эта тишина отражается внутри и разбивает всё, включая душу.

Мироден впервые в жизни почувствовал ярость и ненависть. Эти чувства разжигали пожар внутри и затмевали разъяренно пульсирующий мозг.

Неожиданно эльф заметил, что стоит в столбе света. Как-будто сами небеса спустились к нему. Он поднял голову и увидел любящие небесно-голубые глаза (Ангел неотступно следил за Мироденом, но такие чувства заметил в нем впервые). Послание само прозвучало в голове: «Вспомни кто ты есть и что для тебя важней всего на свете!».

– Я – гном и нет для меня ничего важнее моих родных и всех, кто живёт на этой земле! А гномы всегда верят в помощь друг друга и предков. – пронеслось в его голове в ответ.

Мироден опустился на колени, руки сами легли на землю. Он закрыл мокрые от слез глаза и стал молиться:

– Призываю всех предков с гномьей горы! Я призываю все силы, которые есть на этом свете! Силы нашей горы и гор вокруг! Силы реки и воды, которые есть повсюду! Силы лавы и мощь земли! Силы солнца и луны! Я призываю ВАС помочь всем гномам, которые чтят вас и уважают ваши законы! Я призываю ВАС помочь мне защитить раз и навсегда свою семью и нашу гору от всех, кто имеет недобрые намерения. Прошу ВАС – помогите!

Мироден почувствовал тепло, которое волнами входило в его тело через ладони и стопы. Каждая клеточка жадно впитывала свет. Эльф больше не мог сидеть, тело его требовало выпрямиться во весь рост. Доверившись интуиции он перестал контролировать свои действия. Мысли полностью улетучились из его головы. Сознание больше напоминало чистый лист. Ни жалости, ни злости. Разве что огромное всепоглощающее чувство любви наполнило всю его сущность и буквально распирало изнутри. Мальчик посмотрел на таких родных и любимых гномов и руки сами поднялись вверх к своду горы. Из рук стало выходить тепло, переполнявшее Миродена. Золотистый свет озарил все пространство гномьей горы и куполом накрыл всю территорию гномов. Любовь же открыла свой путь через сердце мальчика. Чистый, сияющий луч стал наполнять каждого гнома, которого знал эльф. В мыслях каждый гном, и стоящий перед Мироденом на площади, и гномы из подземелья дворца, наполнились любовью с ног до головы. Каково же было удивление, когда мальчик почувствовал приток любви от каждого гнома из подземелья, притом в два раза больше, чем он им отдал. Глаза наполнились слезами радости и понимания, что любовь – главная сила во вселенной. И тут произошло то, чего больше всего на свете в данный момент хотелось Миродену – он почувствовал, как понемногу любовь с удвоенной силой начинает возвращаться от окаменелых гномов. Любовь заставила светиться каменные статуи изнутри и буквально разорвала магическую оболочку, возвращая к жизни всех гномов на площади.

Мальчик опустил руки и тихое чувство радости воцарилось в его душе.  Он обнял Веда, бывшего рядом все это время. Волк лизнул хозяина в ответ и замахал хвостом. Именно такая картина предстала перед гномами, которые стали приходить в себя после окаменения.

– Что случилось, сын? – спросил очнувшийся Кианан.

– Теперь всё будет хорошо, папа! – ответил Мироден и бросился обнимать отца.

– Посмотрите на проход в земли гоблинов – крикнул кто-то из гномов.

Повернув голову мальчик увидел по ту сторону от купола, сделанного Мироденом, как все попытки гоблинов пробиться через стену оканчиваются неудачей. Не помогают ни оружие, ни зубы, ни уговоры. А ещё он увидел леденящие душу глаза мага, он стоял, сложив руки на груди, и молча наблюдал за тем, что происходит. Этот взгляд предназначался именно ему – Миродену.

– Мы ещё встретимся. – без слов говорили глаза Вольдемора Мраконосова.

Как только послание было передано, маг испарился.

10. Пророчество

Вольдемор укрылся от разбитой армии гоблинов в своей пещере короля.  Внешне она выглядела так же, как и при прежнем хозяине. На стенах висели шкуры убитых животных, на полу стояли украденные в ночных набегах вещи. Посреди пещеры стоял трон. Это было высокое кресло со слегка изогнутой спинкой и мягкой обивкой. Со временем обивка растрепалась, а грязь с не очень-то чистоплотных гоблинов впиталась в кресло. Надо сказать, что цивилизованному человеку не то что чувствовать себя королём, но и находиться в подобном месте было довольно сложной задачей. Однако магу находиться здесь постоянно было и не нужно. У него с собой был свой собственный кабинет. Вернее сказать, с собой у него всегда был проход в кабинет, а сама комната существовала не в этом измерении. Что было весьма удобным во всех отношениях. Для того чтобы попасть туда, нужно было воспользоваться любым зеркалом. В пещере их не было, гоблины не пользовались ими. Поэтому единственная вещь, которую король-маг принёс в пещеру – было небольших размеров зеркало. Вольдемор ставил руку на зеркало, произносил заклинание, волшебный перстень издавал магическую вспышку и вот уже маг находился не в плохо пахнущей пещере гоблинов, а в своём кабинете. Кабинет никогда не находился в одной поре. Каждый раз при визите хозяина в нем менялся дизайн и стиль вещей. Вещи оставались прежними только по своей сути. То, каким будет внешний вид этой комнаты, сильно зависело от стиля помещения, в котором висело зеркало. Нельзя сказать, что это нравилось Вольдемору, но такова была особенность заклинания, создающая проход в другое измерение. На этот раз интерьер был аскетичным. Серые стены прятали в себе многочисленные шкафы. Стол как и прежде стоял на своем месте, но он абсолютно сливался с окружающим интерьером. Комната казалась пустой и свободной. И только яркое кресло разбавляло простоту и геометричность этого помещения. Такой вид кабинета пришёлся магу по душе. Он любил порядок во всём и прежде всего в своих мыслях.

В этот раз маг нервничал. Хотя внешне в движении были только его пальцы, выбивающие такт на подлокотнике кресла, при этом мысли двигались со скоростью света.

– Как? Как я не заметил этого эльфа? – а в том, что это был эльф у него не было ни тени сомнения. – Как я допустил применение первородной магии. Самой сильной магии на Земле. Теперь Предверок не достать. Да и вообще не подойти к этим напыщенным гномам. И уж подавно не забрать у них так просто эльфа. Он ещё ребёнок. Как было бы здорово испытать на нём мою идею прироста злых магов на Земле.

Трезвый рассудок и способность просчитывать ситуацию на много ходов вперёд вернулись к Вольдемору.

Хорошо, – мысли мага начали складываться в единую картину – мне нужно устроить ему вылазку, а значит те, кого никогда ни в чём не заподозрят, будут предупреждены. Иногда нужно пожертвовать одним сражением, чтобы выиграть целую войну.

Он поморщился от мысли о проигрыше, но предстоящая победа была продумана до мельчайших подробностей, а с ней и все известные и не особо известные магическому миру способы её осуществления.

Но что-то по-прежнему не давало ему покоя, мешало остановить поток мыслей. Ответ всегда есть внутри – нужно только уметь себя услышать.

– Что и зачем не даёт мне покоя? – спросил себя Мраконосов.

Маг всегда умел правильно задавать вопросы себе самому. Лишь ответив на вопрос «зачем» можно прийти не к последствиям, а к первопричине.

Ответ не заставил себя долго ждать. Давно забытое ощущение того, что это касается именно тебя. Сколько раз оно помогало оказаться в нужном месте и в нужное время, а также заблаговременно сделать действия полезные для тебя в будущем.

В голове отчетливо всплыло воспоминание о ночном походе в библиотеку Атлантиды в школе юных магов. Пробираться пришлось ночью, потому что днём ученики получить доступ к книгам по чёрной магии Вуду не могли. Книги строго охранялись Сиреной Персехоровной Мелодичной. Полуженщина – полуптица, она пользовалась сильнейшей первородной магией. Легко читала мысли и обладала красивейшим магическим голосом, способным заставить тебя забыть обо всём на свете. Пришлось в очередной раз нарушать правила школы и пробираться в библиотеку ночью, чтобы не встретить там строгого библиотекаря. Легко сотворив своего двойника из подушек, снабдив их заклинанием внешнего преображения, юный маг отправился в поход, не боясь, что обнаружат его пропажу. А чтобы никто не увидел, как он блуждает по коридорам, прихватил с собой отвар из дурман-травы. Запах этого средства вводил в легкое состояние дурмана на непродолжительное время, минут на десять или пятнадцать. Но этого вполне должно было хватить, чтобы пробраться в библиотеку и взять нужную книгу. Себе на нос и рот юноша повязал платок для защиты от ароматов отвара.

План сработал. Пройдя по коридору незамеченным он легко открыл заклинанием дверь в библиотеку. Книги из запрещённой части библиотеки казались такими доступными. Юный маг распылил пыльцу фей, специально заготовленную для освещения в ночном помещении. И каково же было его удивление, когда пыльца подсветила лучи невидимой охранной сигнальной системы, исходящей из настроенных под определённым углом зеркал, расставленных по всей запрещённой части библиотеки. Чтобы отключить эту систему нужно было изменить положение одного единственного правильного зеркала. И вся сложность заключалась в том, что зеркала были абсолютно одинаковыми. Сирена Персехоровна могла летать благодаря своим крыльям, и поэтому зеркало могло находиться в любом месте.

– Стоп, значит передвигаться по верхней части библиотеки можно! – осенило юношу.

Взобравшись на шкаф он легко перепрыгивал с одного ряда шкафов на другой в поисках того, ради чего он пришёл. Но вместо книги по магии Вуду его внимание привлекла книга, которая была объята всполохами синего пламени, но при этом оставалась абсолютно целой. Юный маг бесстрашно схватил её и потянул вверх. Внезапная боль пронзила большой палец. Она была больше неожиданной, чем сильной. Книга впитала кровь, выступившую на большом пальце. Обложка быстро стала менять цвет. Синие сполохи уступали место заливающим их кровавым подтёкам. Когда от огня не осталось и следа, книга сама открылась. Страницы сначала были абсолютно пусты, но спустя секунду на странице стали появляться буквы. Они появлялись в хаотическом порядке, но постепенно складывались в слова, а слова в предложения, написанные убористым почерком.

Вот что тогда прочёл юный маг:

Сильнейший и несокрушимый Маг, несущий хаос и вселяющий страх, обрушит свою мощь на магический мир. Душа его черна подобно воронову крылу, летящему под покровом ночи. Нет там места состраданию и мукам совести. Много зла и страданий причинит он тем, кто посмеет препятствовать ему. И не найдётся ему равных среди живущих на земле Магов. Единственный, кто его одолеет, будет чист душою и познает истинную силу любви. Он станет первым среди всех подобных ему и лучшим среди иных.

Григориус Распутинский.

Книга закрылась и вновь загорелась синим пламенем. Предсказание оставило вкус недосказанности во рту, но таков был слог Книги Предсказаний Григориуса Распутиновского – великого мага ушедшей эпохи, лучшего предсказателя по мнению преподавателя предсказательных наук Сивиллы Волхвовны Незабывательной.

– Ах вот оно что! – озарила мысль Вольдемора, который резко вернулся из мира воспоминаний и во рту появился уже знакомый вкус недосказанности предсказания. – Сегодня я видел истинную силу любви! Надо признаться, до этого я думал, что это будет влюблённый дурачок. Но кто из присутствовавших там сможет это использовать? Эльф? Гномы? Нет. Эльфы – это прослойка первородной магии в цепи становления мага. Куда ему против меня? Для него у меня будет отдельная роль. Гномы тоже не обладают достаточной магией. Нужно считать это предупреждением о силе любви и впредь не допускать подобного, резать на корню.

Маг встал, довольный тем, что в голове восстановился порядок и ясный ум заработал в полную силу.

– Предупреждён, значит вооружён. – пришла на ум любимая поговорка. – А теперь займёмся эльфом.

11. Приглашение

Победившие в битве гномы глядя на то, как гоблины уходят от новых стен купола гномьей горы, будто сговорившись сохраняли полную тишину. Стоя на смолкшем поле боя, видя сколько жизней родных и близких ушло на эту победу, ликовать не хотелось.

– Я сообщу всем, что всё кончено…– сказал Мироден, садясь на волка, и ускакал в сторону дворца.

Оставив Веда у входа мальчик побежал по уже знакомому маршруту. В коридоре он обратил внимание, что тайный ход за портретом короля Расмуса Бейврагова Хитрого всё ещё открыт.

– Думаю, всем об этом знать точно не следует. – сказал эльф и нажал  тайную кнопку на раме портрета.

Стена вернулась в привычное положение. Не осталось и намёка на те события, которые тут произошли. Как только Мироден спустился вниз, он увидел немой вопрос в глазах всех находившихся в подземелье.

– Мальчик мой, скажи нам, что случилось? – услышал он голос Дэрин прежде, чем успел раскрыть рот.

– Мы победили! – ответил он максимально громко, чтобы все могли услышать.

Общий вздох облегчения пролетел по подземелью.

– Нам пора возвращаться! – скомандовала королева. – Собирайте вещи, наши мужья и сыновья ждут нас!

Мироден подошёл к Дэрин и Имгле. На руках сестра держала розовощёкого малыша. Две другие сестры уже начали собирать вещи.