Вейн

Темный рубин вспыхнул, налился кровью и выплеснулся в ладонь мужчины багровой жидкостью. Девушка хмыкнула. Вот и ответ на ее вопрос. Раз используют накопитель, значит, настоящий Призрак где-то за спиной. Она прислушалась, но тренированный слух не уловил ни единого постороннего звука.

Путница вытащила свой стилет, резко провела по запястью. Кровь выступила из пореза, и она вложила свою ладонь в руку мужчины. Посмотрела ему в глаза.

– Я приношу клятву жизни хозяину Антара, осознаю сказанное и отдаю свою кровь в залог. Моя жизнь и моя кровь отныне не принадлежат мне, и я не смею нарушить клятву, пока жива. Тьма видит.

Кровь в их ладонях свернулась, загустела, а потом черной змеей втянулась в камень на кольце.

– Я принимаю твою клятву, – раздался голос за спиной девушки, и вся сущность ее сжалась от ужаса. Мужчина с карими глазами спокойно и безучастно смотрел на нее, но Путницу он уже не интересовал.

Она медленно обернулась и вздрогнула. Даже ее хваленая выдержка подвела, когда она посмотрела в глаза Призрака. Этого не может быть! Этого просто не может быть!..

– Ты умер, – прошептала она, – ты умер…

– Да, – с насмешкой отозвался он. – Я умер. Ты убила меня, Вейн. Семь лет назад.

Он сделал к ней шаг и улыбнулся. И Вейн подумала – кажется, сейчас она опозорит Смотрящих, потому что совершенно по-женски свалится в обморок. Она не знала, как смогла устоять и сдержать вопль ужаса.

– Вижу, ты рада меня видеть, Вейн, – улыбнулся Ксандр.

Далькотт

Семь лет назад

– Вейн, не грусти, – воскликнула Люси, поправляя шляпку.

Очаровательная блондинка, как всегда, была похожа на цветочную клумбу. Вейн усмехнулась, но незаметно, не желая обижать сестру. При всей своей недалекости Люсинда была мила и непосредственна. Все, кто знали сестер, удивлялись их непохожести. Словно день и ночь, свет и тьма. Они отличались не только внешне, но и внутренне столь разительно, что именно это и вызывало недоумение.

– Ну же, Вейнитта, улыбнись, – теребила ее Люсинда, и девушка поморщилась, уже не скрываясь.

Она не любила свое полное имя, предпочитая сокращенное Вейн, и Люси прекрасно об этом знала. Нарочно так называла ее, когда хотела вывести из состояния задумчивости, в которое девушка порой погружалась. А в последнее время Вейн все чаще пребывала в нем, замыкалась в себе, не желая общаться даже с любимой сестрой.

– Вейн, ну пожалуйста, – Люси заглянула ей в лицо своими небесно-голубыми глазами, похлопала ресницами и состроила жалостливую гримаску. – Я пугаюсь, когда ты такая.

– Прости, – вздохнула Вейн и улыбнулась сестре. – Не переживай, дорогая, со мной все в порядке. Просто задумалась…

– О нем? О своем женихе?

Вейн снова вздохнула. Ей до сих пор не верилось, что это свершится, что совсем скоро она станет замужней дамой. Конечно, обручение состоялось уже давно, когда она была еще ребенком. Жениха своего Вейн ни разу не видела, лишь портрет, на котором был запечатлен угловатый подросток. Правда, и самой Вейн в ту пору едва исполнилось восемь. Мальчик на портрете впечатления не произвел, впрочем, девочку тогда больше интересовал новый жеребец, которого купил отец для их конюшни, или страшные сказки про принявших Тьму, что рассказывала старуха Бета. После таких сказок они с Люси полночи не могли уснуть, пугаясь каждого шороха и собственной тени.

С тех пор прошло одиннадцать лет, и теперь они ехали в Далькотт, в замок ее жениха, где Вейн предстояло стать уже не просто нареченной, а женой.

– Вот увидишь, он наверняка окажется красавцем! – Люси закатила глаза. Она всегда была очень романтичной. Подсела ближе, склонилась к самому уху сестры, покосившись на задремавшую мистрис Алесс. – А ты расскажешь мне потом… про то… самое? Когда все случится? Ну, это самое, что происходит после обряда? Расскажешь? – жарко зашептала она.

– Люси, прекрати! – так же шепотом ответила Вейн и отпихнула ее от себя.

Об этой стороне супружеских отношений она старалась вообще не думать. То, что, поджав губы, рассказала ей перед отъездом матушка, звучало как-то… ужасно. Конечно, девушка понимала, что в природе все размножаются, и даже видела, как это происходит у животных, но ей хотелось думать, что у людей все по-другому, не так дико.

– Ну и ладно, – надула и без того пухлые губы Люси, – меня скоро тоже замуж выдадут, сама все узнаю!

– Нашла чему радоваться, – пробормотала Вейн.

В отличие от романтичной Люси, ей совсем не хотелось становиться замужней дамой и рожать детишек, но увы… Как и все, она не могла выбирать свою судьбу. Единственное, на что ей стоило надеяться, так это на то, что муж ее окажется достаточно благородным и будет к ней добр. Вейн знала, что ее семья получила круглую сумму от родителей жениха, и гнала от себя мысли, что она всего лишь товар, который выгодно продали.

Ей даже не позволили взять с собой любимицу гнедую кобылку, и эта разлука ранила больше, чем расставание с отцом и матушкой. К сожалению, и Люси пробудет с ней лишь до обряда, а после и она, и все сопровождающие покинут Далькотт, оставив новобрачную наедине с ее новой жизнью.

– Все будет хорошо, – Люси ободряюще сжала ее руку, – вот увидишь! Я чувствую, что здесь ты найдешь свое счастье!

Как и многие лейны их города, Люсинда не раз посещала тайком загадочный дом на окраине, в котором, поговаривали, жила Темная. Вернее, это она утверждала, что является Темной и может видеть будущее, которое открывает ей Тьма. Вейн подозревала, что старуха была шарлатанкой, и никогда не поддавалась уговорам сестры наведаться в дом на окраине вместе, дабы тоже приоткрыть завесу над грядущим. Просто Вейн, в отличие от доверчивой сестрицы, понимала, что те, кто видят Тьму, не станут проводить жизнь за глупым разглядыванием чаинок на дне чашки. Тьма способна на большее. На гораздо большее.

Вейн снова ощутила внутренний холод, как случалось всегда, когда она думала об этом. Прикоснулась к занавеске на окошке экипажа и выглянула наружу. Судя по всему, они подъезжали. Замок, что показался впереди еще час назад, сейчас возвышался на скале прямо перед ними, а у его подножья раскинулись долина и озеро, затянутое льдом. Девушки плотнее укутались в меховые плащи.

– Все-таки хорошо, что обряд решили провести весной! – в который раз порадовалась Люсинда. – Что может быть лучше, чем стать новобрачной под трели весенних птиц и цветение садов? Украсим арку твоими любимыми айрисами, наденешь мамино платье… Оно такое красивое! И тебе идет красное. Дер Леран влюбится в тебя до беспамятства, когда увидит! Так и будет! А потом устроим праздник в саду, до самого утра… Хотя уже без новобрачных, понятно!

– Говорят, у дера Александра прекрасный сад, – равнодушно отозвалась Вейн, пряча лицо в серебристый мех.

– А еще говорят, что он совершенно несносный, – весело подхватила Люси. – Хорошо, что твой жених не он, а его брат, правда? К тому же, дер Александр почти все время проводит в столице, так что, возможно, вы познакомитесь только на обручении.

Вейн пожала плечами.

– Приехали, – крикнул возница.

Служки распахнули дверь экипажа, разложили ступеньку, чтобы девушки могли выйти. Мистрис Алесс протерла заспанные глаза и села ровно, как и подобает благородной, хоть и обедневшей лейне.

– Люсинда, поправь ленты, – строго приказала она, окидывая сестер придирчивым взглядом. – Вейнитта Брайнс, перестань хмуриться! Ты приехала к жениху, так будь любезна, улыбайся!

Девушки привычно кивнули, выпрямили спины, «надели» на лица доброжелательные улыбки и покинули экипаж.

* * *

На первый взгляд замок казался огромным. Чудилось, что в него можно вместить несколько отцовских поместий, вместе с конюшнями и постройками для служек. И еще здесь царил холод. В их родном Таларе зимы были мягкими, почти бесснежными, а здесь сугробы в человеческий рост, и даже меха не спасают от пронизывающего морозного ветра.

– Спину ровно, – прошипела мистрис Алесс.

Сестры слаженно выпрямились, хотя по их спинам уже можно было ровнять доски. Они направились к ступеням, стараясь не дрожать от холода и волнения. Стоило переступить порог большого зала, как их окутало тепло живого огня от огромных каминов, и слаженный вздох облегчения невольно сорвался с девичьих губ. Звук торопливых шагов привлек внимание сестер. По лестнице спускался молодой мужчина. Приблизившись, он улыбнулся и прикоснулся губами к запястью каждой лейны.

– Добро пожаловать в Далькотт, – тепло поприветствовал он. Задержал взгляд на Вейн и добавил: – Добро пожаловать домой.

И Вейн, впервые за долгое путешествие, улыбнулась. Конечно, ее жених сильно изменился и уже давно перестал быть тем мальчиком с портрета. Он вырос и превратился в красивого молодого мужчину. Высокий, с мягкими каштановыми волосами, слегка вьющимися на концах, и добрыми карими глазами, в которых плясали теплые искорки. В первый раз ее посетила мысль, что стать замужней дамой, пожалуй, не такая уж и плохая идея.

– Приветствуем вас, дер Леран, – произнесла мистрис Алесс, а сестры присели в церемонном поклоне.

– Я вижу, наши края напугали вас холодом, – улыбнулся он. – Прошу, проходите, ваши комнаты уже готовы. Отдохнете после утомительного путешествия, а после мы сможем поговорить и познакомиться поближе.

Он снова посмотрел на свою нареченную и улыбнулся. И Вейн улыбнулась в ответ.

* * *

Последующие десять дней пролетели для Вейн, как одно мгновение. Леран оказался прекрасным собеседником, и они проводили много времени, общаясь у камина в нижнем зале или в зимнем саду, который оказался просто потрясающим. Таких роз сестры не видели даже на клумбах своей матушки, а ведь она славилась цветниками на весь их край! Леран был так мил и обходителен, что даже суровая мистрис Алесс попала под его обаяние и смотрела снисходительно на его долгие беседы с Вейн, порой даже оставляя их наедине. В замке проживала двоюродная тетка Лерана, вдовая мистрис Рута, и две попечительницы быстро нашли общий язык, да порой так увлекались обсуждением методов воспитания, что забывали о самих воспитанниках. К тому же, будущий муж Вейн не делал ничего предосудительного и никогда не выходил за рамки приличий. Самое большее, что он себе позволял – это коснуться губами запястья невесты. Впрочем, так же он вел себя и с Люсиндой, да и самой мистрис Алесс. Сидя у каминов он чаще всего рассказывал им о Далькотте – суровом крае, который искренне любил.