Горсть синего овса

– Вот я вляпалась!!! Черт, надо срочно представить, что всё происходит не со мной, а на сцене театра.

Она переместилась на кровати, уступая ему место, и жестом пригласила его лечь рядом. Вадим подчинился. Теперь Арина смотрела на него, не пряча взгляда.

– Это будет моя лучшая роль, – думала она, – только больше никаких поцелуев!

Она решительно начала расстегивать пуговицы на его рубашке.

– По-моему, мы слишком торопим события, – попробовал возразить Вадим, но девушка в ответ только улыбалась, – может ты привыкла всё делать, молча, но я так не могу.

Слух Арины резануло его обращение на «ты». – Ну что же, это даже к лучшему, если я «фея из бара, черная моль и летучая мышь» пусть называет меня, как хочет – думала она, продолжая раздевать его.

Вадим

Когда Вадим целовал эту девушку, он совершенно забыл о месте действия и ситуации, в которой всё это происходит. В его восприятии исчезла эта пошлая «комната свиданий» с её навязчивым постельным антуражем. Остались только Он и Она в огромном мире. И этот долгий поцелуй был словно слияние двух родных душ, давно и тщетно ищущих друг друга. Но всё закончилось неожиданно, когда он в порыве нежности взял её на руки.

Вадим почувствовал, как она, словно опомнившись, вся напряглась и будто сжалась. Реальность происходящего быстро вернулась в его сознание. Он бережно положил её на кровать. Следующая перемена произошла после того, как девушка пригласила его лечь рядом.

Она уже не казалась той милой незнакомкой, с которой он только что целовался. Метаморфоза, произошедшая с ней, удивила коммерческого директора.

Придя в «Меркурий» Городецкий был настроен на сексуальные отношения. Потом, когда увидел эту девушку, что-то сломалось в нем. И сейчас ему совершенно не хотелось заниматься сексом ни с ней, ни с кем- либо другим. Он внимательно разглядывал её лицо, когда она раздевала его. Её прикосновения были робкими и неумелыми, но такими желанными.

– Она может быть кем угодно, – думал он, – только не проституткой! Тут что-то не так. Может Директор решил разыграть меня каким-нибудь изощренным способом, и эта девушка всего лишь часть его коварного плана? – мысли роились в его голове, переплетаясь и наскакивая одна на другую. Как вдруг произошло непредвиденное.

Взгляд девушки остановился на его ремне, к которому был пристегнут брелок в виде синего коня с ключами от автомобиля.

– Синий Конь Надежды – грустно шепнула она, – Жить ты должен в синей дали

… – на её глаза вдруг навернулись слезы.

Вадим был готов к чему угодно, только не к этому.

Вот чудо из чудес женские слезы! Сколько дверей открывали вы, сколько жертв было принесено вам, сколько денег брошено в ваши потоки, сколько невыполнимых обещаний дано!

Женские слёзы действовали на Вадима Сергеевича магически, призывая совершить самый отчаянный поступок, на какой он только был способен.

Забыв обо всем, он начал утешать плачущую незнакомку, целуя её мокрые щеки, солёные от слез губы и глаза.

– Это сказка, детская сказка, – шептала девушка.

Ему было так хорошо с ней, как никогда не было ни с одной женщиной.

Он забыл о том, где он и зачем сюда пришел, на него нахлынуло какое – то далекое ощущение покоя и радости, словно он вернулся в далекое счастливое детство. И эта девушка словно была его первой и единственной любовью, встречу с которой судьба долго и тщательно готовила, а теперь просто телепатически сигналила ему: « Это и есть та, которую ты так долго ждал».

Вадим совершенно утратил способность воспринимать время и пространство.

Когда она встала с кровати и направилась к двери, он уже совсем ничего не понимал. Вадим видел, как она выключила свет. Он приподнялся, вглядываясь в темноту, и в этот момент почувствовал в какое – то движение, едва уловимое перемещение воздуха.

– Иди ко мне, – тихо позвал он, – и почти сразу же ощутил прикосновение нежных рук к своему телу.

Только эти ласки не были теми робкими прикосновениями, которые он ощущал ранее при раздевании. Сейчас его ласкали руки, знающие мужское тело и умеющие управлять им. Очередная перемена озадачила его, послав в сознание тревожный сигнал, но эта вспышка тревоги была кратковременной.

То, что было с ним потом, невозможно описать словами. Его тело с такой готовностью отдавалось ласкам этой юной женщины, что мозг перестал работать. Сознание не откликалось на чувства и эмоции, оно просто отключилось. Вадим был субстанцией получающей полное животное Удовлетворение. Именно Удовлетворение с большой буквы. И тот глубокий сон, в который он потом провалился, был просто необходим организму для дальнейшего существования.

Когда Вадим проснулся, в комнате горел свет, но рядом с ним никого не было. Окна были плотно закрыты тяжелыми портьерами, поэтому определить время суток было невозможно.

Перед его мысленным взором тут же возникло лицо девушки, с которой он провёл ночь. Это было необыкновенно красивое лицо, юное и одухотворенное.

– Ну не может такое лицо быть у проститутки, – думал он, закуривая в кровати, – хотя, почему бы и нет, я ведь в приличном борделе, может тут все такие.

Он погрузился в воспоминания этой ночи. «Послевкусие» было просто сказочным.

– Ай да, Сашка, ай да сукин сын, – подумалось о Директоре.

Докурив сигарету, Вадим стал одеваться. Взгляд скользнул по прикроватной тумбочке, на которой лежали ключи от машины.

– Синий Конь Надежды, – вспомнил он, забрал ключи, и убедившись, что за окном уже утро, неторопливо направился к двери.

Арина

Ночная авантюра, начавшаяся как веселое приключение, закончилась, как и все ночные приключения. То ли автор сказки о Золушке перепутал время, то ли ошибся тот, кто рассказал ему эту сказку. Но только кареты превращаются в тыквы, а принцессы в простушек совсем не в полночь. Потому что это – самое волшебное время, квинтэссенция ночи, самый её пик. Дальше постепенно все блекнет и разбавляется наступлением утра, словно терпкое вино, в которое плеснули воды. Окончание волшебства наступает с приходом утра. Именно тогда рассеивается наваждение, всю ночь висевшее в воздухе. С таинственных незнакомок и прекрасных принцев осыпается волшебная пыльца, делающая их божественными созданиями. И они превращаются в обычную публику, прокуренную и обалдевшую от чрезмерных возлияний.

Арина проснулась ранним утром на небольшом диванчике в служебке. Этот уютный предмет мебели был совершенно не приспособлен для сна. Тело болело от лежания в неудобной позе. Кроме того, на боку остался четкий отпечаток футболки, скрутившейся в толстый жгут во время сна.

– Как же я поеду домой в такой мятой майке? – всполошилась она, еще не совсем проснувшись. И тут её накрыли воспоминания о прошедшей ночи.

– Что я натворила, как я могла, кто я теперь в его глазах, – все эти вопросы возникли одновременно и замельтешили в её сознании, заслоняя друг друга.

– Вот так одна маленькая ложь рождает целую паутину лжи, постепенно поглощая всё хорошее, что было в человеке. Как мне теперь выбраться из этой паутины?

Арина закрыла глаза, и мысленно представила лицо Вадима. И тут же она начала стирать воображаемым ластиком черты этого лица.

– Но ведь глупо думать о нём, когда он совсем никто, в моей жизни. У него свой мир, наверное, с женой, детьми, и прочим. Он просто посетитель заведения, который пришел отвлечься от обыденной жизни всего на одну ночь. И теперь уже, вернувшись в свою привычную обстановку, он совершенно забыл о том, что с ним приключилось. Мне тоже надо всё забыть. Нет, забыть не получится, но вот убрать подальше, на пыльный чердак памяти, далеко – далеко. Хлопнуть дверью, чтобы крепкий замок защелкнулся, а единственный ключ от этого замка потерять… нет, – улыбнулась она, – спрятать в надежном месте.

Она знала, что еще не раз будет возвращаться к воспоминаниям об этой ночи.

Арина быстро поднялась с дивана и, проверив содержимое своих джинсовых карманов, заспешила к выходу.

По дороге на вокзал она мысленно восстанавливала события прошедшей ночи.

На роль дублерши УЕФА выбрал Ольгу-Стрекозу, прозванную так за огромные, чуть выпуклые глаза необычного фиолетового оттенка. Рост, фигура и длинные волосы делали её больше всех остальных похожей на Арину.

Эпизоды всплывали в памяти, как кадры из кинофильма. Вот они с Ольгой заходят в номер, открывают в прихожей встроенный шкаф и хохочут над тем, как Стрекоза пытается в нем устроиться. Теперь Арина, выключив свет, стоит, прижавшись к стене, и смотрит на светящуюся точку. Это брелок на прикроватной тумбочке, который УЕФА оставил как ориентир для Стрекозы. Вот она чувствует легкое касание Ольги, проходящей мимо неё. Потом она выходит в прихожую, плотно закрыв комнатную дверь и стараясь не прислушиваться к звукам, доносящимся из комнаты. Наконец, немного подождав, она выходит в общий коридор.

– Если бы месяц назад мне рассказали, что я стану участницей всех этих событий, я бы ни за что не поверила, – усмехнулась она, садясь в подошедшую электричку.

Воскресное утро тихо заползало под сонную листву деревьев, обещая жаркий день с духотой и августовским зноем. В августе природа щедро даёт надышаться последними летними ветрами, пахнущими сухой травой, яблоками и мёдом.

Вадим