Горсть синего овса

– Я не смогу жить без этих ощущений, – думал он, бесцельно бродя по просторам Интернета.

Потом он стал прислушиваться к звукам, наполнявшим квартиру, и мысленно следовал за женой. Звук фена – жена сушит волосы, запах лака для ногтей – время маникюра, хлопанье створок шкафа – поиски подходящего наряда. Последний штрих – амбре лака для волос, и наконец, в финале звук закрывающейся двери. Потом тишина. Вадим остался один.

По сути, привыкать к одинокой жизни ему не придется, он и так жил сам по себе. Квартиру он, конечно, оставит жене. Сам пока поживет на съемной. Его счет в банке позволял ему приобрести собственную квартиру, но сейчас он не хотел этого. Идея не привязывать себя к стационарной квартире ему понравилась. Жизнь – субстанция изменяющаяся, и пока он не хотел ничего постоянного.

– Пусть пока всё будет временным и легким, ни к чему не обязывающим,– решил он.

Потом он заказал в Интернете книгу со сказкой о Синем коне и с чувством выполненного долга выключил ноутбук.

По квартире медленно растекался запах дорогого парфюма, наполняя окружающее пространство ароматом экзотических фруктов.

Арина

Это воскресенье Арина решила посвятить творчеству. После событий вчерашнего дня, ей совсем не хотелось куда-либо идти, с кем-либо встречаться. Наоборот, хотелось тишины и домашнего уюта.

Мама на кухне творила воскресные пироги, настроение было минорным.

Вариантов для творчества было несколько: рисование, шитье, вязание.

Вязанием Арина занималась преимущественно осенью и зимой. Тогда в ней просыпался инстинкт древнего человека, толкавший её непременно утепляться с наступлением холодов. Иногда ей удавалось связать целое изделие до окончания холодного сезона, но чаще с наступлением тепла у Аришки пропадало желание вязать, и незаконченная вещь убиралась до прихода осени. Так у неё накопилась целая коллекция полуфабрикатов, которые пережили два или даже три сезона.

Рисование требовало изначального вдохновения, которого на данный момент у девушки не было.

В шитье вдохновение приходило постепенно, по мере углубления в сам процесс. Умение шить в их семье было одним из «наследственных признаков». Уже три поколения бережно хранили кружевную почти кукольную рубашечку, сшитую вручную одной из бабушек для дочки-малышки. Мама тоже любила и умела шить. Венцом её мастерства было платье для своей девочки, которой в детском саду доверили роль Мыши. Сохранилась смешная фотография, на которой Аришка сидит в Теремке в сером сатиновом платье и мышиной маске.

Арина с детства любила заниматься с тканью. Клеила коллекции из лоскутков, оставшихся от маминого рукоделия, шила мелкие безделушки: игольницы, кошельки, мешочки для хранения запахов. Эти мешочки очень любила её бабушка, она вкладывала в них душистые травы, собранные летом, лепестки шиповника, листья смородины, шишечки пижмы и хранила их на полках с постельным бельем. Когда внучке приходилось ночевать у бабули, её постель всегда благоухала запахами лета.

Уже школьницей, Арина записалась в кружок шитья мягкой игрушки в центре детского творчества. Именно тогда она и сшила своего первого мехового зайца. Материал, из которого ребенок «ваял» зверя, был натуральным кроличьим мехом белого окраса. Этот первый опыт был мучительным, мех витал в воздухе, лез в нос, висел на ресницах и мешал работе, которая продвигалась медленно. Заяц получился тяжелым и неустойчивым, поэтому он лежал на боку, как инвалид с рождения. Он не очень нравился Арине, но его голубые глаза, сделанные из граненых бусин, так сверкали из глубин меха, что девочке казалось, будто заяц живой, по крайней мере, зрячий. Вслед за зайцем была целая плеяда зверья: собака, кошка, волк, было даже поползновение на царя зверей, но с ним дело закончилось на начальной стадии – была сделана выкройка, которая до сих пор пылилась где-то в вещах. Потом Арина переключилась на домашний скот, и тут появился бык с кучерявым чубом, ослик и наконец поросенок, который в отличие от льва, был почти сшит, но брошен из-за отсутствия на тот момент синтепона для набивки его упитанного тельца. Через какое-то время кружок мягкой игрушки сменился спортивными секциями, энергия молодости искала выхода. К шитью игрушек Арина вернулась уже в подростковом возрасте. Произошло это неожиданно: в голове вдруг возник образ обезьянки с длинными гибкими руками и улыбающейся рожицей. В тот же вечер девочка села шить, на ходу придумывая детали будущей игрушки. Никаких готовых выкроек у неё не было, пришлось импровизировать. Кукла получилась забавной. С этой обезьянки не только началось настоящее увлечение Арины, но на ней закончился анималистический этап творчества.

Следующим этапом стало шитье девчонок с забавными рожицами, и изготовление одежды для них. Аришка одевала кукол в зависимости от сезона, в котором они появились.

Весной она шила брюнеток в разноцветных курточках нараспашку, зимой – нежных блондинок с задумчивыми глазами в розово-голубых нарядах, летом русых и кудрявых в ярких цветочных платьях, осенью рыжих и веселых в многослойной одежде с огромными шарфами. Они смотрели на Арину из-за стеклянных дверей книжного шкафа, и в каждой из них был кусочек души мастера.

Но сегодня Арина задумала сшить необычную куклу.

– Это будет маленькая принцесса с огромными грустными глазами в красивом бальном платье, – решила девушка.

Начало творческого процесса было вялотекущим: Арина задумчиво рисовала в альбоме внешность будущей куклы. Но когда она начала подбирать нужные материалы для шитья процесс превратился в настоящий смерч, который раскручиваясь, засасывал в свою воронку всё, что находилось в пределах его досягаемости.

В поисках необходимых инструментов и материалов открывались всевозможные коробки, сумки, чемоданы, была проведена полная ревизия антресольного добра бережно хранившегося на случай «а вдруг пригодится».

Арина погружалась в творчество, как в параллельный мир, переставая обращать внимание на окружающую реальность.

Татьяна Александровна знала, когда дочь в творческом экстазе, вернуть её в действительность невозможно.

По квартире поплыл аромат свежей выпечки, но дверь в комнату дочери по-прежнему была закрыта.

Сняв с противня пироги, Татьяна Александровна выбрала несколько самых румяных с капустной начинкой и, прихватив кружку с молоком, отнесла всю эту вкусность в комнату Аришки.

– Спасибо, мамуль, – кивнула девушка, не отрываясь от шитья, – пока мне некогда, поем потом.

Она сидела за столом, у швейной машинки, окруженная ворохом цветных лоскутов и обрезков синтепона.

Татьяна Александровна, улыбнувшись, оставила пироги и молоко на подоконнике и, молча, удалилась.

Уже поздним вечером, когда кукла была закончена, Арина поставила её на тумбочку у кровати. Творение было пока без одежды и ничем не напоминало принцессу, просто тряпичная девчонка, как и другие, стоящие в книжном шкафу. О том, что это принцесса, знала только Арина.

– Каждой из нас нужен тот, кто в её обычной внешности разглядит принцессу, – подумала девушка, лежа в кровати, и это была её последняя мысль перед сном.

Ночью, когда Татьяна Александровна, увидев свет ночника, выползающий из-под двери, зашла в комнату дочери, Арина уже крепко спала. На тумбочке стояла готовая кукла с огромными синими глазами. В этих глазах была такая пронзительная грусть, что казалось, из них вот-вот польются настоящие слезы.

– Маленькая моя, – погладив куклу по голове, – прошептала Татьяна Александровна, – как же грустно прощаться с детством.

Она уже хотела уйти, но подумав, нашла на столе кусок ткани и бережно накинула его, как плащ, на тряпичные плечики куклы. Потом она выключила ночник и вышла из комнаты.

Вадим

Был уже поздний вечер, но находиться дома Вадиму не хотелось. Созревшее желание полной реконструкции своей жизни требовало от него какой-нибудь деятельности. На повестке дня, точнее вечера, у него было две встречи: с девушкой из Меркурия и Директором. При мысли о незнакомке, у Городецкого начиналась нервная дрожь. С одной стороны, ему нужна была эта девушка, но с другой, ему предстояло идти не куда-нибудь, а в публичный дом. Утром Вадим был заполнен эйфорией под самую макушку, как воздушный шар. Тогда он готов был бросить к ногам незнакомки весь мир и себя в том числе, но сейчас, автоматическое включение кнопки «Страхи и сомнения» останавливало его от необдуманного поступка.

– Почему необдуманного? – сам себя спрашивал Коммерческий директор, – я ведь целый день только об этом и думал.

Неожиданно он вспомнил слова женщины, которой утром отдал сигареты: « То, что видишь, всего лишь обстоятельства, в которых человек оказался. Смотри сердцем, оно не обманет».

И решительно поднявшись, Вадим направился к выходной двери.

В «Меркурии» за стойкой администратора была высокая стройная дама слегка за сорок, с дежурной улыбкой на лице. Как не любил Вадим эти дежурные улыбки. Они «наклеиваются» на лицо, когда нужно скрыть настоящие эмоции, и оттого, что эти улыбки у всех одинаковые лица людей совсем не различаются. Есть люди гениально умеющие использовать дежурные улыбки. Они появляются у них на лицах по любому поводу, раз – и он уже в улыбке, два и снова без улыбки.

– Здравствуйте,– обратился к ней Вадим, – Я был здесь прошлой ночью, хочу… повторить, с той же партнершей.

– Здравствуйте, – улыбающаяся дама театрально выдержала паузу, – уточните, пожалуйста, какую комнату Вы занимали,

– Комнату № 8.

Улыбка исчезла с её лица, далее последовало некоторое замешательство, но дама с ним быстро справилась. Она тут же набрала на мобильнике номер и попросила кого-то спуститься в холл, обратившись к нему по имени – отчеству.

– Пожалуйста, подождите нашего директора.

– А что, какие-то сложности в моем случае?

– Да нет, всё, что происходит в Меркурии, находится под контролем нашего директора, а у меня вчера был выходной день, поэтому я и попросила его подойти к нам.

Через какое-то время в холл вышел молодой человек в дорогом костюме, который сидел на нем безукоризненно, но как-то не очень вязался с его взлохмаченной брюнетистой головой. Дежурной улыбки на лице подошедшего не было, и это был хороший знак.       – Может быть, у него я всё и выясню, – подумал Вадим.

Молодой человек, представившись, начал объяснять ему, что девушка, о которой идет речь, уволилась, и вчера была её последняя смена, как говорится «прощальная гастроль». Где её искать, никто не знает, она вообще не москвичка, приезжая из Подмосковья. Тогда Вадим попросил хотя бы назвать её настоящее имя и фамилию, но в этом собеседник ему тоже отказал, сославшись на этические принципы заведения. В общем, визит в «Меркурий» ничего не дал.

Вадим совсем не ожидал такого поворота сюжета.

– Что за хрень,– думал он,– события начинают приобретать какую-то загадочность. Сначала ночь как сон, то ли была, то ли нет. Теперь девушка бесследно исчезла. Вот теперь я точно должен её найти, чтобы окончательно разобраться в этой истории. Но как найти человека в Москве, если не знаешь, ни имени его, ни фамилии? Из всего, что имеешь – только образ перед глазами.