Воины Игры. Босс Игры

Воины Игры. Босс Игры
Марина Ушакова

Бывший шут Императора Огли остаётся на планете Войор, чтобы продолжить битву за независимость от Игры двух миров. Когда становится ясно, что шут не юноша, а будущая королева, обладающая талантом находить союзников, враг раскрывает себя и идёт в наступление. Он бросает все силы, чтобы остановить её, внедряет опасный вирус скверны на чужую планету, отправляет опасных убийц по следам молодой женщины и её мужа. Псы богов, некогда созданные доктором Рохау для охраны Земли, отныне превратились в охотников за головами бывшего шута и её возлюбленного.

Марина Ушакова

Воины Игры. Босс Игры

“Скажи мне, кудесник, любимец богов,

Что сбудется в жизни со мною?

И скоро ль на радость соседей-врагов

Могильной засыплюсь землею?

Так громче, музыка, играй победу,

Мы победили, и враг бежит, бежит, бежит!”. Булгаков М. А., “Дни Турбиных”. Земля. 1925 г.

1. Ей не хотелось подниматься. Она долго нежилась под мягким одеялом в уютном гнезде из пахучих трав и щурилась от ярких солнечных лучей, проникающих в окно. Огли открыла глаза и потянулась.

–Проснулась, красавица? – Хаззах стояла рядом с чашкой горячего сока сотуса на подносе и улыбалась.

Кошка уже в рабочей одежде и плотном, обляпанным жиром фартуке до пола, поправляла одной рукой висевший за спиной короткий тренировочный меч, другой же держа поднос. На плече красовалось пятно: явно кто-то из малышей срыгнул. Совершенно нелепый вид. Но взъерошенную Хаззах это не портило, скорее, подчеркивало образ матери-воительницы с властным и, в то же время, глубоко любящим взглядом тёплых жёлтых глаз.

– Я дома? – Огли растерянно и заспанно озиралась по сторонам.

Кошка деловито поставила напиток рядом с королевой и начала собирать с пола неряшливо разбросанные доспехи и украшения мозолистыми, натруженными руками и раздражённо размахивать хвостом без булавы.

– А где же ещё? Вардар нашёл тебя в пустыне в зимнем гнезде муравьев и ос. Ты спала как младенец. Благо, палец не сосала.

Лицо Огли помрачнело. Она боялась встречи с мужем, памятуя о его ярости и ревности.

Дверь внезапно распахнулась. В проёме появился всклокоченный, полуобнажённый Вардар. Видимо, давно им никто не занимался и не переплетал боевой пайкчхик. Даже схенти грязный, как и у Хаззах, в жирных пятнах. Они, что, вместе готовили?

Войори подошёл, опустился на колени рядом с гнездом и крепко, порывисто обнял Огли.

– Прости меня, вздорная девица.

– Самец.

– Девчонка.

Огли сглотнула от неприятного приступа и быстро отвела взгляд от волос мужа, заметив и на его толстой косе пятно, какие оставляют младенцы. Вся цепь в его волосах слиплась. Понятно. Точно помогал Хаззах, а её малыши его основательно потрепали. Тонкие царапины от коготков малышей видны на шее и плечах. А на макушке… Что это? Только не дохлый крим, с которыми любят играть котята. Не-е-ет, только не дохлый крим. Пусть это будет не дохлый крим, а?

– Хватит обмениваться любезностями. Поднимайся, Огли. У нас гости, – Хаззах нетерпеливо и безжалостно стащила с девушки одеяло и бросила в неё одеждой. – Алан уже не знает, чем их развлечь. Уж и с бубном танцует и пантомиму демонстрирует им, а ты тут вылёживаешь бока, лентяйка. У моего мужа и так дел невпроворот. К нему поступило два десятка новобранцев, прибывших от Дидаскала. У него голова пухнет: не знает, где их размещать и чем вооружать. Кстати, вернулся тот мальчик, что несовершеннолетним полез воевать в катакомбы храма несколько лет назад. Кажется, его зовут Шион. Помнишь такого?

– Ух-ты! Да как же его забудешь! Ему всего четырнадцать было, когда он проник в отряд Алана! Смелый котяра! – Обрадовался Вардар, потирая руки. – Как он?

– Возмужал, окреп. Обучение в клане свободных угзи, определённо, пошло ему на пользу. Он и так-то отличался безрассудной храбростью, а теперь его и вовсе не узнать. Он спрашивал о тебе, Вардар. Жаждет встречи. Распинался в благодарностях за спасенную жизнь и предоставленную возможность учиться на острове Вадхи у самого Дидаскала свободных наёмников. У него теперь такой бандитский прикид! Я уж и не знаю, чему он там учился, но на солдата армии короля Войора он никак не похож! Бандит с большой дороги, не иначе. Рыжий, наглый, горластый альфа. И дружки у него ему под стать. Все до единого похожи на сячшизских пиратов. Давай, Огли, вставай уже! Думаешь, раз королева, то можно вот так заставлять всех тебя ждать?! Рота, подъем!!!

Кошка пнула край гнезда ногой и зашипела.

Огли, смешно скривив крупный рот, начала одеваться, одновременно отхлебывая горячий сок. Вардар взялся помочь заплести ей пайкчхик.

– Ты что-нибудь помнишь о своем путешествии по полотнам Игры? – Осторожно поинтересовался Вардар, когда Хаззах вышла. Он аккуратно вёл щёткой по светлым волосам жены и сиял от счастья, что натёртый пятак.

– Помню, убивала савантов Земли. И видела там тебя.

– Я был там, Огли. Хотел остановить тебя, но…

Огли подняла голову. Их взгляды встретились, и она сразу отвернулась, прикусив губу. Он попал под её удар, там, в Игре.

– Прости, Вардар. Я не понимала, что делаю. Я совершила непростительную ошибку. Они не виноваты в том, что стали такими…

– Знаю, потому и не виню тебя ни в чём. Это моя вина. Мне нужно было быть более внимательным к тебе. Всё-таки ты моя жена и королева моей планеты… Нашей планеты. И ты не по собственной воле делаешь всё это. Твоё тело является игровой фигурой событийных рядов с прописанной миссией. Никто из нас не в состоянии снять с тебя это проклятие, только смена тела может всё изменить. А я не готов отпустить тебя в мир нави. Вина за твои действия лежит полностью на Совете Игроков. Мы все это понимаем. И Совет манипулирует беззащитными и, зачастую, лишёнными самостоятельности и заботы савантами. Политика Земли далека от идеала, в особенности, когда дело касается незащищенной категории жителей. Волхвы не справляются. Их мало осталось. А мы помочь ничем не можем. Нам бы свою планету восстановить после многолетних войн. До Земли нет никому дела. Даже самим землянам. Остальные цивилизации хотят, чтобы она очистилась от людей, чтобы можно было пользоваться её ресурсами. Даже пта поглядывают на этот лакомый кусочек. Но их от войны с Землей сдерживает патологическая лень и периодически нападающие на них приступы пацифизма. Нам бы радоваться, что до нас, Земли, Сопра и Вардема не добрались силоиты и аргуны.

– Это уж точно, – согласилась Огли, вспомнив, что она читала о чудовищных инсектах и кристаллических ящерах. Одного аргуна она даже видела живым на флагмане своего отца Императора. Обе цивилизации технологически превосходят все вместе взятые известные планеты бывшего содружества, а агрессивность и жадность ставят под угрозу существования любой мир, оказавшийся у их флотов на пути. Утешало то, что эти две Империи враждуют между собой с переменным успехом многие сотни лет, не замечая остальные цивилизации. Им нет дела до Игры. Они столь поглощены соревновательной и кровопролитной войной, доказывая друг другу своё превосходство, что на изучение просторов соседних Вселенных у них не остаётся ни сил, ни времени. Правда, время от времени, они объединяются для пиратских рейдов, повергая в ужас сотни Галактик. В этом случае гордые аргуны вступают под стяги силоитов и подчиняются им, признавая недюжинные интеллектуальные способности инсектов в сфере стратегии захвата и эффективного использования завоеванных цивилизаций, просто, торговых космических караванов, целых планет или обитаемых созвездий. Би-Ферзи Фердмах некогда пытались втянуть силоитов и аргунов в войну Игры землян. Но силоиты дали такой отпор, защищая свои границы и границы миров аргунов, что жуки многие столетия тряслись от ужаса, едва заслышав словосочетание силоит-аргун. Кристаллические же ящеры, под знаменами своих противников силоитов стёрли с лица Вселенной за два часа одну из планет Фердмах в качестве демонстрации силы, упреждающего и предупреждающего шага, выбрав для своей цели производственную базу, а не Гнездо жуков. Это быстро возымело действие, и жуки оставили в покое обе неподконтрольные и свободолюбивые цивилизации.

Да и какими бы ни были кровавыми сражения между силоитами и аргнунами, они всегда по окончании боев возвращали пленных и раненных по их домам по умолчанию и оказывали помощь друг другу, демонстрируя тем самым уважение к противнику и неизменную преданность законам и традициям обеих сторон. У обеих цивилизаций очень сильна культура войны.

Второй фактор, снижающий вероятность нападения на бывшее содружество Войора – это крайняя малочисленность силоитов. Они давно утратили способность к репродукции, выживая лишь благодаря редким вспышкам клонирования. Они могли бы обратиться за исцелением к пта, но мешала гордость. А аргуны не заинтересованы в битвах за ресурсы вовсе. Им война нужна исключительно в целях самолюбования и ментальной традиции вечного победителя. Если бы неожиданно возникла возможность привести их на спортивную Олимпиаду, они забыли бы о войнах, полностью погрузившись в тренировки и в борьбу за первые места во всех возможных дисциплинах, какие будут им доступны, учитывая их громоздкие, неповоротливые, но могучие кристаллические тела. Агрессия ящеров не связана с голодом крови, как у мохванов. Они не хищники, а только буйные вояки с завышенной самооценкой, безграничным тщеславием и беспредельной гордыней, ведущей свое начало из столь бородатых времен, что и сами аргуны уже не помнят о причинах войны с силоитами. Больше напоминает вредную, назойливую привычку, чем борьбу за что-то реально ценное и нужное для их народов. Но вот их объединённые пиратские рейды представляют реальную угрозу. Здесь речь идёт не об игре в войнушку. В рейдах и силоиты и аргуны превращаются в безжалостных грабителей, использующих все возможные средства для достижения своих целей: и убийства, и похищения, и пытки, и шантаж, получая неописуемое удовольствие, ведь против своих конкурентов они не используют подобные средства. Иные миры они вообще не вопринимают всерьёз, не считая их обитателей достойными и мимолетного внимания.

Вардар тяжело вздохнул и, укрепив копейное навершие на конце плотной и тяжёлой косы, прижался губами к макушке жены, закрывая глаза. Боль испепеляла его. Страх съедал изнутри с того самого дня, когда он осознал, что шут Императора мохванов, а теперь его жена и королева – жертва Игры. Он не знал, как уберечь эту сумасшедшую, безрассудную в своей храбрости женщину, у которой напрочь отсутствует инстинкт самосохранения. И как спасти её от неё самой?

– Я люблю тебя, Огли. И не оставлю никогда.

Огли, не глядя, подняла руку и погладила давно небритую и такую родную щёку.

– Что у тебя на запястье? – муж прикоснулся к электромагнитному устройству, поворачивая его, чтобы рассмотреть.

– Оружие. Новое оружие с Земли.

Вардар с любопытством заглянул ей в глаза.

– Расскажешь?

– Обязательно, но позже, – Огли благодарно чмокнула его в нос. – Давай-ка, я тебе тоже переплету косу. Ты на пугало похож. И нужно принять душ и сменить одежду. Тебя засморкали малыши Хаззах?

– Есть немного. Пайкчхик сам заплету. А так слабо меня любить? – Страстно засопел муж, щекоча ухо.

– Не слабо, мой царь и бог. Но нас ждут. Ты слышал Хаззах. Эта маленькая бестия порвёт нас обоих за своего ненаглядного Алана, а он, между прочим, ещё и твой семейственник.

Огли рассмеялась и увернулась, избегая медвежьих объятий супруга.

Спустя время она недовольно насупилась, увидев Вардара чистым, в новеньком мундире и с гладко заплетённой косой, уложенной широким полотном на могучей спине. С боевого пайкчхика стекала вода – волосы не успели высохнуть после душа.

– Огли! – воскликнул он, – Ты можешь себе представить: я нашёл в своих волосах дохлого крима! О, эти дети!