Воины Игры, Супруг смерти

Воины Игры, Супруг смерти
Марина Ушакова

Он был богом, а стал смертным, в закоулках памяти которого скрыта ценная информация о чужих мирах. Он, как кость в горле тому, кто желает получить ключ от других планет, скрытых в полотнах Игры.Враг находит его. Но и другим тайные знания доктора Эдгара фон Рохау крайне необходимы. Ведьмы, опасные твари, киборги ищут встречи с богом, потерявшем память о своём прошлом воплощении. Смерть бога в человеческом обличье многим откроет путь в Игру и её полотна, даст возможность безраздельно властвовать над богатейшими планетами с уникальной природой и населением. Над полотнами Игры, которую когда-то создал этот бог, чтобы уберечь миры от гибели и рабства.

Марина Ушакова

Воины Игры, Супруг смерти

1 книга.

“По мере того, как в республике водворяется роскошь, умами овладевают частные интересы. Людям, которые довольствуются одним необходимым, не остается делать ничего иного, кроме славы для себя и Отечества. Но душа человека, развращенного роскошью, имеет много иных желаний. Она вскоре станет врагом законов, которые стесняют её”. Шарль Луи Монтескьё.

1.       Отложив в сторону инструменты, доктор некоторое время смотрел на свои руки, затянутые в перчатки. На них буро-синеватые пятна, не похожие на кровь человека. Всего три часа назад эти руки приняли новорожденного младенца в одном из родильных домов, а теперь потрошат мертвые тела. Мать малыша, появившегося на свет, назвала сына именем доктора, спасшего и ее и ребенка. Где-то, спустя несколько лет в школу пойдет ещё один Эдгар. Кем он станет? Каким он будет?

Тяжело вздохнув, молодой профессор рассеянно кивнул ассистенту:

– Зачитайте отчёт по лягушонку, пожалуйста, гер Нойманн. Надеюсь, вы ничего не упустили.

Ассистент суетливо поправил круглые очки и, схватив стопку листов, начал скороговоркой:

– Протокол осмотра тела. Объект ВВ239Д. Тело поступило 26 мая в 12 часов 34 минуты. Участвующие в осмотре лица: доктор фон Рохау, ассистент Отто Нойманн с внутренними правилами ознакомлены, расписка о неразглашении подписана (см. дело № 2224432)…

– Гер Нойманн, пропустите шапку протокола. Меня интересует исключительно отчёт об осмотре тела, – Рохау устало опустился в кресло и потянул перчатки с мокрых от пота рук, раздражённо оглядывая залитый кровью кафельный пол – кровосток не справлялся или засорился. Странно, кровь не свернулась в теле, невзирая на большое содержание меди. Вероятно, тело хранили в запаснике, не защищённом от химических образцов, или подверглось космическому облучению во время перелета. Надо было проверить уровень радиации до вскрытия.

Марлевая повязка, сшитая в десяток слоев, не защищала от запаха разложения, невзирая на хорошую вентиляцию помещения. Тело пора бальзамировать и тампонировать. С крупных ноздрей, длинных ушей и желтых, потухших глаз кота начала сочится жидкость, что говорило о том, что тело в естественном виде храниться уже не может.

Ассистент отвёл взгляд от молодого лица доктора с ледяными чёрными глазами и углубился в бумаги, предварительно поинтересовавшись:

– Доктор, почему вы называете трупы лягушатами?

Отто боялся смотреть на своего начальника, ведь и так ясно, что тот умирает от тяжёлого недуга. Во время вскрытия неземного существа доктор постоянно прерывался, чтобы оставить на соседнем столе смятые салфетки, пропитанные кровью. Рохау кашлял, буквально выплевывая куски собственных легких, но продолжал упрямо курить в перерывах, задумчиво прикрывая бездонные хищные глаза с тёмными кругами под ними. На высоком, покатом лбу нередко выступала испарина. Но на все замечания, доктор лишь отмахивался и криво усмехался.

В это время Рохау встал рядом и потянул на препарированное тело простынь, закрывая его.

– Потому что сырые, холодные и нежно-зелёного оттенка, – тихо ответил профессор, заботливо приглаживая ткань. – У художников есть понятие такого цвета, как “лягушка в обмороке”. Полюбуйтесь на фрау Бёргер, к примеру. Классический пример цвета “лягушка в обмороке”. Ещё они бывают голубые, цвета пасмурного неба, когда, глядя на них, так и тянет взять чашечку горячего кофе, обнять кота, завернуться в плед и думать о том, что им всем хорошо на том свете, любуясь закатом и вдыхая хвойный воздух леса. Большинство из них похожи на лягушат: добрые, милые, спокойные. Они уже ничего не просят, кроме почтения. Все они лягушата, но не это создание чужого мира, – пожал плечами Рохау, не в силах оторвать печального взгляда от тела. Он все ещё не верил, что перед ним существо, которого он надеялся никогда не увидеть в морге Земли. Его не должно быть здесь. Его место в дольменах скиров другой планеты.

– Читайте, гер Нойманн, а когда закончите, зашейте его и приступайте к бальзамированию и тампонированию.

Рохау отвернулся и задумчиво уставился в стену с облупленной краской.

– Да, доктор. Как это тело бальзамировать? Полностью? – Доктор Нойманн в это время размышлял о том, что его начальник нередко читал покойникам во время вскрытия классическую литературу, стихи или поэмы наизусть, объясняя это тем, что душам приятно слышать произведения искусства, а не горькие причитания и рыдания. Благодаря доктору Рохау, гер Нойманн значительно расширил свой кругозор, обогащаясь умственно и духовно. Да и читал доктор Рохау всегда с выражением, проникновенно, с любовью и нежностью раскладывая органы тел по порядку. Глядя на него, и санитары начали с большим почтением относиться к мёртвым, когда приходило время их готовить к погребению или кремации. Рохау создал вокруг себя удивительную рабочую атмосферу – всегда как-то тепло и уютно рядом с ним, не смотря на сложный, замкнутый характер и чрезвычайно своеобразную специфику работы.

Эдгар бросил на ассистента недовольный взгляд и тихо, раздражённо ответил:

– Как всегда – обколоть формалином, тампонировать. Читайте, гер Нойманн, читайте.

– Описываемый объект: на вид гуманоидная форма жизни; рост 134 см; особь мужского пола. Тело пропорционально. Конечности – руки и ноги, аналогичные человеку. Конечности имеют по пять пальцев, с правильным количеством фаланг и костей кисти и стопы, снабжены длинными острыми когтями длиной 3 см. Под когтями выражены сальные пахучие железы. Мышцы, связки и сухожилия позволяют объекту втягивать (прятать) и выпускать когти, как кошки. Плюсные кости нижних конечностей вытянуты на двадцать процентов больше, чем у среднестатистического человека. Длинный хвост, имеющий 46 позвонков, мощную, развитую мускулатуру, идентичную хвостам широконосой обезьяны. Данное обстоятельство позволяет предположить, что объект ВВ239Д способен не только удерживать своё тело на весу с его помощью, но также производить иные действия (охота, баланс, скалолазание и другое). Так же, хвост объекта имеет шипы – ороговевшие, острые наросты, увеличивающиеся от начала хвоста к его окончанию. На конце наросты образуют некое подобие тяжёлой булавы, вес которой составил четыре килограмма двадцать два грамма. Предположительно, объект использовал хвост в качестве оружия, так как на шипах обнаружены следы крови неизвестного существа. Образцы данной крови взяты на исследование…

– Наличие тапетума, мигательных перепонок… – читал ассистент. Но доктор его почти не слушал. Похоже, гер Нойманн ничего не упустил, не забыв упомянуть и о травмах существа, которые привели к гибели: зверь попал под обстрел. Под обстрел звуковым воздействием, которое встроено в кибернетические тела волков и активизируется с помощью определённой частоты рычания, называемой Волей. Центральный Процессор волков, похоже, все же получил от Ферзей Фердмах приказ атаковать Войор…

Рохау протянул руку и сжал холодную, бархатистую ладонь войорского кота. Жаль зверя.

– Строение костей черепа, нижней челюсти и мышц, связок языка предполагает способность объекта производить разнообразные звуки, в том числе речь…

Неужели руководству не известны угзи – разумные коты Войора, воины тени? Рохау сомневался в неведении владельцев исследовательского центра, совмещающего несколько моргов и десятки лабораторий относительно аборигенов огромной планеты. Глядя на полосатого серого кота ростом с человеческого подростка, доктор тяжело вздохнул. Похоже, Войору все же не удалось избежать кровопролитной войны. А ученые тут как тут, давай, трупы на Землю тащить. Как им удалось доставить кота с Войора на Землю?! Без Лансе здесь не обошлось. Только он имеет доступ к пространственному порталу. Здесь возникает другой вопрос: где этот портал, который Лансе научился открывать без ключа? Или Лансе тут ни при чем? Как вообще, тело войорского воина оказалось на другой планете? Жуки доставили? Если жуки, значит, Би-Ферзям стали известны координаты Земли. Они не преминут этим воспользоваться однажды и нападут. Иначе они не умеют жить. Им нужна война как воздух человеку.

– Хватит, гер Нойманн, остановитесь. Благодарю. Вы ничего не упустили, записали всё точно и аккуратно. Можно отправлять отчёт. На сегодня всё. – Доктор поднялся и, небрежно сбросив халат и плотный, кожаный фартук на стул, пошёл к выходу, нащупывая в кармане пачку сигарет. – Уберите здесь всё.

Секционный зал №4 секретного морга отлично проветривается. Одежда, волосы и кожа не пропитываются за часы работы трупными запахами, в отличие от моргов, где проводят судебную экспертизу и другие исследования, касающиеся исключительно тел людей. В иных обстоятельствах, Рохау уже бежал бы в душ…

– Гер Рохау, а как же материалы?.. – Ассистент неловко засеменил следом, цепляясь полами халата за стулья и роняя их.

– Ах, да, – Эдгар обернулся, взглянув через плечо Отто на стол с пробирками. – Оставьте мне все материалы, особенно зубы и фаланги объекта. Мне предстоит провести несколько исследований. Все образцы необходимо закрыть в холодильнике. Нужно сохранить ДНК. Алгоритм сбора материалов вам знаком. Думаю, вы понимаете. До встречи.

Нет, Отто Нойманн не понимал доктора: зачем ему зубы и фаланги пришельца? Однако, мелко покивав плешивой головой, метнулся обратно, и бережно собрав стойки с пробирками, поставил на полку в холодильник. Работать с доктором Рохау очень сложно – человек он таинственный, себе на уме. А его кабинет вообще скрыт от любопытных глаз каменной стеной с потайным замком. Туда доктор забирает большинство образцов, проб и материалов. Ни один ассистент и ни один другой патологоанатом не бывал в его кабинете. Многих интересовало сие помещение, но и руководство лаборатории вряд ли информировано о наличии тайника, что весьма смущало ассистента, воспитанного в нацистском духе поклонения вышестоящим рангам. Однажды Отто все же успел заметить в приоткрытой стене загадочное оборудование, которого не существовало даже в самых продвинутых исследовательских центрах Германии, а то и во всем мире. А сияющее нечто в воздухе с бегущими светящимися диаграммами, формулами и цифрами не поддавалось никаким объяснениям…

Пред очи доктора Рохау трепетали все без исключения. Он сказочно богат, красив, спортивен, образован, будто живёт на этом свете не одну сотню лет, хотя выглядит лет на двадцать – двадцать пять. Там где мужчина совмещает все вышеперечисленные качества и способности, то в глазах других людей он кажется опасным. Всё, что не поддается разумному объяснению, вызывает страх, зависть и восхищение. Богатство и незаурядный ум молодого доктора согласившегося работать в секретной лаборатории создавали ещё больше вопросов, не имеющих ответов. Да и ответы не особо кто-то стремился найти, опасаясь столкнуться с некими силами государства, занимающегося секретными разработками.

Возможно, смущает привычка доктора держать голову чуть наклоненной вперёд, будто бы смотрит исподлобья или поверх несуществующих очков. Или с высокого роста. Очень высокого роста вниз на маленьких человечков. От такого положения головы взгляд острых, проницательных чёрных глаз без живого блеска кажется демонически-менторским. Взгляд существа, не человека. Существа неземного. Так могут выглядеть бессмертные, познавшие бренность мира во всех ипостасях. Ректор адского университета, обучающий бесов премудростям манипулирования людьми с помощью их страстей и слабостей.

– О, как красиво я о нём думаю.

Отто дотирал пол, когда неожиданная догадка заставила его резко выпрямиться. Конечно! Гер Рохау известны все умершие языки Земли – санскрит, арамейский, коптский! В латыни ему нет равных. Он вампир! Нет, это не научно. Ассистент снова склонился над полом, внимательно затирая пятна бурой крови. О, он, вероятно, потомок атлантов! Тоже не научно – следы существования Атлантиды не найдены, а, следовательно, она выдумана Платоном. В давние времена фантастику тоже писали. Её и сейчас пишут в газетах, журналах, передают по радио. А какие чудные сказки сказывает правительство! Нигде нет ни единого слова правды. Люди по природе своей не ведают истинной сути вещей, а потому предпочитают вечные, избитые небылицы, даже в семейных отношениях, в кругу близких людей. Или изо лжи создают реальность. Вот, к примеру, знаменитая “Махабхарата” описывает войну богов на летающих колесницах. Нет никаких вещественных подтверждений, а сказания передаются настойчиво, со смаком. Нет, доктор Рохау не атлант, это ведь тоже не научно.

Гер Нойманн повис на швабре, разглядывая тело огромного неземного кота, буквально, разобранного на части умелыми руками молодого доктора. Нет никаких сомнений, что этот зверь инопланетянин. А может, гер Рохау тоже? Хм. Не научно.

С его глубокими познаниями множества дисциплин, доктор Рохау мог бы преподавать историю древних миров, а выбрал профессию врача мёртвых. Да, по словам доктора, мёртвые не говорят слов, они говорят своей смертью…

Действительно, доктор страшный человек. Глаза не отражают свет, будто это взгляд из мира мертвых. Может, все патологоанатомы знают о смерти больше, чем другие люди?

Тяжелый вздох и швабра снова заелозила по цементному полу, местами покрытый самым дешевым, казенным кафелем. Забитый шерстью кота кровосток и слив отвлекли ассистента от размышлений о происхождении таинственного доктора. Гер Нойманн, опустившись на колени, рьяно оттирал пятна и вытягивал мокрые комья сбившейся шерсти из стока, освобождая слив.

Выйдя из метро, Эдгар остановился и сощурился от яркого света. Одним движением надел тёмные очки и шагнул в сторону, пропуская волну людей, вслушиваясь в оглушительные хлопки двух флагов – красного и трехцветного над головой. Хотелось закурить, но недалеко топтались два казарменных полицая, да ещё во время последнего обследования у него обнаружили запущенную форму саркомы обоих легких, осложненных недавно перенесенной пневмонией и бронхитом. Иммунитет взбунтовался, словно чувствовал, что доктор за всю свою жизнь так и не проникся симпатией к истощенной работой и хроническими недосыпами физической оболочке. Оболочке, накачанной тестостероном, крепким кофе, никотином и затаённой ненавистью к одному единственному человеку. Как тут не закуришь, чувствуя всем организмом мерзкий, истощающий недуг? Так банально – болезнь. До двадцати лет Эдгар не ведал усталости, поражая пружинистой силой тяжёлого атлета и гибкостью гимнаста, но теперь недолго осталось наслаждаться этим телом, если только он не найдет способ добраться до машин Ферзей. Недуг глотает его клетки пять лет без остановки, превращая ясное сознание в ком боли и раздражения и обгрызая с тела мышечную массу.

Война закончилась несколько лет назад, люди изменились, стали праздные и расслабленные. Коварная иллюзия благополучия сияет полными красками лишь в центре восточного Берлина, вблизи университета, где кипит студенческая жизнь и у серовато-белых стен музеев и театров; здесь город раскрывает свои измученные ежедневной тяжёлой работой объятия туристам.

Мимо, звонко стуча каблучками, метнулись в подземный переход две миловидные девушки. Одна из них держала букетик цветов в изящной руке. Следом за ними бежал кадет с красной повязкой дружинника, пытаясь ухватить ту, что с цветами за локоть и, громко смеясь.

– Подожди, любовь моя! – воскликнул юноша, спотыкаясь. – Хочешь яблоко? Вкусное!

Девушка зазвенела нежным колокольчиком, вскинув сияющие серые глаза к небу. Её подруга, придерживая тонкий шарф, внезапно взглянула на доктора. Краткое мгновение, но что-то ёкнуло внезапно в душе Эдгара. Он удивленно чуть опустил очки, всматриваясь в румяное личико. Густые волосы разметались по хрупким плечам. Сочные губы чуть дрогнули в намёке на улыбку. Золотистые глаза обдали жаром с ног до головы, заставив Эдгара мелко задрожать от странного предчувствия или непонятого, крайне смутного воспоминания. Она выдохнула, послав в его сердце нечто тёплое, знакомое, и подняла руку, чтобы убрать с лица прядь. Эдгар зацепился за её дыхание, ощутив, как проваливается в зыбкую золотую пыль, убаюкивающую его, успокаивающую боль в груди, зовущую пойти следом и впитать эту девушку в себя всю без остатка, навсегда.

– Тересия! Идём же! – Позвала её подруга, и девушка, с явным нежеланием разорвала их зрительную связь, оставив лишь обещание.

Дежавю. Он будто когда-то слышал и этот ещё незрелый юношеский голос и девичий смех. И он знает эту девушку с букетиком цветов в руке и в красивом белом платье в синий горох. Когда-то за деревом… Эти двое сидели за деревом и наблюдали за богами, повторяя за ними все слова и движения… А та девушка в белом платье? Она тоже была там. Кто она? Наваждение. Не более. Но он знает вкус её губ!

Тихий шорох её юбки надолго застрял в голове доктора. Мужчина проводил троицу глазами, но не повернулся, продолжая слышать их даже тогда, когда они шагнули в поезд метро где-то там, в душном гроте цивилизации.

Эдгар медленно пошёл вперёд, вслушиваясь в формы. Они осторожно следовали за ним, скрываясь за спинами обычных пешеходов. Он точно знал, что это ведьмы знаменитой Лунной роты, но ещё ни одну не сумел опознать. Они преследуют его не один десяток лет, не одну сотню лет, с тех пор, как он со своим мастером алхимиком нашёл ключ от портала в иные миры. Найти алхимика снова так и не удалось – либо его уничтожили воительницы волхвов, сослав в мешок безвременья, либо старик больше не сумел перевоплотиться здесь, на Земле.