Звук шагов в порывах ветра. Книга четвёртая

– Буквально вчера, – ответил он. – В одном из павильонов Москвы открылась выставка «Эндимион», посвящённая мужской моде и феномену щегольства в России середины XVIII – начала XX века. У меня было задание сделать серию снимков. Аграф мне не сразу попался, я сначала его вообще не заметил. Стенд, где он помещён, освещён более тускло, чем все остальные. Но когда я увидел украшение, то глазам своим не поверил. Была мысль расспросить о нём устроителей выставки, но как нарочно позвонили из редакции и меня срочно вызвали на съёмку в другое место. Я сделал несколько снимков и уехал. Решил, что спрошу у отца, а потом начну разбираться. Поэтому снимки аграфа я не отдал в редакцию. Оставил себе, – рассказал Николай. Дотронулся до руки жены, сжал её. Чувство было двояким: тревога смешалась с надеждой на то, что его сын может быть жив. – Решил показать отцу, он-то точно определит, из гарнитура аграф или мы ошибаемся.

– Так почему до сих пор не показал? – Надя села напротив мужа, внимательно посмотрела в его тёмные глаза. В них было беспокойство. У глаз прибавилось морщинок. Но он был по-прежнему весьма привлекателен.

– Ты понимаешь, – Николай сделал паузу, – у отца сейчас такой период, столько радости в жизни, что мне вдруг показалось жестоким напоминать ему о том времени, когда его предал и ограбил родной внук.

– В чём-то ты прав, но молчать тоже нельзя. Всё-таки надо выяснить, тот ли аграф или нет. А если мы ошибаемся, и эта вещь не имеет никакого отношения к семейной реликвии? Владимир Григорьевич развеет наши сомнения.

– Или подтвердит, – Николай вздохнул, – А если это тот самый аграф, что мы будем делать? – он стал тереть веки.

– Будем разбираться, каким образом он попал в коллекцию, откуда, кто владелец. Иного выхода нет, ты же понимаешь. – Надежда открыла баночку с джемом, поправила плетеную корзинку с хлебом, поднялась со своего места, сняла с подноса чашки, расставила их. Приоткрыла заварочный чайник, вдохнула запах свежезаваренного чая. А кое-кто любит по утрам кофе, поэтому она отправилась на кухню. К тому же надо сварить кашу дочери и Ванятке. А то часть хлеба со стола они уже похватали и жевали, сидя на ступеньках дома.

– Понимаю, – сказал вслед жене Николай.

– Что ты понимаешь? – отец появился внезапно. Николай даже вздрогнул. – Кстати, я после этих разговоров с деканом жутко проголодался, – он пробежал глазами по столу, потёр руки. – Да и вообще, пора всему семейству собраться на завтрак. И почему так долго отсутствует моя супруга?

– Твоя супруга уже здесь, – Маша въехала в открытые ворота, ловко спрыгнула с велосипеда, сняла с него привязанный бидончик с молоком. – Всем доброе утро! – бодро крикнула она, подхватила на руки бегущего к ней сына.

– Доброе утро! – Надя высунулась из окна кухни. – Ты привезла молоко? Замечательно, а то оставшееся ушло на кашу.

– А мы кашу не хотим, – вставила своё Саша, Ваня повторил за ней фразу.

– Ну, вот ещё, – возмутилась Надежда. – Вас никто не спрашивал. Живо за стол. Кто не будет есть кашу, тот не пойдёт с нами на речку. Хотите остаться дома? Пожалуйста! – Саша знала, мама своё слово сдержит. Поэтому первой устроилась за столом. Дедушка сел рядом и погладил внучку по мягким тёмным кудряшкам, Ваня устроился рядом. Николай посмотрел на отца. Ну, вот как ему рассказать об аграфе? Ведь всё вспомнит, опять будет переживать. С другой стороны, выяснить-то всё равно надо, и отец должен знать.

– Доброго всем здоровья! – в воротах стоял мужичок примерно возраста отца, пузатый, небольшого роста, в смешной соломенной шляпе, которую он снял в знак приветствия, представив взорам свою блестящую лысину.

– А, Владлен Евсеевич, – отозвался хозяин дома, – проходите, дорогой. Рад вас видеть, – крепко пожал ему руку. – Вот прошу любить и жаловать, наш новый сосед – Владлен Евсеевич, – представил Фертовский-старший гостя. – Машенька с ним уже знакома, а вот Надя не имела чести видеть. Владлена Евсеевича, почитай, две недели не было на даче, так ведь?

– Верно, занят был, признаюсь как на духу. Но наслышан о вашей очаровательной невестке. И прекрасно, что вы, наконец, собрались здесь всей семьёй. Давно это надо было сделать, да, Владимир Григорьевич?

– Вне сомнений, друг мой, – заулыбался. – Может, чайку?

Николай вздохнул. Поговорить с отцом, видимо, опять не получится. А может, и к лучшему?

Пока Владимир Григорьевич с соседом пили чай да вели беседы на разные темы, Николай, Надя и Маша отправились с детьми на речку. Ваня принялся плескаться у берега, Маша следила за сыном, периодически вытаскивая его из воды, когда губы у малыша начинали синеть. Он, как только согревался под жаркими лучами солнца, опять лез в воду, ему очень хотелось играть с Сашей, но ей было интересно с отцом. Она уже неплохо плавала и составила ему компанию, доплыв почти до середины реки. Надя сидела на складном стульчике и читала книгу.

Наконец, Николай с дочерью вышли из воды, Саша сразу закуталась в большое полотенце и принялась есть бутерброды, которые Ваня тоже срочно затребовал и для себя. Николай примостился прямо на траву, рядом с Надей. Она оторвалась от чтения.

– Ты так ничего и не рассказал отцу про аграф? – с лёгкой иронией спросила она.

Вместо ответа Николай помотал головой, пожал плечами.

Глава 7

Мира вышла из помещения на улицу, покрутила головой. Чтобы поесть вместе в обеденный перерыв, супруг обещал заехать за ней. Но пока автомобиль Димы не появился. Мира посмотрела на часы. Пришлось встать в тень – сегодня с самого утра нещадно палило солнце, температура воздуха дошла почти до тридцати по Цельсию. В такое время хорошо бы на море, но отпуск у неё только в сентябре, раньше никто не отпустит. Так что придётся довольствоваться столицей – работой и жарой. Радует, что на кафедре утвердили тему её диплома, который необходимо будет защищать в декабре. А всю осень его делать, но это даже хорошо, в отпуске и начнёт. Если Димка никуда не придумает им уехать. Он что-то там намекал на Португалию. «Посмотрим», – так ответила Мирослава.

– Алло, – зазвонил телефон, она увидела на экране имя подруги.

– Привет, – сказал бодрый голос Таисьи. После того, как сдали последние экзамены, они больше не виделись.

– Привет, – радостно отозвалась Мира. Она успела соскучиться по неунывающему и весёлому характеру подруги. – Ты уже уехала в Казань? – Мира знала, что недалеко от столицы Татарстана живёт довольно много родственников Таи.

– Нет, завтра поеду. Я хотела тебе сказать, что в августе выхожу замуж, сегодня Артур сделал мне предложение! – выпалила она.

– Ну, наконец-то! – обрадовалась Мира. Артур всё время был в разъездах, появлялся редко, и наскоками. А Таисья влюбилась и ждала его. В последнее время уже стала отчаиваться, и вот теперь всё уладилось. – Поздравляю, подружка. Так за тебя рада, правда-правда.

– Я приглашаю тебя и Димку на свадьбу, Мира, – сказала Таисья.

– А где будет торжество?

– В Казани. Там у Артура родители. Да и много родных.

– Таюшка, милая, я пока тебе точно обещать не буду. У меня отпуск в сентябре. И, может статься так, что я не смогу просто вырваться с работы. Ты уж тогда не обижайся, ладно? – вздохнула Мирослава.

– Не обижусь, я всё понимаю, но если получится вдруг – приезжайте, хорошо?

– Хорошо, – улыбнулась Мира. – Люблю тебя, моя дорогая.

– И я тебя, – тоже улыбаясь, отозвалась Таисья. Мирослава положила трубку телефона, затем вспомнила, что вообще-то ждёт мужа, который так и не появился. Более того, даже не позвонил. Она набрала номер телефона Димы – абонент недоступен. Мира вышла к шоссе, на котором поток автомобилей был просто нескончаем. Она прошла вдоль кромки тротуара. Сразу почувствовала раскалённый воздух. Не надо было покидать своё место под тенью дерева. Опять набрала номер телефона Данилевского – результат тот же – вне зоны доступа. Да что же это такое? У неё скоро обед кончится.

– Дмитрий, нам надо срочно поговорить, – Фаина Витальевна застала сына уже на выходе из офиса. Он явно торопился.

– Здравствуй, ма, – он сначала проскочил мимо, затем вернулся, посмотрел на электронные часы в холле. – Мне сейчас некогда, я спешу, – сообщил, откинул прядь волос назад.

– Что значит – некогда? – возмутилась Фаина Витальевна. – Обеденный перерыв, надеюсь, ты найдёшь время для собственной матери? Между прочим, я сама сюда приехала, ты должен учитывать – я более занятой человек, чем ты.

– Ну, хорошо, мама, – выдохнул он, – что ты хочешь? – от нетерпения даже стал подпрыгивать.

– Мне надо поговорить о твоём старшем брате, – выдала она.

– О Севке?

– У тебя есть ещё какой-то старший брат? По крайней мере, мне ничего об этом неизвестно, – Фаина Витальевна усмехнулась. Она была уверена, что младший сын может так торопиться только на обед к своей девке.

– Нет, у меня один старший брат, – Дима закатил глаза. – Что ты хотела мне сказать?

– Надеюсь, ты не заставишь меня стоять в холле во время разговора? Что за дурной тон, Дмитрий? Ты опускаешься всё ниже, – она покачала головой с красиво уложенными волосами.

– Нет, но, – Дима сделал паузу. – Мам, меня, правда, ждут.

– Подождут, ничего страшного, – Фаина Витальевна поискала глазами место, где они могли бы сесть. Справа от входа как раз находился компактный двухместный диван, рядом с ним низкий столик, на который она и поставила дамскую сумочку. – Здесь нам будет удобно, – сказала и первой села на диван.

– Так что там с моим братом? – Дмитрий обречённо опустился рядом с матерью.

– Насколько мне известно, он живёт у тебя, – помолчав, сказала Фаина Витальевна.

– Севка живёт у меня? – переспросил Дима, снял очки, стал вертеть их в руках. – Откуда такая информация?

– От твоего же брата, он сам мне сказал, – она положила ногу на ногу. – Я два утра подряд заезжала к нему на квартиру, не заставала дома, потом поехала к нему на работу. Всеволод меня уверил, что в своей квартире начал делать ремонт, поэтому переехал к тебе. А что – разве это не так? – теперь пришёл черёд удивиться Фаине Витальевне.