Мир в твоём доме

– Добро пожаловать, Валюша, в наш, то есть уже твой дом, – улыбнулась Виктория и открыла дверь. Вадим внёс вещи, на ходу что-то пожевал и тут же уехал на работу. Валя посмотрела ему вслед. Когда он исчез из поля её зрения, девочке почему-то стало чуть легче, хотя и вокруг всё было непривычным: помещение, обстановка. Там, в Беляниново, дом Зориных не казался Вале таким чужим, как этот. Там можно было заглянуть в окно вместе с летними лучами и тихонько поставить на подоконник букет недавно сорванных полевых цветов в старой банке, которая нашлась в кладовке. Букет для Вики, Валя знала, как та любит цветы. А потом краснеть от удовольствия, когда Вика обнаружит букет и будет удивляться, с трудом пряча улыбку: от кого же она получила такой прекрасный подарок?

Там можно было долго сидеть на крыльце и щуриться от яркого солнца, а потом смотреть на него через зелёное стёклышко, которое ей подарил соседский мальчишка Стёпка, в этом году летом его почему-то не привезли к бабушке.

Там можно было помочь Марье Ивановне в прополке грядок, а потом получить за работу целую миску сахарной клубники. А в доме Марьи Ивановны столько интересного, и это не только травы и коренья, а ещё старинные книги, иконы, а ещё её рассказы обо всём на свете.

Там была речка с песчаными берегами и прозрачной водой, в которой Валя плавала наперегонки с ребятами, и часто оказывалась первой. Там был лес, который она знала и любила с детства, она чувствовала настроение его обитателей. Ей нравился шум ветра в полях и ощущение природы, когда вот-вот начнётся гроза. Обо всём этом они говорили с мамой… с родной мамой.

Валя переступила порог теперь уже своей комнаты и поняла, что хочет домой туда, в Беляниново. Она так ждала того момента, когда покинет детский дом, столько раз себе представляла, что её жизнь изменится в лучшую сторону – об этом ей говорили и девочки. Но теперь своим детским умишком она поняла одно, ожидания оказались обманом, фантазией. Её дом не здесь, в этой большой хорошо обставленной квартире, а там, в старой избе, где скрипят ступеньки на крыльце, где дождь стучит по стеклу так, словно с тобой разговаривает, где весело трещат в печи поленья, и если прижать к ней замёрзшие ладошки, то сразу согреешься. Где иногда по утрам отец вставал в хорошем настроении и тогда ехал в город и привозил ей подарки. Где в школе её любили, потому что учительница знала всех в деревне.

– Ну что ты, девочка моя, – Виктория заметила её замешательство, погладила по плечу. – Это теперь твоя комната, смотри, какая она красивая, мы старались сделать так, чтобы тебе понравилось. Всё это твоё, и компьютер, конечно. Тебе нравится?

– Нравится, – пролепетала Валя, – но мне … но мне ничего этого не надо, – сказала совсем тихо, повернулась к Вике. – Можно я поеду к себе домой? – в глазах заблестели слёзы.

– Валюша, – Вика сглотнула комок в горле, присела рядом с ней на корточки, – ты не можешь вернуться в Беляниново. Ты не можешь там жить.

– Там мой дом, – девочка опустила голову.

– Да, но, – сделала паузу Виктория, – в нём никого нет.

– Я буду там жить одна, – Валя подняла на неё глаза.

– Ты не можешь жить одна, – Виктория сняла очки, прищурилась, такого поворота событий она не ожидала. – Пойми, солнышко, так сложились обстоятельства, мне очень жаль твоего папу, но ничего не вернуть, ничего не поделать. Надо смириться и жить дальше. Теперь у тебя есть мы – я, Вадим, Василиска. Ты знаешь, что мы тебя любим, что мы за тебя даже боролись. И как я желала, чтобы ты жила с нами. Посмотри, тебя любит наша малышка, она рада тебе, Валюшенька, ты же обещала стать мне помощницей и сестрой Василисе. Дай себе и всем нам шанс, пожалуйста.

Глава 10

Виктория неслышно вышла из комнаты, на пороге обернулась, ещё раз посмотрела на Валю. Девочка, крепко прижав к себе медвежонка, которого Вадим привёз из Беляниново, наконец, заснула. Виктории стоило немалого труда успокоить девочку, уговорить остаться с ними. Она всё твердила и твердила, что хочет жить в своём Беляниново. И лишь когда Вика вытащила из-за подушки медвежонка, взгляд Вали потеплел. Она обняла Бубу и до конца дня не выпускала его из рук, даже когда Виктория сообщила, какую чудесную пену сделает ей в ванной. Валя и туда взяла с собой игрушку, оставив её на краю ванны.

– Ты умеешь мыться сама? Тебе нужна моя помощь? – спросила Виктория, кинув в ванну цветной шарик из морской соли. Валя наблюдала за её действиями с порога.

– Умею, – коротко ответила девочка.

– Хорошо, – кивнула Виктория, – я не стану плотно закрывать дверь на случай, если тебе вдруг что-то понадобится. Вот это чистые вещи, надень их после мытья, пожалуйста. Здесь на полочке детский шампунь, мочалка, мыло или гель, что тебе понравится – решай сама, – с этими словами она вышла из помещения.

– Как дела? – завидев супругу, спросил Вадим, он сидел за ноутбуком в гостиной, читал какой-то текст, одновременно в нём подчёркивая отдельные фразы.

– Надеюсь, что она потихоньку адаптируется, – Вика села рядом с мужем, стала гладить его по спине.

– Если честно, я не думал, что будет такая реакция, – признался Зорин, не отрывая глаз от ноутбука.

– Я ожидала всякое и такое тоже, – Виктория пожала плечами, – ну представь себя на её месте, хотя бы на минутку.

– Не желаю даже представлять, – покачал головой Вадим, – я в своём возрасте не хочу терять родителей, а уж ребёнком… Кстати, звонила моя мама и хотела узнать, когда мы познакомим её со старшей внучкой?

– Так и сказала? – улыбнулась Виктория.

– Так и сказала, они с отцом искренне рады тому, что мы с тобой удочерили ребёнка. Мама накупила Вале подарков – кукол, игрушек, безумно красивый, как она выразилась, набор «девочковых» полотенец из самой Турции. Какая-то там махровая жаккарда.

– Не какая-то, а какой – жаккард мужского рода, – поправила Виктория.

– Да ладно, – усмехнулся Вадим, бросил взгляд на жену – умничает.

– Да-да, – подтвердила она. – И, между прочим, полотенца, сделанные из махрового жаккарда, стоят недёшево. Особенно турецкие марки Филиппус махра, их твоя мама и предпочитает. Ой, я же не положила Вале полотенце, – вспомнила она, вскочила, умчалась.

– Валечка, прости, пожалуйста, – Вика осторожно приоткрыла дверь, – я забыла принести тебе полотенце, – с этими словами она заглянула в ванную-комнату. Валя, подтянув колени к подбородку, сидела в ванне и разглядывала пену. Повернула голову к Виктории, посмотрела на неё. Волосы на висках от влаги завились в колечки, щёки порозовели, ресницы собрались в треугольники. – Тебе кто-нибудь говорил, что ты красивая девочка? – залюбовалась Виктория.

– Мама говорила, – тихо ответила Валя.

– Я тоже так считаю, – в тон ей прошептала Вика. – А хочешь, я из пены сделаю тебе высокую причёску, как у принцесс на балу? – предложила она заговорщическим тоном.

– Хочу, – удивлённо ответила девочка.

– А потом мы можем поиграть в фабрику пенного мороженого, чур, я буду покупательницей, а ты владелицей фабрики, ладно? – с этими словами Виктория сняла очки и спрятала их в карман. Она знала, что в пенных играх с Василисой очки надо убирать сразу. Иначе они первыми будут залеплены пеной.

Вадим заглянул в коридор, услышал весёлый смех жены и тоненький Вали, улыбнулся и направился в детскую к Ваське. Та спала безмятежным сном, сегодня она заснула быстро, утомилась от поездки и эмоций, которые в ней вызвал приезд Вали.

– Ну, что все заснули? – спросил Зорин, когда жена вошла в спальню, он уже лежал на кровати.

– Все, – кивнула Вика, сняла пеньюар, села на кровать. – Вадик, вот что я думаю: давай завтра я сама отвезу Валю в школу, всё-таки в первый раз. А ты посидишь с Васькой. Но после тебе придётся по утрам отвозить Валюшу, я же буду её встречать после учёбы, решим так? – она посмотрела на мужа.

– Хорошо, – тут же согласился Вадим, – по времени я успеваю.

– Ты мой дорогой, – Виктория прильнула к мужу, поцеловала его в губы. Он снял бретельку с её плеча и мягко провёл по нему ладонью. Затем проделал то же самое с другим плечом. Вслед за прикосновениями последовали поцелуи – дразнящие, пылкие. Вика легла, Вадим склонился над ней.

– М-м-м, как же я соскучился по тебе, – целуя грудь жены, почти прорычал Зорин. Виктория улыбнулась одними кончиками губ. Она обожала страстность супруга, его безудержность, его почти животную неукротимость. Причём таким он был лишь в постели, во внешнем мире оставаясь сдержанным и довольно уравновешенным. Черта характера клана Фертовских.

– Я тоже, – ответила она и тут же закусила губу, Зорин оставлял поцелуи по всему её телу, а руки ласкали с такой интенсивностью, что она едва себя сдерживала и жаждала лишь одного – принять его. Вдруг в холле послышались шаги. Вадим, услышав их, замер. Ошалело посмотрел на жену, та тоже застыла. Шаги в холле не могли принадлежать Ваське. Зорин скатился на край кровати. Виктория быстро накинула пеньюар. Выскочила в коридор. Вернулась через несколько минут. – Ничего не понимаю, обе девочки спят, – она пожала плечами.

– Но я слышал шаги и ты тоже, – Вадим откинулся на подушку. Испарина всё ещё блестела на его лице.

– Может, всё-таки показалось? – предположила Виктория.

– Обоим? Ну, не знаю, – Вадим потянулся, чтобы выключить ночную лампу, – давай спать? Завтра много дел, теперь у нас будет другой режим и надо, прежде всего, выспаться, – сказал он, хмурясь.

– Но, может, мы… – Вика облизала губы.

– Думаю, сегодня уже не стоит, мало ли что. Не забывай, теперь в доме есть ребёнок, который более самостоятелен, чем наша Васька, – многозначительно произнёс он. Похлопал по одеялу – ложись.

Виктория послушно легла рядом с супругом, обвила его всегда горячие ноги своими ногами, потёрлась носом о его грудь.

– Вадимыч, а ведь ты прав, – сказала Вика, спустя десять минут, спать ей совершенно не хотелось.

– В чём я прав? – зевнул Зорин, поправил одеяло.

– В том, что мы стали родителями девочки уже довольно взрослой, – она поймала в темноте кисть его руки и сплела со своими пальцами.

– Надеюсь, мы об этом никогда не пожалеем.

– Я уверена! – она закрыла глаза.