Полетная практика

Корней легко, словно играючи вывел корабль из дока и задал ему маршрут. Девушку распирало любопытство, но она молчала. Васнецов не тот, кто любит, когда ему говорят под руку, это она уже поняла.

– Мы летим к астероидному полю. Наше задание проверить маневренность этой посудины. Твоя задача следить за полем и предупреждать об опасных объектах. Опасными считаются все, которые к кораблю ближе, чем на 5 метров.

– А масса?

Корней вскинул бровь.

– Масса стандартного малого булыжника и больше. Как поняла?

– Так точно, капитан!

– Не хами, – раскусил ее сарказм Васнецов.

Корабль лавировал между большими и средними астероидами как ласточка. Полет проходил в молчании и прерывался короткими репликами.

– С наблюдательностью у тебя порядок, – не отрывая глаз от экрана похвалил капитан. – Впереди малые астероиды. Приготовься! И почему ты пошла в РЦ?

– Справа по курсу! – выкрикнула девушка. – Маневр на 30 градусов. Я же сказала служебное расследование.

Корабль ловко увернулся от серии булыжников.

– Молодец, – ровно похвалил Корней. – Я узнавал, никакого расследования отдел координации не назначал. Это была твоя инициатива.

Злата во все глаза следила за экраном.

– Маневр на 15 и поворот на 40. Уклонение стандартное по Шпилеву и разворот Анисимова. Данные не сходились. Отправили узнавать.

Капитан прилагал все усилия чтобы удержать малогабаритное судно и успевать делать маневры.

– Почему по Шпилеву? Кронберц легче и в штопор не затянет. Что за данные?

Девушка вынуждена была схватиться за пульт. Их заворачивало.

– Завершите уклонение, капитан! И сразу на разворот Анисимова. Инерцией отбросит на курс, а ударная волна уведет облако мелких осколков. Статистические данные – сколько человек прошло реабилитацию.

Корней послушал совета девушки и завершил маневры. Корабль легко вернулся на курс, отбросив все камни вокруг себя.

– Откуда знаешь про маневр по Шпилеву?

Злата пожала плечами.

– В академии учили. Шпилев получил звезду за отвагу и летал на малогабаритных кораблях, а Кронберц был больше теоретиком.

Капитан одобрительно кивнул.

– А ты в теме. Знаешь, что говоришь. Но разворот по Анисимову – это же древность.

Девушка зарделась, но не подала вида.

– Это классика. Классика еще никогда не подводила.

Корней хмыкнул.

– Так значит количество людей не совпадает? На сколько?

– 115. А у вас что за расследование, капитан? Зачем я вам? Вы ведь специально косячили.

Корней заглушил двигатели и пристал к огромному астроиду, позволяя его притяжению удержать корабль от дрейфа.

– Не особо люблю глубокий сон, но он действительно помогает разгрузить голову от ненужной информации. Дурацкое состояние, когда просыпаешься и ничего не помнишь об этом времени, хотя организм точно знает сколько ты спал. Ощущение не из приятных. В мою последнюю реабилитацию я проснулся со странным чувством, что отчетливо слышал чьи-то разговоры. Потом в голове начали всплывать обрывки фраз. В первые пару часов я знал, что разговоров было несколько, но не придал этому значения и решил, что это остаточное явление после сна. Дальше было еще интереснее. Я не мог вспомнить ни одного разговора, даже сути. Но зато понял, что это не остаточное явление. Рядом со мной, пока я спал, кто-то разговаривал.

Он внимательно посмотрел на нее.

– Скажи, Перепелица, кому могло прийти в голову вести светскую беседу рядом с капсулами глубокого сна?

Злата пожала плечами.

– Укромных мест на станции достаточно, но кто-то разговаривал около капсул. Чем так привлекли эти капсулы? – продолжал он.

Девушка задумалась.

– Космонавты ничего не помнят после сна…

Он одобрительно хмыкнул.

– Молодец. И почему они тебя фифой назвали?

Злата была в ярости: это она фифа? Шовинисты проклятые, а не офицеры!

Корней с интересом наблюдал за ней.

– И все? – удивился он. – Покипела внутри и все?

Девушка шумно выдохнула и заставила себя улыбнуться.

– Капитан, если вам нужна сцена или скандал, то только скажите.

Его передернуло.

– Ладно, не горячись. Правильно догадалась. Но кому нужно вести тайные переговоры на станции обслуживания дальнего сектора? Из обрывков разговоров я понял, что под носом у Центра ведется какая-то двойная игра. Предоставить мне нечего: доказательств нет.

Злата понимала молодого человека и понимала его желание разобраться.

– Что сказали в Центре? – зная наперед его ответ все же спросила она.

– А то и сказали. На повторную реабилитацию направили.

В голове у девушки вдруг что-то щелкнуло.