Диана и Царица Утренней Зари

– Да. Кто такая Мурыся?

– Мурыся – это игрушка наша, кошка. Мы её в этом магазине купили на новоселье, – ответил Валера. – А что с ней случилось?

– С кошкой ничего не случилось… Только не интересуется вами ваш папа, вот чего, – сказала Управляющая так, чтобы слышала только бабушка. – Выручайте теперь его из камеры.

Папа Миша грустил в полицейском участке. Предстояла встреча с мамой. Для освобождения папы она должна была написать объяснительную, что никто Соню не похищал. Также в участок была вызвана Ангелина Маратовна. Ей предстояло написать объяснительную, что Миша не крал у неё банковскую карточку.

Ожидание казалось бесконечным. На всякий случай папа Миша решил уже смириться с тем, что начало нового года он встретит в камере. «Вот такой будет забавный жизненный опыт, прямо как в кино». Миша стал вспоминать фильмы, где под новый год происходят всякие несуразности, а потом всё счастливо разрешается, и принялся мечтать, как он в конце концов неизбежно окажется в красиво убранном доме Ангелины Маратовны за украшенным столом, с лакомствами и деликатесами.

В глубине души его терзала мысль, почему Соня назвала его чужим дядей. Неужели мама и дядя Гриша успели настроить девочку против родного отца?

Терзали его, по правде говоря, две мысли. С чего бы это продавец на кассе сказала: «На вашей карте нет средств»?

«Ваша карта бита», – вспомнились слова из какого-то фильма. Миша вздрогнул, но поторопился себя приободрить: «Да ну, что это со мной. Ничего подобного быть не может».

Приехала мама. Вместе с дядей Гришей и бабой Инной они поехали в полицейский участок напрямую из аэропорта и теперь втроём сидели напротив задержанного папы Миши.

В кабинете работали двое полицейских: один сидел в углу и писал отчет о задержании, а второй должен был решить участь папы Миши.

Второй полицейский дал маме лист бумаги и велел писать объяснительную.

– Готово? Ну, давайте… – полицейский пробежал глазами вниз по тексту. – Сообщаю, что… моя дочь… вместе со своим отцом… отправилась на конкурс для пап. Отец ребенка не смог правильно ответить ни на один вопрос о Софии. Со слов ребенка, она сказала, что это не её папа, потому что боялась, что «папино реноме будет его ругать за поражение». Ага… читаем дальше. Девочка в присутствии свидетелей заявила, что М. А. Афанасьев не является её родным отцом. София считала, что в этом случае над папой не будут смеяться и не будут осуждать его. Претензий к М. А. Афанасьеву не имею. Нашу дочь, С. М. Афанасьеву он не похищал, а взял на прогулку с моего согласия. Дата, подпись… Всё правильно, можете идти.

Полицейский, сидевший в углу, оторвался от своих дел и спросил:

– Не было похищения? Премия мимо нас пролетела? Этот чувак что, просто так прикололся?

Папа Миша не поднимал глаз. Если бы мама начала с обвинениями и упреками, тогда он мог бы попытаться оправдаться. Но сказать было нечего. Мама и Гриша поднялись и направились к выходу.

– Сонечка, умничка, хотела папу спасти, – выразительно произнесла Инна Алексеевна, обращаясь к полицейским. – Какая у нас девочка хорошая!

Но полицейские не ответили, потому что писали отчеты о поимке папы Миши.

– Тут у меня свёрток для Софии, можно вас попросить передать, Инна Алексеевна? – вдруг спохватился папа Миша и вынул из кармана куртки небольшой пакет.

– Задобрить хочешь?

– Нет, это не от меня, это от одной женщины…

Инна Алексеевна взяла свёрток, гневно сверкнула глазами и закрыла за собой дверь.

«Самое неприятное миновало», – подумал Миша. И ошибся.

Папа Миша становится популярным

В кабинет вошла Управляющая.

– Я Управляющая Магазина, где вы его задержали, – с этими словами женщина кивнула головой в сторону Миши. – Хочу на него заявление подать…

– Только он ребёнка не похищал, – уточнил сразу первый полицейский, продолжая свою писанину.

– А я не за похищение. Я за хулиганство! За хулиганство можно? За поведение, которое привело к срыву детского праздника. Общегородского праздника! – засуетилась Управляющая.

– Пишите, – разрешил второй полицейский.

– Уже написано. Примите, пожалуйста.

Полицейский пристально посмотрел на женщину и начал читать про себя, но тут же строго спросил:

– «О Шмель» – это восклицание?

– Нет, это имя, Олеся Шмель, – нервно ответила Управляющая.

– Да я пошутил. Так, что там… Проник на конкурс для пап… чтобы высмеять идею детского праздника и семейные ценности… Вызывающе себя вел… прямо под объективами камеры нарочно давал дурацкие ответы… Проявлял неуважение к собравшимся… кичился своим достатком, что было оскорбительным по отношению к другим участником… Из-за эвакуации посетителей Магазина и срыва общегородского праздника Магазину причинен ущерб…

Полицейский поднял глаза на Олесю Шмель – та смотрела на него с надеждой и подобострастием.

– Огромный ущерб!..

– Прошу признать потерпевшей от действий М. А. Афанасьева и обязать его выплатить… Короче, ты ей должен 286 тысяч рублей ровно, – заключил полицейский, неожиданно перейдя на «ты».

– Что!? – обомлел папа Миша и сделал совершенно круглые глаза.

– Что-что? Сам читай!

Папа Миша взял заявление Управляющей и увидел аккуратный столбик подсчетов: «Оплата рекламной фирме, оплата ведущему, оплата видеооператору, аренда стульев… наклейка логотипов магазина на футболки… стоимость ценных призов… размер неполученной выгоды… итого 286 000 рублей ноль копеек».

– Это же бред?!

– Бред или не бред – суд разберется. А пока по заявлению потерпевшей Шмель придётся у нас задержаться… Пока следователи не выйдут на службу после праздников.

У папы Миши тряслись коленки от расстройства, и он еле взял себя в руки:

– А можно как-нибудь договориться?

– Нет, нельзя. Взяток мы не берем, – ответил полицейский спокойным голосом. – Да ничего страшного. Новый год в участке! Будет, что вспомнить. Мы даже чаю нальём.

– И пряники остались, – вспомнил первый полицейский.

– Олеся, милая, хорошая, давайте сейчас выйдем из участка, и я сниму с карточки деньги…, – стараясь быть очень убедительным, заговорил Миша. – Я не могу оставаться здесь на праздники! Меня девушка любимая ждет. Я с ней должен Новый год провести…

– Я вам не Олеся, и не милая, а пострадавшая Шмель! И на вашей карточке нет средств! Вы даже куклу самую дешёвую не смогли оплатить, – взвизгнула Управляющая.

Полицейский, который сидел в углу, усмехнулся:

– На карточке денег нет, а на руке часы за полмиллиона!

Глаза Управляющей зажглись, она уставилась на Мишины руки и совершенно спокойно и по-деловому сказала: