В тихом омуте

В тихом омуте
Марина Власова

В жизни самых обычных людей бывают очень незаурядные происшествия и затейливые повороты. Он – женат и значительно старше. Она несмотря на стереотипы и предубеждения позволяет своим мечтам вырваться на свободу. К чему приведет любовь, которой не должно было быть?

Марина Власова

В тихом омуте

1.

Вероника не слишком любила математику и все с ней связанное, но училась хорошо слушалась маму и папу. А мама и папа настаивали, что дочке нужно поступать на математический после школы. Что это престижно, и невообразимо круто для девушки. Так ей говорили.

А она тянула математику на твёрдую четверку и никак не выше, но классная руководительница прощала девушке ее досадные ошибки по невнимательности. Например, вместо отрицательного числа Ника могла получить в ответе положительное. Ну, подумаешь, знак перепутала. Число-то правильное. Бывает…

Вероника – все же упорная и трудолюбивая, – поддавшись на уговоры родителей, поступила на физмат. О чем говорила не без гордости.

В группе было много мальчишек, и всего три представительницы прекрасного пола. Вероника была самой заметной из них: высокая, стройная, с длинными светлыми, чуть в рыжину, волосами.

Она и одежду выбирала более женственную: юбки, пальто, шарфики. В то время как одногруппницы по любому случаю предпочитали джинсы и футболку, сверху – куртку. Ребята с курса засматривались, но в ухажеры не набивались. Оставались в приятельских отношениях.

У Вероники ещё со школы была лучшая подруга. Аня. Вместе сидели за партой, вместе отмечали праздники. Были и другие подруги, но с Аней почти не было секретов.

– Ань, представляешь, меня на конкурс выбрали. – с порога заявила Ника, заходя в гости к подруге.

– Красоты? – полушуткой, полусерьезно спросила Аня.

–Ума!

Девушки засмеялись и прошли на кухню пить чай. Это уже была традиция: каждую неделю за чаем делиться новостями.

Отучившись два года, на третий, Ника каким-то образом попала на какой-то важный математический конкурс, известный в соответствующих кругах. Из их группы по результатам предварительных состязаний отобрали несколько человек.

В качестве помощи в подготовке к указанному конкурсу деканат выделил дополнительные факультативные часы.

– Так что на следующей неделе встретиться вряд ли получится. Из-за новых факультативов времени на подготовку к занятиям почти не осталось. Не хочется запускать… – грустно подвела итог Ника.

Подготовка шла интенсивно, как обычно, огромный пласт учебного и дополнительного материала нужно было освоить в кратчайшие сроки.

Ника ходила на факультативы исправно. И если другие студенты с ее потока частенько пропускали факультативные (то есть «необязательные») занятия, честно намереваясь «потом все переписать и выучить», то Ника такой привычки не имела, и даже «переписывать потом» одногруппники собирались именно у неё, заранее договариваясь между собой об очередности.

По-правде сказать, несколько раз Вероника оказывалась единственной слушательницей факультативного курса.

Вникая в теорию, она не всегда успевала за ходом мысли профессора, читающего курс. А он, увлёкшись математическими выкладками, чаще не обращал внимания на их доступность и понятность, продолжая записывать на доске формулы или перелистывать слайды презентации.

Профессор. Это слово почему-то прилипло к нему в качестве прозвища ещё до того, как само звание было присвоено, и студенты не только между собой, но и в лицо называли его так при обращении. Справедливости ради, нужно отметить, что звание сие в устах студентов звучало никак не уничижающе, а напротив, выражало уважение.

Профессором, кстати, он стал всего пару лет назад, и многие «знающие люди» прочили ему должность завкафедрой и даже декана в обозримом будущем.

Вероника слышала, что он женат, что жена молода и красива. Так говорили. Были ли у профессора дети Ника не знала, и не слишком интересовалась его личной жизнью.

Ника в очередной раз слушала лекцию в одиночестве, если не считать самого преподавателя. Писать приходилось много. Следить за ходом математической мысли Ника не успевала, и, решив, что попробует восстановить логику по записям, старательно записывала все выкладки в тетрадь, мысленно уже давно покинув скучную аудиторию, скудно освещенную лишь светом от ближайших к доске ламп. Для дальних рядов свет включать не стали по соображениям вездесущей экономии.

Ника, сидя за второй партой (первую она почему-то всячески избегала ещё со школы), слушала вполуха лекцию и поглядывала на часы.

Профессор прохаживался по аудитории, переключая пультом управления слайды. Проектор, свешиваясь с потолка в центре аудитории, бил прямым лучом.

Из-за яркого луча проектора, свешивающегося с потолка в центре аудитории, сумрак по углам аудитории сгущался и становился почти ощутимым.

Непродолжительное молчание лектора вывел девушку из забытья. Она слегка вздрогнула, быстро очнувшись от мерного течения собственных – далеких от темы лекции – мыслей.

Попыталась восстановить в памяти последнюю фразу преподавателя – не был ли задан вопрос? Нет. Она как раз дописывала сказанную фразу, и могла произнести ее дословно.

Непродолжительное молчание – и лекция продолжилась. Ника слегка наклонила голову и искоса бросила быстрый взгляд на профессора. Поняла, что он смотрел на неё, но, поймав ее взгляд, будто смутившись, отвернулся.

Этот, казалось бы, незначительный инцидент глубоко запал ей в душу. Она прокручивала его в памяти раз за разом.

2.

Когда профессор увлеченно рассказывал что-то студентам по своему предмету, казалось, что он не замечает никого и ничего вокруг. И не было разницы, полна аудитория, или слушатель только один.

Но с того дня Вероника заметила незначительную для других, но много значащую для неё самой перемену. Теперь профессор читал свои лекции, обращаясь именно к ней. Не глядя в упор, а вот так, подспудно, изредка бросая взор при объяснении, задерживая взгляд чуть дольше на ней, чем на ее одногруппниках.

Она много раз спрашивала себя – правда ли это, или иллюзия, не подкреплённая ничем, кроме вольных девичьих мечтаний.

– Ань, как думаешь, у меня какая-нибудь паранойя? Ну, не может это быть взаправду.

– Да? И почему, интересно?

– Как это – почему? У него – жена. Говорят, красивая.

– Ника! Это вообще не аргумент!

– Для меня – аргумент.

На следующей неделе Вероника сильно простудилась и взяла больничный.

Расслабиться она себе не позволила: на носу конкурс, к которому она столько готовилась. И так по-болезни придётся пропустить несколько последних лекций.

Укутавшись в тёплый плед, с чашкой ароматного травяного чая в одной руке и тетрадкой – в другой, Ника зубрила математику.

Ей не хотелось подвести своего профессора.

Едва эта мысль коснулась ее разума, как девушка вздрогнула, будто обожглась.

«Своего… С чего это он мой?» – мысленно спорила сама с собой Ника. И сама же понимала, как это глупо.

Через несколько дней Нику навестила подруга. Поедая на кухне пахнущие Новым годом мандарины, девушки разговорились:

– …ну, давай после пар проследим за «твоим» профессором. Может, узнаем что-нибудь интересное…