Всё сложно

Всё сложно
Марислива

Воспоминания – такое объёмное, вязкое слово, вмещающее в себя целую жизнь. Там живут образы тех, кого я когда-то любила, и образы тех, кого я люблю до сих пор… Золин – имя, при котором моё сердце болезненно сжимается. Мой любимый брат… Если спросить у него «Как твои дела?», то он всегда ответит: «Всё сложно». Аяш – моё счастье, радость, беда и кошмар. Моя сестра, из-за которой чёрная дыра поглотила весь мой яркий мир. У меня нет чёрно-белых полос жизни. Всё, что у меня есть – это чёрное. Всё, что у меня осталось – это пустота. Когда сердце пылает, а разум протестует… Когда ты знаешь наперёд последствия своей любви… Когда неизбежное давление общественного мнения столь сильно и безжалостно… Что победит: разум или сердце? Всем героям истории, участвующим в эротических сценах, исполнилось 18 лет. Содержит нецензурную брань.

Марислива

Всё сложно

Глава 1

Аяш

Мне лет пять, а может и шесть, и я кручусь перед зеркалом в розовом платьице. Кружевные рюши немного колются, но меня это не беспокоит. Я принцесса. Улыбка не сходит с моего лица.

– Аяш, хватит красоваться перед зеркалом, – кричит мама. – Гости подъехали, пошли встречать!

– Мира, ты забыла выложить на стол салфетки! – кричит папа маме. Та спохватывается и бежит исправлять оплошность.

Все ближайшие родственники сегодня приезжают к нам, чтобы поздравить моего папочку с днём рождения.

Мои двоюродные сестры и братья тоже приедут, и я радуюсь тому, что мне будет с кем поиграть.

Все долго приветствуют друг друга и обнимаются. Тихо стою в сторонке, чтоб не мешаться. Потом папа приглашает гостей за стол, над которым мама трудилась весь сегодняшний день. Вечер только начинается, а я очень хочу выйти на улицу из душного дома.

Когда взрослые погружаются в свои серьезные разговоры, то все дети, в том числе и я, уходят на улицу.

Я подхожу к каждому с просьбой поиграть со мной хоть во что-нибудь, но они отказываются. Все старше меня. Ближе по возрасту мне Рамира и Золин. С Рамирой разница составляет два года, а с Золином – три. Рамира, заметив, что я смотрю в её сторону, ретируется быстренько в дом. Рядом остаётся только брат, который спорит с соседским мальчиком о том, кто кого поколотит.

– Золин, драться не хорошо! – Тяну его за рукав в сторону дома. Но он хватает мальчишку напротив за грудки.

– Я покажу тебе городского мальчика! Кровью харкаться будешь! – Тащит парня за рубашку на себя, чтобы быть с ним лицом к лицу.

– Золин, я всё маме расскажу, – пищу я. – Или твоему папе! – Последняя угроза подействовала лучше. Брат отпускает соседа, и тот убегает. Когда мой родственник поворачивается ко мне, я пугаюсь его злого выражения лица.

– Поиграй со мной, – неуверенно прошу, – и тогда я никому ничего не расскажу.

– Мелкая, откуда в тебе столько хитрости? – Злость сменяется улыбкой. Не теряю момента и хватаю его за руку. Веду к кукольному домику, который стоит в беседке.

– Смотри, что у меня есть. – Отпускаю его руку и сажусь на пол рядом с самым красивым домиком на свете.

– Мальчики не играют в куклы. Мы играем в машинки, балда. – Крутит мне пальцем у виска.

– У меня нет машинок, – разочарованно сообщаю ему.

– А если бы и были, я бы с тобой играть не стал, – заявляет брат, стоя у входа в беседку. – Ты маленькая, с тобой неинтересно. Или погоди-ка! – Что-то хватает с листьев куста смородины и уже бежит за мной. Я убегаю из беседки ещё до того, как он направляется в мою сторону. Просто мой сосед уже познакомил меня с мальчишескими выходками с жуками, червяками и всеми этими страшными ползучими гадами.

Вбегаю на веранду и захлопываю дверь со всей силы, в то время как брат тянет ко мне зажатую в кулак руку. Дверь больно бьёт по его руке. Она разжимается и оттуда падает противный чёрный жук. Я визжу и отпускаю дверь. Золин держится за свою руку, прижимая её к животу.

– Ты сам виноват, – защищаюсь я. – Если ты расскажешь, что я прижала тебе руку, то я расскажу про тебя и соседа.

Когда на мой визг выходят взрослые, то двоюродный брат не говорит о руке, а просто прячет её назад. Родители уходят, а я довольная лечу его, представляя, что я врач. Срываю подорожник, смачиваю его слюнями и под звуки «фу» прикладываю к руке больного, где содрано немного кожи. Весь вечер он играет со мной. Но потом брат собирается уйти, и это попытка номер четыре, хватаю его крепко за руку, не собираясь отпускать.

Держу его и понимаю, что он сильный, красивый, а ещё он меня не «сдал» родителям, и я его люблю.

– Отпусти! – кричит мальчишка на меня и пытается вырвать свою руку.

– Ни за что! – ору в ответ и крепче впиваюсь маленькими пальчиками.

– Что тут происходит? – раздаётся голос дяди Ярослава, это папа Золина.

– Пусть она меня отпустит, – просит брат.

– Нет. – Дальше сопротивляюсь я.

– Почему ты не хочешь его отпускать? – с интересом спрашивает мой отец.

– Потому что я люблю его и хочу с ним играть, – отвечаю, не задумываясь.

– Аяш, нельзя любить своего брата! – говорит мама в растерянности.

– Почему же нельзя? – вмешивается дядя. – Любить, как брата, можно…

Глава 2

Золин

– Эй, Золя, – мой друг по кличке Маврик хлопает меня по плечу, – Ты это чего домой засобирался?

– У нас сегодня гости. – Стою у своей машины, и моё лицо в данный момент украшает ухмылка. – Папин брат с семьёй приезжает.

– Смотрю, ты очень рад, – произносит друг с издёвкой.

– Мавр, я сейчас тебе съезжу по твоей довольный физиономии! – Дарю многообещающую улыбку.

– Хочешь, вечером вызволю тебя из семейного плена? – Подходит к своему старенькому байку и снимает с подножки.

– Я могу и сам прыгнуть в машину и смыться, когда совсем надоест слушать их бла-бла-бла, – делаю жест рукой и кривлю лицо. Я тот ещё фрукт. Кислый.

– Тогда до вечера? – Друг заводит мотоцикл и даёт газу. Я поднимаю руку вверх, прощаясь, и он срывается с места.

Сажусь в свой красный Ford Mustang Shelby GT500. Отец выложил за него кругленькую сумму. Обожаю свою малышку, её яркий цвет и чёрные полосы на капоте. Завожу мотор и кайфую от звериного рыка. Давлю на газ, и через каких-то пять секунд мчусь на скорости сто километров в час. Объезжаю движущиеся машины, «скачу» из ряда в ряд, ещё набирая скорость. Папаня просил не форсить днём, и поэтому стрелке спидометра позволяю коснуться только отметки «150».

Подъезжаю к загородному особняку, открываю гараж с кнопки. Выйдя из машины, смотрю на рухлядь Ангеловых. Такое старьё можно было и не загонять в гараж, точно не украдут. Они приехали. Поднимаюсь по небольшой лестнице в дом, на ходу кручу ключи от своей тачки на указательном пальце. Зайдя в дом, слышу шум голосов. Клара, наша домработница и повар в одном лице, бегает туда-сюда: из кухни в столовую и обратно.

Направляюсь прямиком приветствовать милых родственничков. Прохожу к столу, здороваюсь за руку с дядей Яромиром, потом улыбаюсь тете Мирославе и сестре Аяш. На сестрёнке мой взгляд задерживается. Малявка выросла. Сколько мы не виделись? Лет восемь, наверное. Если мне через месяц стукнет девятнадцать, то ей значит шестнадцать. А выглядит лет на восемнадцать, но маленькая и худая. Её что не кормят?

– Золин, ты бы для начала руки вымыл, – нудит над ухом Клара. Молча встаю и ухожу переодеться, помыть руки. Я стараюсь, когда это возможно, слушать пожилую женщину или делать хотя бы вид. Нужно отдать ей должное, она заменила мне мать, которая погибла в авиакатастрофе. Полетела отдыхать… Не вернулась.

Возвращаюсь в столовую. Клара мне накладывает что-то в тарелку и ставит перед моим носом. При этом шепчет на ухо: «Хватит смущать сестру, негодный мальчишка».