Лунные хроники. Мгновенная карма

Лунные хроники. Мгновенная карма
Марисса Мейер

Лунные хроники #5
Пруденс Барнетт всегда отличалась настойчивостью и трудолюбием, а потому скора на осуждение чужих слабостей: один для нее слишком ленив, второй – высокомерен, третий – груб… Однажды у Прю появляется способность вершить кармическую справедливость, и она с удовольствием ее использует, наказывая всех без разбора.

Но есть один человек – ее напарник по лаборатории бездельник Квинт Эриксон, – на которого ее силы как будто оказывают обратное действие. Квинт раздражающе милый и впечатляюще благородный, особенно если дело касается его работы в местном центре спасения морских животных.

Прю тоже соглашается на подработку в центре спасения, и вскоре ей предстоит узнать, насколько на самом деле тонка грань между добродетелью и тщеславием, щедростью и жадностью, любовью и ненавистью.

Марисса Мейер

Мгновенная карма

Посвящаю отцу,

он всегда наполнял наш дом музыкой.

Marissa Meyer

INSTANT KARMA

Впервые опубликовано Fiewel and Friends, подразделением Macmillan Children’s Publishing Group

Печатается с разрешения литературных агентств Jill Grinberg Literary Management, LLC и The Van Lear Agency, LLC.

Copyright © 2020 by Rampion Books, Inc.

© И. Литвинова, перевод на русский язык

© ООО «Издательство АСТ», 2021

Один

Квинт Эриксон опаздывает.

Опять.

Чему тут удивляться? Я и не удивлена. Я бы скорее удивилась, если бы он хоть раз пришел вовремя. Но, черт возьми, сегодня? Именно сегодня?

Я закипаю, нервно барабаня по доске для презентаций, лежащей на столе. Я внимательно слежу за стрелками часов над дверью класса и еле слышно повторяю текст, который целую неделю учила наизусть.

Наши пляжи и прибрежные воды – дом для множества удивительных живых существ. Рыбы, млекопитающие, морские черепахи и…

– Акулы, – говорит Майя Ливингстон, стоя у доски – на протяжении десятилетий подвергались жестокому обращению со стороны Голливуда. Они не такие чудовища, какими их изображают люди!

– К тому же, – добавляет Эзра Кент, ее напарник по лабораторным работам, – еще неизвестно, кто кого ест. Я имею в виду, знаете ли вы, ребята, что люди на самом деле едят акул?

Майя бросает на него хмурый взгляд.

– В основном, плавники. Чтобы быть точным.

– Верно! Из них готовят суп, – продолжает Эзра. – Суп из акульих плавников – это, типа, суперделикатес, потому что их можно долго жевать, и они при этом хрустят. Представляете?! Вы как хотите, а я обязательно попробую.

Некоторые из наших одноклассников притворяются, что их тошнит от отвращения, хотя очевидно, что Эзра пытается добиться именно такой реакции. Большинство зовет его EZ[1 - EZ – популярное английское сокращение от слова easy (легко, просто, удобно). Здесь и дальше прим. пер.]. Раньше я думала, что это намек на многочисленные амурные приключения Эзры, но теперь склоняюсь к мысли, что виной всему его репутация балагура. Учителя в нашей школе давно усвоили, что лучше рассаживать их с Квинтом подальше друг от друга.

– Как бы то ни было, – перебивает Майя, пытаясь вернуть разговор в нужное русло. И продолжает рассказывать о зверствах охотников на акул, когда рыбам отрезают плавники и выпускают обратно в воду. Без плавников акулы опускаются на дно океана и либо задыхаются, либо их заживо съедают другие хищники.

Все в классе кривятся и морщатся.

– А потом они превращают их в суп! – добавляет Эзра, на случай, если кто-то прослушал эту часть рассказа.

Проходит еще минута. Я прикусываю внутреннюю сторону щеки, пытаясь успокоить натянутые нервы. В восьмимиллионный раз за этот год в голове крутится безнадежное: «Нет. Никого. Хуже. Квинта. Эриксона».

Я даже напомнила ему вчера: «Не забудь, Квинт, завтра важная презентация. Ты приносишь доклад. Ты помогаешь мне со вступительным словом. Так что, пожалуйста, ради всего святого, хотя бы в этот единственный раз, не опаздывай».

И что в ответ?

Он просто пожал плечами.

Я занятой парень, Пруденс. Но сделаю все, что в моих силах.

Действительно. Видимо, он очень занят во вторник с самого утра и до половины девятого.

Я знаю, что справлюсь со вступлением сама. В конце концов, репетировала я одна, без Квинта. Но он должен принести бумаги. Чтобы класс мог уткнуться в них, пока мы рассказываем. Это поможет отвлечь их скучающие, равнодушные взгляды от меня.

Класс вяло аплодирует, и я снова пытаюсь сосредоточиться. Хлопнув пару раз, я роняю руки на стол. Майя и Эзра собирают свои презентационные материалы. Я смотрю на Джуда, сидящего в первом ряду, и, хотя вижу лишь его затылок, знаю, что он не сводит глаз с Майи с тех пор, как она вышла к доске, и не отведет взгляда, пока она не вернется на место. У него нет другого выбора, кроме как отвернуться либо привлечь всеобщее внимание этим пристальным взглядом. Я очень люблю своего брата, но его влюбленность в Майю Ливингстон тянется с пятого класса и – если честно, – уже начинает казаться слегка безнадежной.

Я ему сочувствую. Он действительно сохнет по ней. Ничего удивительного – она же Майя Ливингстон. Почти весь десятый класс влюблен в нее. Но я хорошо знаю своего брата. Ему никогда не хватит смелости пригласить ее на свидание.

Потому и безнадежно все это.

Бедняга.

Но не он один – мое положение не лучше. Майя и Эзра возвращаются на свои места, а Квинта все нет. Нет и бумаг, которые он должен принести с собой.

В порыве отчаяния я выуживаю из сумки красную помаду и быстро наношу свежий слой, на случай если она уже потускнела с тех пор, как я подкрашивалась перед уроком. Вообще-то я не злоупотребляю косметикой, но яркая помада подобна мгновенному допингу для самооценки. Это моя броня. Мое оружие.

Ты справишься, говорю я себе. Тебе не нужен Квинт.

Сердце колотится в груди. Дыхание сбивается. Я сую тюбик помады обратно в сумку и беру карточки. Не думаю, что они мне понадобятся. Я так много тренировалась, что теперь даже во сне рассказываю об ареалах обитания и защите окружающей среды. Но с карточками в руке мне будет спокойнее.

По крайней мере, я так думаю. Надеюсь.

До тех пор, пока меня не охватывает внезапный ужас. Мне становится страшно, что чернила растекутся в потных ладонях, и карточки станут нечитаемыми. Нервы снова взвинчиваются до предела.

– Итак, мы подошли к последней презентации в этом учебном году, – говорит мистер Чавес, бросая на меня едва ли не сочувственный взгляд.

– Извини, Пруденс. Мы тянули, сколько могли. Может быть, Квинт присоединится к нам до того, как ты закончишь.