Проклятие

Как только она произнесла эти слова, воспоминания о том ужасном утре вернулись, и глаза Серильды наполнились слезами. Сначала, узнав, что Охота забрала детей, она увидела в этом только угрозу и была уверена, что Эрлкинг вернет их домой, когда Серильда сдастся.

Но потом она увидела их тела…

– Это не твоя вина. – Злат обнял ее, прижал к груди. – Он чудовище. А ты не сделала ничего плохого.

Она всхлипнула, уткнувшись лицом в его рубашку.

– Может, и так, но все равно… теперь я несу за них ответственность. И если я разозлю его, то не представляю, что он сделает на этот раз.

Злат прижал ее к себе еще крепче и с досадой выдохнул.

– Проклятый кровожадный демон, вечно он все портит.

У Серильды вырвался сдавленный смешок.

– Хорошо. Если ты так волнуешься, я доставлю тебя обратно.

Кивнув, Серильда вытерла слезы.

– Хотела бы я бросить ему вызов, как ты, Злат. Но я не могу. Прости.

– Тебе совершенно не за что просить прощения. – Злат бережно взял в ладони ее лицо, провел большими пальцами по щекам, вытирая остатки слез.

– Я буду ему противостоять и бросать вызов за нас двоих.

Серильда улыбнулась сквозь слезы.

– Вот это настоящая романтическая клятва.

Злат так покраснел, что веснушки пропали, и на миг, всего на миг ей показалось, что он хочет ее поцеловать. Закрыв глаза, она подалась к нему.

Но Злат вздохнул, до боли тоскливо. А потом поднял голову и поцеловал ее – в лоб. Так легко и нежно, что Серильда почти не почувствовала поцелуя.

– Ладно, – сказал он. – Пойдем, стребуем с него выкуп.

Глава 7

Серильда ощутила ароматы пира задолго до того, как они со Златом добрались до северной стороны замка. Музыканты выводили красивую, хотя и мрачную мелодию, эхом разносившуюся по залам. Звуки трепетных струн вальдзитера[1 - Вальдзитер – струнный щипковый инструмент, появившийся около 1900 года в Германии (здесь и далее – прим. пер.).] почти полностью заглушали болтовню придворных. За то время, что Серильда провела в замке, она привыкла считать темных тихими и нелюдимыми. Они держались особняком, беседовали приглушенным шепотом и крались по залам замка, как безмолвные тени. Темные были вездесущи, но обычно Серильда видела лишь их неодобрительные взгляды и поджатые губы.

Поэтому ей всегда было странно наблюдать за тем, как они собираются на общие праздники. Эти праздники были не совсем такими, как в Мерхенфельде, – там народ распевал у костров скабрезные песни и устраивал шумные танцы на деревенской площади под музыку, такую зажигательную, что ноги сами пускались в пляс. Но даже темные, при всей их угрюмой сдержанности, обожали празднества, и можно было увидеть, как они прижимаются друг к другу в медленном танце или поднимают одну чашу вина за другой до самого рассвета.

– Подожди здесь, – сказал Злат, когда они с Серильдой подошли к большому открытому окну, выходившему в сад. Вскоре завеса, разделяющая их миры, растворится в угасающих лучах дневного света. Солнце уже опустилось за западную стену, длинная тень от нее упала на сад, даря освежающую прохладу после жаркого летнего дня. В это время года сад выглядел пышно. Густые травы так и норовили захватить мощеные дорожки.

С ее места Серильде было видно, как слуги выносят последние блюда для пира. Казалось, все столы, какие только нашлись в замке, вынесли сюда во двор, покрыли их расшитыми льняными скатертями и осветили высокими канделябрами.

От аромата лука и чеснока, молотых семян горчицы и розмарина у Серильды потекли слюнки. В середине каждого стола был красиво выложен свежеиспеченный хлеб, по аппетитным золотистым корочкам стекали капли масла. Одни плетеные булки были посыпаны маком и кунжутом, другие – соленым сыром, третьи – миндалем и фисташками. Вокруг хлеба красовались спелые плоды, сияющие, как драгоценные камни. Чего там только не было! Помидоры и спаржа, запеченные с маслом и травами. Нежные кабачки с начинкой из тонко нарезанной ветчины и золотистого изюма. Шкворчащие свиные колбаски на подушке из печеных персиков с сиропом. Жареные орешки и целые банки меда и варенья.

В ожидании начала пира в толпе сновали десятки слуг с бурдюками эля, вина и ягодных настоек.

На самом видном месте стояли два плетеных кресла, но только одно из них было занято. Эрлкинг сидел на импровизированном троне боком, перекинув одну ногу через подлокотник и подперев голову рукой. Несмотря на небрежную позу, на лице его было написано сумрачное раздражение.

– Довольно! – вдруг рявкнул он, щелкнув пальцами, и призраки-музыканты тут же перестали играть. – Можно подумать, что вы не знаете другой музыки, кроме похоронной, для панихид.

Тут что-то привлекло внимание короля, и он вскинул голову. Мгновением позже перед ним возникла Гизела – повелительница гончих.

– Простите меня, господин, – низко поклонилась она. – Буян продолжает ускользать от нас.

Эрлкинг сильнее нахмурился.

– Мы изловили татцельвурма, но не в силах найти мою королеву, которая находится в этом замке?

– Вы ведь знаете, как этот призрак изворотлив. – Гизела опустила голову. – А ваша королева, как мне кажется, может перемещаться по залам замка так же, как и он.

– На твоем месте я бы следил за словами, – заметил король, постукивая пальцами по ложу арбалета, – иначе может показаться, что ты хочешь обвинить во всей этой глупой истории мою невесту, тогда как она – лишь несчастная пешка в одной из шалостей полтергейста.

Гизела покорно склонилась перед ним.

– Я не желала никого обидеть, уверяю вас.

Хмыкнув, король указал на Манфреда.

– Я больше не позволю духу забавляться, задерживая нас. – Он указал за дальнюю стену, над которой в беззвездном небе только что показалась растущая луна. – Завеса скоро упадет. Давайте же начинать пир, с моей невестой или без нее.

– Ну-ну, к чему такая поспешность, – раздался новый голос из сада.

Пораженная Серильда оглянулась – но Злата и след простыл. Она чуть отодвинула занавеску, ровно настолько, чтобы увидеть статую Эрлкинга, стоявшую в саду замка, – к ней-то сейчас и прислонился Злат, скрестив руки и поставив одну ногу на арбалет изваяния.

– Говорить такие слова не пристало тому, кто только что клялся в вечной преданности. – Злат окинул взглядом раздраженные лица темных. На протяжении веков его шалости раздражали не только Эрлкинга, но и других демонов. – Ты ведь вроде как ее любишь.

Эрлкинг не двинулся с места, по-прежнему сидя поперек кресла, однако все его тело напряглось. Они со Златом всматривались друг в друга, разделенные несколькими рядами самшитовых кустов и столами, ломившимися от еды, которой можно было бы досыта кормить весь Мерхенфельд до конца лета.

– Сегодня тебе здесь не рады, – сказал Эрлкинг. Он бросил на Гизелу взгляд, в котором был не произнесенный вслух приказ.

Серильда подалась вперед. Она не заметила, как группа охотников подошла к краю сада, зато сейчас видела, как они крадутся между деревьями. Время от времени среди них вспыхивали золотистые отблески.

Она вспомнила донесение Фриша. Злата искали еще до начала церемонии, решив связать его золотыми цепями. И вот теперь, когда он наконец показал себя, они тут как тут.

Злат рассмеялся.

– Будто мне хоть когда-то были рады. – Он указал на охотников в тени. – Эй, вы, сзади, я вас вижу. Но больше не попадусь ни в одну из ваших ловушек.

С этими словами он исчез.

Но тут же появился снова – да не где-нибудь, а примостился прямо на спинке трона Эрлкинга.

Появление, впрочем, не было особо удачным. Потеряв равновесие, Злат вскрикнул и завалился вперед.

Эрлкинг попытался увернуться, но Злат рухнул прямо ему на колени.