Ах, эта проза Жизни!

Она задумалась снова, погружаясь все глубже и глубже в эмоциональный настрой их взаимоотношений. И по мере того, как она делала это, сердце ее все больше и больше, все сильнее и сильнее начинало дрожать той самой болезненной дрожью, которая заставляла ее все эти десятилетия хотеть его, мечтать о нем и страдать по нему. Щеки ее начали гореть снова, руки похолодели, и ее снова начала «бить» та самая едкая дрожь желания.

Но… это были совсем не её муки желать его самого, или его… тела! О, ужас! Это были вибрации его желания иметь ее.

И этими его вибрациями она была пропитана насквозь.

Она состояла из него…

Ах, это его желаниями она жила всю жизнь, это его желание иметь ее влекли ее к нему, это на его страстное желание обладать ею летела она всю свою предыдущую жизнь, как бабочка на огонь свечи.

Да, это было именно так! О!

Она испытала… настоящее разочарование! Нет! Не может быть!

И облегчение!

…но, как зато, он хотел ее!

…и, как сладостно было лететь на этот огонь…, всю жизнь.

До Нового года, года Голубой Обезьяны, оставалось четыре дня.

2.

Я поняла, что выспалась: в уши лезли все звуки с улицы и из-за соседской стены.

Я, продолжая лежать на спине, запрокинула голову назад и снизу вверх посмотрела на светящийся циферблат своих любимых бесшумных электронных часов. Они показывали: 10:35.

«Точно, выспалась, – подумала удовлетворенная я, – ведь вчера, совершенно необычно и неожиданно для себя, я легла спать не в три, не в четыре и даже не в два часа ночи, а в двадцать минут первого! И, конечно, к десяти тридцати должна была выспаться».

Я заулыбалась, снова прикрыв глаза – вставать все равно не хотелось.

Я заулыбалась оттого, что знала, что могу и не вставать. Вот не хочу и могу! Так я протестовала против привычного порядка вещей в этой вселенной. Я даже перестала ложиться спать «правильно» – головой к стенке. Я ложилась сейчас «головой вниз», как я это назвала: ногами – к стенке, а головой – к середине комнаты. Потому и на часы сейчас мне приходилось по утрам смотреть снизу вверх и задом наперед.

Мне так нравилось!

Внезапно я поняла, почему после новогодней ночи, просидев за праздничным столом и затем нагулявшись вдоволь по заснеженным улицам Сосновой поляны, я завалилась спать, не раздеваясь и не стеля постель, и почему я, спустя неделю после той ночи, все еще продолжаю ложиться спать одетая и, по-прежнему, не разбирая постель: я неосознанно и здесь протестую против заведенного порядка вещей. Я представила себе состояние, когда вечером, после праведного рабочего дня стелю себе постель, раздеваюсь, надеваю ночную рубашку… Потом мысленно не стала стелить постель и надевать ночную рубашку… и ощутила СВОБОДУ.

Я «увидела», как не придавая значения ритуалу отхода ко сну, продлеваю день… даже не день – ЖИЗНЬ! Жизнь перестает делиться на день и ночь, и сон перестает быть чем-то особо важным и значимым в череде дней и ночей. Я «увидела», как жизнь, таким образом, течет и течет без перерыва, и движение времени для меня не останавливается, а все продолжается и продолжается.

«Очень интересно, – подумала я, – наверное, так и жили наши далекие предки. Такая жизнь очень похожа на постоянное бодрствование. Нужна ли сейчас человеку такая жизнь? Ведь экономится масса времени на всех этих заведенных кем-то ритуалах».

И я поняла, что сейчас такую жизнь человек себе не может позволить – у него на такую жизнь сейчас просто не хватит физических сил. Его тело из-за уставшего разума, которому только одному и нужен «отдых» – бессознательность – не в состоянии жить без этого допинга – сна. А ведь что обычно говорят ребенку, не желающему раздеваться перед сном, или человеку, ложащемуся «отдохнуть» днем? Ему говорят:

– Разденься, пусть тело отдохнет.

Тело. Ха! Не тело, а уставший разум!

Да, когда-то рыцарю стоило снимать с себя десятикилограммовые доспехи! Но ведь теперь мы эти доспехи на теле не носим!

Мы не носим теперь доспехи на теле…

Это открытие, с которым каждый, ну просто каждый может поспорить и имеет на это полное право, так поразило меня, что я тут же вспомнила о своем издателе, который давно уже подгонял меня с моим следующим «литературным изыском», как он называл мои творческие проявления в писательстве.

Я поняла, что немедленно, «по собственному желанию», должна прямо сейчас встать с постели и дописать новеллу. Иначе, никакой свободы мне без денежного гонорара за нее, не видать.

Вот такая свобода в этой вселенной. С этим, думаю, никто спорить не станет. Хотя…

могут быть и другие мнения…

***

«Векторное кольцо». «Роковая любовь». К чему это все относится? А все это относится к астрологии. К любовному гороскопу. К паре Хозяин – Слуга.

Вот что прочитала она в любовном гороскопе.

Ее слугой была Обезьяна.

Очень ненадежный слуга.

Вертлявая, кривляющаяся, хитрая и …умная. За таким слугой нужен глаз да глаз. Если такого слугу держать в узде, он принесет много пользы. Но стоит отпустить его на вольные хлеба – пиши – пропало твое благополучие. Это тебе не Собака-слуга: преданный, верный, готовый жизнь за тебя положить и, если ты покинешь его – годами, десятилетиями, веками ждать тебя, сидя у обочины дороги без сна и пищи. Пока ни сдохнет.

Или Лошадь – будет работать для тебя, пока не упадет, бездыханная.

Нет, не таким слугой была Обезьяна. В ее жизни, по крайней мере. Обезьяна – слуга «сам себе на уме». Для собственного благополучия. Она служит Хозяину, если вообще умеет служить, не для него, а для себя. И если Змея хочет, чтобы Обезьяна служила ей, надо тогда Змее все время держать ее под контролем. И… даже устрашать. Гипнотическим покачиванием и демонстрацией своего жала.

А зачем тогда такой слуга?… Одна головная боль.

Да, преданности от Обезьяны вряд ли дождешься. Как и от Кота.

Эти двое живут только для себя…

…А если позволить такому слуге – хитрому и незнающему постоянства ни в чём – стать твоим хозяином?…

Похоже, в её жизни так и произошло.

Когда же она согласилась с этим? Не тогда ли, когда позабыла пин код к своей «записной книжке»?

… – Этот год – год Голубой Обезьяны. На столе обязательно должны быть фрукты, орехи, много фруктов и орехов, бананы. Чтобы Обезьяна в новом году была благосклонна к вам, следует накрыть стол так, как любит Обезьяна. Она должна быть довольна вами, и тогда этот год будет удачным для вас.

Голос из телевизора звучал очень серьезно.

Рекомендации давала знаменитый астролог Доминика Затменная.

Мира услышала слова астрологини, ее серьезный и одновременно снисходительный, как у врача перед больными, голос, и почувствовала, как не вяжется он с ее, Мириным, внутренним мироощущением. И тут же подумала о том, как миллионы людей, слушающих сейчас астролога, мгновенно побегут в магазины за гостинцами для астрологической Обезьяны, и усмехнулась. У нее и самой даже поутру возникло прыткое желание сбегать на рынок орехов купить. Как же! А иначе не сложится новый год! Но когда позже, днем, стоя на остановке, она услышала разговор двух женщин, одна из которых говорила о том, что все орехи и фрукты раскупили в магазине рядом с ее домом, и что бананов уже не найти тридцатого декабря, ей стало совсем не смешно.

«Ну уж нет! Этого ты от меня не дождешься! – мысленно обращаясь к Обезьяне, проговорила она. – Еще чего – ублажать тебя! И вообще – хватит всех ублажать! В этом году ты у меня поработаешь! Поработаешь бесплатно, потому что Я так хочу».

Она засмеялась оттого, что на полном серьёзе с веселым вызовом заговорила с этой мифической обезьяной, словно та была абсолютно реальной в ее жизни.