Последнее задание

Следовало сменить тактику. И я просто села в снег. Времени мало, но пару минут подождать можно. А вдруг?

Сработало. Заинтересовались, подошли. Любопытные. При свете вышедшей луны шкура их заиграла изабелловым. А рога серебром отливали. Чудо чудное.

Засмотревшись, забыла даже, зачем я здесь. Но спохватилась вовремя.

– Дивные создания, хранящие время, – воркую с ними, уговариваю, – вы – волшебные существа, порождающие добро и способность верить в чудеса, сказки. Поделитесь немного, окажите любезность?

Один подошел почти к самому моему носу. Не испугался, не отпрянул. Лишь копытом по снегу чиркнул и ко мне покатилась фиолетовая искорка. Поверить не могу – вот удача!

– Спасибо вам, верные…

Реку льдом затянуло. Но я надеялась, может осталась хоть где-нибудь полынья. И темно уже по-настоящему. Как бы самой в эту полынью не угодить.

Полынья осталась. И русалку долго звать не пришлось. Вынырнула. Холодно ей на ветру, ежится.

– Марфушка, выручай. – Я чихнула – не простыть бы раньше времени.

– Чего тебе? – русалка руками на край полыньи оперлась. Даже хвост чешуйчатый видно стало.

– Здоровья.

Если его и просить, то только у них. У русалок здоровья хоть отбавляй. Никогда ничем не болеют.

– Держи, пигалица.

Она нырнула обратно, хлопнув хвостом по краю полыньи. По льду покатилась, зазвенела красная искорка.

А теперь – на маяк.

Маяк был высокий. Я взопрела вся, пока неслась вверх по длинной винтовой лестнице.

На площадке догорал костер. Несколько поленьев уже вовсе потухли, но другие еще отсвечивали красным, а значит, можно еще успеть.

Я подошла к краю. Площадка открытая. Продуваемая всеми ветрами. А за краем – темнота. Пропасть. И боязно… Да ладно, не в первый раз. В девятый. И в последний.

Cосредоточилась и прыгнула во тьму. Послышалось, как за спиной кричал смотритель: "Не успеешь, дура!" Да только мне могло и показаться…

Приземлилась я аккурат в лужу. Конечно, это же я! Отряхнулась, только прохожие шарахнулись.

А здесь зимы нет. Вернее, она есть по календарю. Но нет снега, сугробов. Откуда ж им взяться, если улицы посыпают реагентами. Машины чадят, взвизгивают тормозами. Люди снуют туда суда, торопятся. Газетные киоски, закусочные, бесконечная вереница магазинов. Неоновая реклама и фонари-прожекторы. Тьфу, мерзость.

Необходимо определить направление. Это у меня всегда хорошо получалось. Два квартала, поворот и я у госпиталя.

Осталось пройти внутрь. Я незаметная, но только если не приглядываться. Приглядевшись, меня всякий увидит.

Повела носом. Чихнула. Тяжелый запах лекарств. Не люблю. Разве только валерьянку…

Кинулась в палату, прямо на кровать. Вот она, моя маленькая хозяйка. Под капельницей, с кучей присоединенных проводов и какой-то пикающей штуковиной.

Но мне это неинтересно. Опоздала или нет? Посмотрим.

Я принялась тереться о щеку ребенка. Худенькие ручки с крохотными пальчиками. Ей всего три и… как они сказали? Эпи-леп-ти-чес-кий припадок. Сердце слабое. Была остановка…

У меня тоже почти остановилось. И я отдаю, вываливаю ей все и сразу: голубую искорку мудрости, серебряную – знания, золотую – красоты, фиолетовую – веры в чудеса и красную, очень важную по моему мнению – искорку здоровья. Конечно, я еще хотела зеленую – искорку любви к природе от Петровича. Но чего нет, того нет.

Я мурлыкаю и нежно цапаю коготками одеяло. Живи долго и счастливо, хозяйка. И пусть поможет… на этот раз.

Утром девочка открыла глаза. Седой дядька с бородой, на гнома нашего похожий, лишь руками разводил – чудо! А еще говорил, что родители ребенка перешли какие-то границы. "Я понимаю – игрушки мягкие, цветы, любимые ее вещи. Однако… зачем вы кошку притащили?"

Он ругался, почти как Араз. Но меня оставил.

А родители девочки перешептывались в углу палаты:

– Откуда она взялась, кошка наша? – недоумевал папа.

Мама лишь пожимала плечами:

– Столько раз приходила и возвращалась. Уходила снова. Вот ведь… загадка.

Я подождала еще три дня. Убедилась, что все хорошо. И сбежала.

Я выполнила задание. Наконец-то! Теперь – обратно. В мой мир. Отдохну. Молока попью с Зинаидой Люциферовной. Со сливками. Сливки у нее зело хороши. Разбужу, наконец, Петровича. С бесом партию шахматную доиграю. Алариэль расскажет новую притчу, а Марфа снова будет смеяться над моими похождениями.

Потом я сяду возле реки и буду ждать единорогов. Удивительно, почему мне раньше в голову не приходило познакомиться с ними поближе?

Вернуться обратно? Это просто. Неприятно и больно, но ничего, не в первый раз. В девятый. И в последний.

Я выбежала на дорогу. А дальше – удар… и темнота.

Взвизгнули тормоза. Из машины вышли двое – мужчина и женщина.

– Что там? – Женщина поплотнее запахнула шубку.

– Да так… – Мужчина брезгливо пнул ногой маленькое скрюченное тело. – Кошка драная. Поехали.