Мой космос. Моя вселенная

Итак, минусы: я в открытом космосе, на инапланетном судне, лечу к торговой планете, на которой меня хотят продать. Возможности сбежать нет, с союзниками на корабле тоже не густо, и в целом жопа жопская. Горестно вздохнув начала подсчитывать плюсы: я более менее цела и невредима, можно попытаться сбежать при высадке на планету. Переговорная сыворотка во мне есть, надеюсь, на Харуке она меня тоже не подведет, раз красноволосого я понимала хорошо. А дальше буду действовать по обстоятельствам. Это первый вариант развития событий. А второй лежит сейчас в соседней клетке. Корш назвал девочку Ходящей между мирами, значит она подобно кузнечику прыгает с одного места на другое, ну, по крайней мере в моем воображении это так вырисовывалось. Если она перетянула меня сюда, значит и обратно вполне может, я даже второе запястье с кровушкой не пожалею, если оно ей нужно будет. Решено! Сначала пробуем второй вариант.

Словно услышав мои мысли, в соседней клетке девчушка начала приходить в себя. Слабо шевельнувшись, приподняла голову, огляделась. Поняв, наверное, где находится, девочка тихонько заскулила, и подтянув колени к подбородку горько заплакала. А у меня случилось дежавю. Именно такую я и увидела ее в переулке. И опять чувство жалости и желание помочь толкнуло меня к краю моей тюрьмы, где две клетки соприкасались прутьями. Эх, ничему меня жизнь не учит! Так же как и тогда, стараясь не напугать, тихо позвала:

– Малышка, ты меня понимаешь? – девочка резко распахнула свои необычные глаза, и такое удивление стояло в них, как будто приведение увидела. Слезы вмиг литься перестали и мне осторожно кивнули. Ну слава Богу, есть контакт!

– Не ранена? Говорить умеешь? – я задавала вопросы, очень надеясь на ответ, и примерно через десять секунд услышала мелодичный, по детски звонкий голосок.

– Умею, как ты здесь оказалась? – склонив голову к плечику, девчушка все так же пристально меня рассматривала.

– Ты меня перенесла, не помнишь? – и невольно погладила ноющее запястье. Заметив это, она подалась вперед и искренне попросила:

– Извини меня за боль, но по-другому, у меня не получается пока добывать энергию. А без нее, вход в другие миры для меня закрыт. За все в этом мире приходится платить, – тихим, на грани шепота голосом под конец, совсем не по детски изрекла девочка. А я, вновь спросила:

– Как тебя зовут? Ты знаешь где находишься?

– Меня зовут Аннаис, и мы на проклятом, богами забытом корабле пиратов, с которого мне так и не удалось сбежать! – девочка говорила с такой досадой и горечью, что я невольно подалась вперед и, присев на корточки, осторожно поглаживая ее по руке сквозь решетку, ответила:

– Там откуда я родом, говорят "От грусти до отчаяния – один шаг", и если ты сейчас опустишь руки, то уже никогда не будешь такой как прежде. Бороться за себя нужно всегда, как бы тяжело и трудно тебе не было. Ты готова сдаться?

– Нет, я хочу выбраться от сюда, – Аннаис подняла на меня свои полные надежды глаза, а я, погладив ее по щечке, продолжила:

– Вот и умница. Меня зовут Оливия, и я обещаю, что сделаю все от меня зависящее, чтобы поскорее убраться отсюда, но и ты должна мне помочь. Можешь нас отсюда двоих перенести? Я готова дать тебе ту энергию, которая тебе нужна.

– Пока мы на корабле, ничего не выйдет. Корш поставил на меня маячок, и теперь, куда бы я не переместилась, через небольшой промежуток времени, вновь вернусь сюда, – говоря это, Аннаис перебирала мои пальца с колечками пытаясь отвлечься от такого не радостного открытия. А я от досады в душе взвыла. Вот козел! И здесь отличился! Что б, ему икалось, проклятому! А как бы все удачно получилось.. Теперь же, остается только вариант с бегством по прилету. Так, главное не падать духом, и чтобы отвлечь девочку от грустных мыслей спросила:

– Ты голодная? Пить хочешь? – получив утвердительный ответ, сгоняла в закуток за сумкой и протянула Аннаис бутылку с водой, яблоко и одну шоколадку. Надеюсь, земные продукты подойдут ее рациону.

С радостью приняв угощение она торопливо начала кушать, а я вновь вспомнила полуголодные времена приюта, ведь когда-то, точно так же относилась к еде. Утолив голод,  Аннаис тихо поблагодарила:

– Спасибо, Оливия! Ко мне, обычно, все относятся с опаской и осторожностью, кроме сестер по дару никто не проявлял заботу и ласку.

– Что за сестры? Какой расе ты принадлежишь? Сколько тебе лет и почему оказалась здесь, расскажешь? – вопросы сыпались из меня, как из рога изобилия, ведь нужно же мне понять, кто моя маленькая напарница по несчастью. Прислонившись боком к решетке, так, чтобы я видела ее в профиль, Аннаис начала рассказ.

Глава 4. Разговор по душам..незримая связь между нами, жизненно необходимая.

Аннаис родилась на планете Рахтар, в полной, любящей семье. Прелестная малышка с пухлыми щечками и глазами светло-сиреневого оттенка. Правда, любовь и ласку она получала, лишь до своего первого дня рождения. А потом, проснулся дар Ходящей. И на этом беззаботная, полная довольства и счастья жизнь – закончилась. Когда девочка из своей колыбели, на глазах у изумленных гостей  разорвала пространство и перенеслась в соседнюю комнату, родители были просто в ужасе. Не такой жизни они желали долгожданной доченьке. Ведь им теперь предстояло отдать свою кровиночку на вечное обучение в Башню Мира. Закрытую академию на стыке миров, где девочек со способностями Ходящих учили контролировать и пользоваться дарованными способностями. Зачем это нужно было? Дело в том, что Ходящим между мирам было подвластно не просто самим перемещаться в любое измерение или мир, но и перемещать по желанию целые армады, будь то космические корабли или войско в несколько тысяч, значение не имело. И хорошо, если перемещение использовалось для мирных целей, а если нет? Только представьте масштабы бедствия, если такая сила попадет в руки с недобрыми намерениями.. Страшно.. Поэтому, правители межгалактического союза решили оградить Ходящих от нечистивцев с недобрыми помыслами, создав Башню Мира, где девочек растили, учили и оберегали от внешнего зла. Зачем? Не проще, просто избавиться от них? Нет, они были нужны. Ходящую за немалые деньги могли нанять правители разных миров, планет или стран только для помощи, если без нее не могли никак, когда решалась судьба народа или расы. На задания отправлялись только обученные девушки. Правители должны были обеспечить и гарантировать полную защиту Ходящей, а после выполнения задания она возвращалась в башню. И вроде бы, живи и радуйся, академия никогда ни в чем не нуждалась, девочки жили в достатке, были отлично образованы, получали все что пожелаешь…но, не имели главного – свободы выбора. Они до конца своих дней проживут на границе миров. Ведь по мимо заданий, им запрещалось контактировать с внешним миром, встречаться с противоположенным полом, создавать семью. Никто из девочек не познает любви и счастья материнства. Они навсегда останутся в "рабстве" золотой клетки. И когда за Аннаис пришли, она была обречена на туже участь. Никогда она больше не увидит родителей. Теперь, о ней будут заботиться такие же как она девочки, сестры по дару. Одиннадцать лет она прилежно училась, следовала правилам пансионата, слушала наставниц. И случился он,  неконтролируемый выброс. Как так получилось, Аннаис сама не поняла. Ведь над академией защитный полог, как раз от таких случаев. Ведь девочки только постигают все грани своего дара, всякое может случится. Но, в этот раз он не сработал. Ее выбросило на на планете Зонга, где она свалилась прямо под ноги, неожидающему такого подарка судьбы, Коршу. Он, разглядев кто перед ним, долго не думал. Пересадил из золотой клетки в металлическую, договорился с покупателем и, в ожидании несметных богатств, мчится на Харук. А чтобы не сбежала, повесил маячок, который создает привязку к месту. И теперь, возможности покинуть корабль переместившись, она не имеет.

Дослушав печальный рассказ, через решетку погладила по бархатной щечке, утешая:

– Не вешай нос, малышка! Мы обязательно что-нибудь придумаем! Знаешь, в рассказе ты упомянула что обучалась одиннадцать лет, значит тебе двенадцать?

– Да, а что?

– Там в переулке, я дала тебе не больше шести. По меркам моего мира ты выглядишь совсем крохой. Это особенность твоей расы? – мне действительно было интересно это узнать, так как сидящая передо мной девочка максимум тянула на выпускницу детского сада, хотя изъяснялась совсем никак ребенок этого возраста. Взяв мою ладошку, вновь перебирая пальчики, Аннаис ответила:

– Скорее всего, это особенность обучения. Опытные Ходящие для перемещения, используют энергию миров, я же пока могу ее черпать из собственного резерва, – покрутив колечко на моем пальчике, добавила: – Ну или из живых сущест, как получилось с тобой. После неконтролируемого выброса, резерв накапливается очень долго, и если не умеешь пользоваться энергией миров, то остается только вариант с кровью, – закончив объяснять, Аннаис вдруг спросила:

– Почему тогда ты подошла ко мне в переулке? Могла же просто пройти мимо или тоже получить выкуп или награду, – а я приподняв девочку за подбородок, внимательно смотря в необычные глаза, тихо ответила:

– Я не могла иначе. Так горько плакать, может существо только с чистой душой и помыслами. У нас на Земле мало кто сможет пройти мимо рыдающего ребенка. Если бы я не услышала, услышал бы кто-нибудь другой, и тоже помог. А на счет выкупа, я про другие миры то узнала, только когда здесь оказалась, на Земле большинство думает, что мы во вселенной одни.

– Правда? – удивленно спросила Аннаис. А я, тихонько засмеявшись, пояснила:

– На Земле пока нет технологий бороздить космические просторы, нет магии или таких одаренных малышек как ты. По сравнению с вами, мы каменный век.

Устав сидеть в одном положении, пересела, поджав ноги по турецки. Аннаис повторила моё движение, и теперь мы сидели лицом к друг другу. Немного понаблюдав за малышкой, которая явно хотела что-то спросить, предложила сама:

– Спрашивай что интересно, не стесняйся, – Аннаис облегченно выдохнула и, робко улыбнувшись, спросила:

– У многих рас не принято лезть с вопросами о личной жизни, но раз ты не против, мне очень интересно узнать как ты жила на своей планете. У тебя есть пара? Сколько тебе лет? А дети есть? Где ты живёшь? – с детской непосредственностью вопросы следовали один за другим, и я поспешила удоволетворить любопытство маленькой собеседницы:

– Родилась и выросла на Земле, воспитывалась в детском приюте. К двадцати трём годам получила вокальное педагогическое образование, и теперь могу обучать деток петь. Именно на работу я спешила, когда встретила тебя. Живу в съемной однакомнотной квартире-студии, одна. Мужа нет, детей тоже.

– Что такое приют? Ты умеешь петь? А еще ты работаешь! Это невероятно! А почему мужа нет? – ты красивая! У Аннаис вопросов  появилось еще больше, и я поспешила уточнить:

– Приют – это воспитательное учреждение для детей, лишившихся родителей или оставшихся без их попечения, а также детей, нуждающихся в помощи и защите государства. У меня нет родителей. Мать отказалась от меня еще в роддоме. Поэтому, до своего совершеннолетия я жила с такими же детьми на попечении государства, и только пять лет назад, я стала жить одна, не подчиняясь правилам детского дома. Этим мы с тобой немного похожи: ты, не зная родителей, живешь в академии, а я жила в приюте. Правда, есть отличие: я смогда покинуть здание детского дома, а вот ты нет. И это ужасно! – эй, ты чего опять ревешь? – по щекам Аннаис текли соленые дорожки.

– Как могла твоя мама тебя оставить? Я этого не понимаю. Если бы не дар, родители никогда бы со мной не расстались! – торопливо, с жаром почти выкрикнула девочка. Стерев мокрые дорожки, мягко ответила:

– Значит тебе с ними очень повезло. В нашем мире, если ребенок не нужен родителям, он не желанен, его отдают в приют. Никто и слова не скажет. Это только их решение. И знаешь, я рада что так произошло. Неизвестно чтобы было, если бы так не случилось. Рассчитывая только на себя, пройдя жесткую школу детского дома, я  стала такой как сейчас.

Передернув плечами, будто сбросив неприятные воспоминания, перевела тему:

– Почему ты удивилась тому, что я пою и могу работать?

– Потому что тех, кто умеет петь называют Управляющими голосом, их мало. И они, в основном, живут во дворцах правителей,  услаждая их слух. А на счет работы…в большинстве миров у женщин предназначение   быть  хорошей женой и мамой. Мало в каких мирах женщина может работать, мужчина является кормильцем семьи.

"Приехали! На лицо социальное неравенство!" – про себя возмутилась и тут же вспомнила высказывание соседа по лестничной клетке: "Мужики сильные и главные, поэтому дело бабы – кормить, ублажать, чесать пятки, создавать им идеальные условия. А сам "мужик" делает что хочет, ибо никто не указ!" И здесь мужской шовенизм процветает во всей красе!

– Солнышко, у нас не совсем так. В стране где я родилась, девушка или женшина может устроиться на любую посильную ей работу, предварительно отучившись в специальном учебном заведении. Она сама выбирает, строить карьеру или заниматься домом и детьми, хотя чаще всего делает и то и другое.

– Интересно вы живете! Я бы тоже так хотела…– с неподдельной грустью в голосе, протянула Аннаис.

– Не печалься, золотко, жизнь все расставит по своим местам, надо только верить в себя и добиваться поставленных целей, – приободрила ее. И только я закончила говорить, как датчик на двери в конце ангара загорелся зеленым. За беседой незаметно пролетело два часа, нас пришли кормить.

Глава 5. "Борьба – обязательное условие победы!"

На этот раз Корш не осчастливил нас своим присутствием. Видно не гоже царю с челедью много общаться, прислал помощника. Пока он шел от двери до наших клеток, я хорошо его разглядела. Мужчина невысокого роста, коренастого телосложения. Низкий лоб, скуластое, покрытое недельной давности щитиной лицо. Нос с горбинкой, глаза мрачного серого цвета, угрюмо зыркающие из-под бровей. Губы сомкнуты в тонкую линию, из-за этого складывалось впечатление, что данный индивид улыбаться не умеет от слова совсем. Одет в костюм по типу комбинезона, грязно-серого цвета, на поясе которого болталось оружие, уже виденное ранее у Корша. На ногах что-то похожее на армейские ботинки. Ни тебе выдающихся мускулов, ни модельного лица.  Хотя, о чем я? Большинство мужиков во всех мирах наверника думают, что раз красивей обезьяны, то и так сойдет. Но, честно признаться, в двадцать первом веке на Земле, все больше и больше особей мужского пола следят за собой  даже лучше, чем некоторые женщины. Этот же представитель сильной стороны инапланетного происхождения, явно не утруждался. И вобще, если Корш мне напоминал хищного коршуна, то тот кто принес нам поесть, ассоциировался у меня с падальщиком грифом. Почти лысый, ссутулившийся, а на лбу красной строкой бежит "Чем бы поживиться?"

Подойдя вплотную к клетке где сидела Аннаис, достал из кармана комбинезона уже знакомый по принципу действия пульт и открыл клетку. Аннаис вцепилась обеими руками в мои, как утопающий хватается за соломенку. Казалось, еще немного, и пройдя сквозь железные прутья, вывалится ко мне, настолько плотно прижималась к ней.

Мужик же, неприятно ухмыльнувшись, снял с плеча что-то похожее на вещмешок и бросил его внутрь клетки, прям как собаке кость. Аннаис даже не сдвинулась с места чтобы его поднять. Только когда клетка вновь закрылась, девчушку немного отпустило напряжение. И без слов было понятно, что она до дрожи в печенках боится лысого.

Чуть сместившись, "падальщик" как про себя я его назвала, встал напротив моей тюрьмы и вновь щелкнул пультом.

В напряженном ожидании смотрела, как стальные прутья с тихим шелестом въезжали в пол. В этот момент, моя интуиция просто вопила, что от мужчины на против меня ожидать можно только плохого, очень очень плохого. А ей я привыкла доверять. Так же небрежно кинув на пол моей клетки второй вещмешок, закрывать ее не спешил. А молча, с похотью во взгляде, которую даже не пытался скрыть, рассматривал. От омерзительного взгляда кожа покрылась противными мурашками, а дрожь отвращения я вобще сдержала с огромным трудом. Нельзя показывать что такое поведение как-то задевает. Поэтому, с каменным лицом и настороженным взглядом ждала следующих действий мужчины. И они не заставили себя долго ждать. Противно щелкнув языком, он резко присел на корточки, и склонив по птичьи свою голову, спросил:

– Красавица, поразвлечься не хочешь? – гнусаво поинтересовался падальщик, продолжая все также облизывать маслянистым взглядом.