По всем вопросам обращайтесь на: info@litportal.ru
(©) 2003-2024.
✖
Стихи Марии
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
тщетных моих мощей?
Но – приготовил век
радость и для меня:
ты не умрешь вовек,
ты избежишь огня,
ты не уйдешь в Афган,
ты никого не убьешь,
ты ни в один капкан,
мальчик, не попадешь…
Жалкая меж матерей,
вот я! – счастливей всех!
Слушай же, небо-зверь,
мой сатанинский смех.
«Мёртвый человек прикоснулся ко мне рукой…»
Мёртвый человек прикоснулся ко мне рукой.
Мёртвый человек хотел, чтобы я его полюбила.
Мёртвый человек долго-долго шел за моей спиной.
Странная, страшная ледяная шла за мной сила.
Я его пожалела. Я его пригласила.
Обняла. А потом полюбила.
Мёртвый человек рядом со мной лежал.
Он любил согревать от меня своё мёртвое тело.
Я ему отдавала всё, что могла.
Я ему отдавала всё, что имела.
Мёртвый человек взял из меня, что мог.
Он стал энергичней, смелей, веселее.
Он был вурдалак, этот ставший моим человек.
Выпил все и ушёл…
Я, наверно, мертва: ни о ком, ни о чём не жалею.
Ливанская песня
Всё в жизни случилось: отважный полёт,
Болото, скала, поляна.
И было ещё – я для тех, кто поймёт, –
И жар, и пустыня Ливана.
Я помню… я жажду… Я жизнь принесла
Ниспосланной капле. И что же?!
– Всё та же пустыня зияла и жгла,
Иголки вгоняя под кожу.
Погонщик – невидим, и кнут его крут,
а сверху поклажа обмана.
И я, как замученный жаждой верблюд,
Тащусь за миражем Ливана.
А шерсть моя – в клочья, а зубы – не в счёт.
А нежное сердце верблюжье…
За что меня, Господи, этак сечёт?
И что тебе, Азия, нужно?!
На что мне сдался твой далёкий Ливан –
Ходжи, попугаи и нарды,
И весь его сытый роскошный диван,
И кедр, и под кедром сефарды?
Нет сердцу ответа ни здесь и ни там:
Знать, в полную пала немилость.
Я слишком кружила по жгучим пескам –
И капля твоя испарилась.
«Горе мне! Я тебя не забыла…»
Горе мне! Я тебя не забыла
и опять вспоминаю, опять.
О как в юности весело было,
что копеечку, счастье терять.
Не других, а тебя вспоминаю
через тьму раскорчеванных лет,
Необниманного – обнимаю,
торопясь, пока жизнь, пока свет.
Горячо ли, гордец окаянный,
хорошо ли я стала любить?
Я полжизни была деревянной,
не хочу еще каменной быть.
Помогай же, глухарь, бедолаге
прилепиться к гнезду кое-как.
В одиночку в земной колымаге
слишком тошно проламывать мрак.
Июньское
В окошке бесится сирень,
цветя не весть кому.
Вот так же дева целый день
одна цветёт в дому.
Эй, выйти б деве на простор,
нанюхаться всего, –
Какой-нибудь бы встречный взор
и оценил её.
Но всё положено не всем.
Но – приготовил век
радость и для меня:
ты не умрешь вовек,
ты избежишь огня,
ты не уйдешь в Афган,
ты никого не убьешь,
ты ни в один капкан,
мальчик, не попадешь…
Жалкая меж матерей,
вот я! – счастливей всех!
Слушай же, небо-зверь,
мой сатанинский смех.
«Мёртвый человек прикоснулся ко мне рукой…»
Мёртвый человек прикоснулся ко мне рукой.
Мёртвый человек хотел, чтобы я его полюбила.
Мёртвый человек долго-долго шел за моей спиной.
Странная, страшная ледяная шла за мной сила.
Я его пожалела. Я его пригласила.
Обняла. А потом полюбила.
Мёртвый человек рядом со мной лежал.
Он любил согревать от меня своё мёртвое тело.
Я ему отдавала всё, что могла.
Я ему отдавала всё, что имела.
Мёртвый человек взял из меня, что мог.
Он стал энергичней, смелей, веселее.
Он был вурдалак, этот ставший моим человек.
Выпил все и ушёл…
Я, наверно, мертва: ни о ком, ни о чём не жалею.
Ливанская песня
Всё в жизни случилось: отважный полёт,
Болото, скала, поляна.
И было ещё – я для тех, кто поймёт, –
И жар, и пустыня Ливана.
Я помню… я жажду… Я жизнь принесла
Ниспосланной капле. И что же?!
– Всё та же пустыня зияла и жгла,
Иголки вгоняя под кожу.
Погонщик – невидим, и кнут его крут,
а сверху поклажа обмана.
И я, как замученный жаждой верблюд,
Тащусь за миражем Ливана.
А шерсть моя – в клочья, а зубы – не в счёт.
А нежное сердце верблюжье…
За что меня, Господи, этак сечёт?
И что тебе, Азия, нужно?!
На что мне сдался твой далёкий Ливан –
Ходжи, попугаи и нарды,
И весь его сытый роскошный диван,
И кедр, и под кедром сефарды?
Нет сердцу ответа ни здесь и ни там:
Знать, в полную пала немилость.
Я слишком кружила по жгучим пескам –
И капля твоя испарилась.
«Горе мне! Я тебя не забыла…»
Горе мне! Я тебя не забыла
и опять вспоминаю, опять.
О как в юности весело было,
что копеечку, счастье терять.
Не других, а тебя вспоминаю
через тьму раскорчеванных лет,
Необниманного – обнимаю,
торопясь, пока жизнь, пока свет.
Горячо ли, гордец окаянный,
хорошо ли я стала любить?
Я полжизни была деревянной,
не хочу еще каменной быть.
Помогай же, глухарь, бедолаге
прилепиться к гнезду кое-как.
В одиночку в земной колымаге
слишком тошно проламывать мрак.
Июньское
В окошке бесится сирень,
цветя не весть кому.
Вот так же дева целый день
одна цветёт в дому.
Эй, выйти б деве на простор,
нанюхаться всего, –
Какой-нибудь бы встречный взор
и оценил её.
Но всё положено не всем.
Другие электронные книги автора Мария Николаевна Аввакумова
Последний отзыв
Очень хорошие стихи!