Выбрать волю

Отказывать даме после того, как ты влез в её дом через стену, получил от неё нужную тебе информацию и в довершении всего свалился к её ногам с дерева, было бы крайне невежливо, поэтому Дерек состроил самое серьёзное выражение лица и кивнул:

– Есть основания предполагать, что в дело замешаны политические интриги, и князя аккуратно устранили.

На самом деле, никаких таких оснований не было, но Дерек снова считал, что именно хочет услышать собеседник, и выдал соответствующую версию.

Не выказав удивления, Ульма лишь приподняла брови и отметила:

– Это правда, он был слишком прогрессивен для нашего общества и многим мешал. – Тут же снова улыбнувшись, она с тщательно выверенным тактом польстила: – Рада, что вы поможете справедливости восторжествовать!

– Всячески поспособствую! – с чувством поклонился Дерек и принялся карабкаться обратно на дерево.

Прежде, чем он успел попрощаться, Ульма окликнула его и с некоторой хитринкой во взгляде спросила:

– И не страшно вам вот так забираться в чужие поместья?

– Чего только не сделаешь ради торжества справедливости! – картинно вздохнул Дерек.

Каким образом Ульма расшифровала эту фразу как признание в том, что он желал ещё разок повидаться с нею, – логикой необъяснимо. Однако улыбнулась она в ответ весьма польщёно, а попрощалась с большой теплотой.

Дерек же, весьма довольный тем, что трудное и опасное дело позади, отправился в квартал ремесленников – по сведениям Ульмы, один из лучников её мужа осел ныне там.

Найти некоего Валена – плетельщика корзин – оказалось несложно. Приняв на себя вид поосанистее, Дерек представился государственным дознавателем, который собирает сведения о Френкальской битве, чтобы при архиве владыки составили более подробный исторический отчёт о ней.

Бывший лучник оказался не очень дружелюбным, но пара монет склонили его к сотрудничеству, и он охотно рассказал всё, что помнил о битве под Френкалью.

– А что ваш командир? – невзначай уточнил Дерек. – Отлучался ли с поста?

– Как можно! – сделал круглые глаза Вален, заподозрив, что кто-то копает под его господина. – Как чин чинарём положено, так и стоял-с с нами-с!

Справедливости ради, если бы даже князю и вздумалось всю битву шляться по окрестностям, Вален остался бы при прежних показаниях. Устроиться плетельщиком в столице он сумел благодаря протекции Ульмы и, естественно, стоял за своих господ горой.

С прискорбием отметим, что Дерек в жизни не бывал следователем, и соответствующего таланта не имел отродясь, так что даже не подумал усомниться в этих показаниях. Напротив, он уже и сам склонялся к версии, что князь солгал, – скорее всего, потому, что князь ему ужасно не нравился, – так что и рад был ухватиться за подтверждение своей версии.

Поблагодарив Валена, он, посвистывая, отправился во дворец с чувством хорошо исполненного долга.

Глава девятая

Пока Дерек был занят своим расследованием, у Эсны хватало других волнений. Небесная княгиня объявила ей о подготовке к торжественному приёму возможных управляющих школы, а также «некоторых лиц, заинтересованных в этом проекте».

Эсне пришлось несколько раз переспросить, что именно имеется в виду, чтобы осознать все масштабы грядущего мероприятия.

– Как? – удивилась она. – Разве такое допустимо?

Действительно, женщины из семьи владыки, пусть и вели кое-какую социальную жизнь, делали это скромно и тихо. Большой приём на несколько десятков человек в эту картину совершенно не вписывался, и Эсна не могла припомнить, чтобы где-либо в Ньоне кто-то устраивал подобное.

– Конечно, допустимо, солнечная госпожа, – мягко заверила её княгиня. – Тебе пора заявить о себе как о супруге грозного повелителя.

Эсна попыталась поделиться некоторыми сомнениями по этому поводу, но ответные возражения были такими мягкими и уверенными, что, в конце концов, она действительно поверила, что происходит что-то совершенно обыденное для двора владыки. В самом деле, Кьерины некогда не были в чести у Раннидов, поэтому вполне логично, что раньше никто из её семьи таких приёмов не посещал.

Княгиня была более чем довольна таким поворотом – у неё были свои, далеко идущие, планы.

В общем, Грэхард благополучно упустил созревший прямо под его носом женский заговор (хотя, можно ли назвать заговором то, где одна из дам действовала чисто вслепую?), и однажды вечером приёмный зал Среднего дворца увидел первый ньонский приём, в котором женщины княжеской семьи принимали смешанное общество.

Поскольку Эсна не подозревала, что это первый такой прецедент, то чувствовала она себя достаточно уверенно, полагая, что исполняет вполне обыденную роль радушной хозяйки. Благо, зарубежные романы давали ей достаточно материала такого рода для понимания, как следует себя вести в подобной ситуации.

Она красиво улыбалась и приветствовала гостей. Присутствовали все семь кандидатов с супругами, дамы дома Раннидов, сам Милдар, несколько священников и жриц, а также пара сановников из князей, и даже директор аналогичного заведения для мальчиков.

Впрочем, без сюрпризов тут не обошлось: Эсна весьма удивилась, когда в число гостей вошёл один из её несостоявшихся женихов – генерал Дрангол.

– Солнечная госпожа, – улыбнулся он более чем приветливо, явно довольный своим визитом, – поздравляю вас с дебютом в такой ответственной роли!

– Скалистый генерал, – совершенно искренне засветилась радостью Эсна, – какая приятная неожиданность!

Из-за веера парад улыбок поддержала небесная княгиня:

– Я посчитала, солнечная, что присутствие друга семьи тебя ободрит.

– Благодарю вас, – изящно поклонилась Эсна, удивляясь, как княгиня умудряется продумывать даже такие мелочи, и всей душой надеясь, что однажды и она сама сумеет так же планировать и рассчитывать свои действия.

Приём проходил в свободном формате – как потом говорили, на анжельский манер, – гости прохаживались, беседовали, устраивались группками на диванчиках. Довольный и сияющий Милдар был единственным, кто чувствовал себя здесь как рыба в воде; постоянно кивая самому себе и своим мыслям, он бодро сновал между группками, заводя разговоры и вовремя приводя к Эсне нового кандидата.

Все остальные чувствовали себя несколько скованно, словно играли роли в незнакомой пьесе. В Ньоне таких смешанных приёмов никто не проводил: мужчины собирались отдельно, дамы – отдельно. Впрочем, в рамках одной семьи мужчины и могли собраться с женщинами, скажем, за единой трапезой, но, всё равно, происходящее было крайне революционно. Однако небесная княгиня, при горячем содействии Милдара, расстаралась, и пригласила сегодня лишь тех, кому такая революция была весьма по нраву.

Эсна торжественно восседала на центральном диванчике, рядом обеспечивала надёжный тыл небесная княгиня, которая держала себя так, будто имела многолетний опыт подобного свойства. Сперва планировалось, что Милдар будет приводить то одного, то другого кандидата для личной беседы, но спустя всего несколько минут дело вылилось в коллективное обсуждение. Сначала первый кандидат вернулся высказать пару пришедших ему на ум соображений, затем проходящий мимо четвёртый втянулся в разговор, который услышал… В итоге все семеро, прихватив лидера священников и Милдара, сгрудились вокруг Эсны, завязав горячую дискуссию. Его благолепие тихонько расположился за диванчиком, привычно записывая все интересные идеи и аргументы: он как никто знал, сколь многое можно потерять в пылу беседы, если не записывать.

Доподлинно уже не скажешь, в какой момент в разговор робко вмешалась супруга одного из кандидатов – она заметила, что для девочек из бедных семей вопросы географии и истории едва ли будут представлять первоочерёдный интерес, и важнее было бы дать им в руки ремесло более высокого уровня, чем они получили бы дома, например, возможность устроиться переписчицей.

Милдар тут же подсуетился и позвал жриц: обычно именно жрицы младшего звена занимались такого рода работой. Естественно, жрицы высказались резко против подобной идеи, потому что побоялись конкуренции со стороны обычных девушек. Священники же, наоборот, предложили поощрить тех девочек, которые готовы овладеть грамотой на высоком уровне, чтобы получить более почётную работу.

Незаметно в дискуссию вмешивались всё новые и новые лица, как мужские, так и женские, и вот уже – даже передвинули диванчики, чтобы всем было удобнее сгрудиться вокруг Эсны.

Та слегка растерялась от возникшей было суеты. Все хотели говорить, и все хотели, чтобы именно она оценила их идеи. Ей показалось, что она в жизни не справится с этим потоком мыслей, но небесная княгиня невозмутимо установила тишину и определила порядок тем, которые будут обсуждаться ныне, пообещав также, что в будущем пройдёт ещё несколько собраний подобного рода. Так же весьма удачно вынырнул из-за диванчика его благолепие, поделившись с Эсной блокнотиком, и дело пошло на лад.

Два часа длилось горячее и живое обсуждение. Милдар талантливо передавал слово желающим высказаться, чередуя их так, что каждый чувствовал себя довольным и услышанным; небесная княгиня строго следил за тем, чтобы разговоры не уходили от темы; его благолепие фиксировал все важные замечания. От Эсны оставалось только мило улыбаться, благодарить и резюмировать сказанное, что ей вполне и удавалось.

После обсуждения был запланирован чай; здесь все, наконец, расселись по группкам, но всё равно продолжили всё то же обсуждение, время от времени срываясь и подходя к Эсне с очередным предложением.

Право, энергии собравшихся хватило бы на то, чтобы организовать пяток университетов! Впрочем, и мысли их явно текли именно в таких глобальных направлениях, потому что все присутствующие постоянно забывали, что основная цель готовящегося заведения – учить грамоте девочек из бедных семей. А не устраивать языковые школы, исследовательские лаборатории или ремесленные училища.

Так что, несмотря на прилежность его благолепия, собственно толковых идей для проекта Эсны было не так уж много. Зато всяких других соображений всех сортов – десять полных страниц, и это убористым почерком с сокращениями!

Тем не менее, приём, определённо, удался! Попивая чай в редкую минуту спокойствия, Эсна с удивлением оглядывала зал, наполненный ещё недавно – незнакомцами, а теперь – единомышленниками.

В одном углу директор школы для мальчиков взял в оборот одного из кандидатов с супругой. Бурно жестикулируя, он что-то горячо им объяснял, на что дама отвечала не менее бурно. В другом месте жрица ругалась со священником – эти две касты издавна недолюбливали друг друга – а бедолага-Милдар явно выступал между ними буфером, который пытается смягчить ситуацию. Неподалёку от входа его благолепие что-то обсуждал с кем-то из князей.

Эсна так увлеклась разглядыванием, что не заметила, как к ней подсела сестра Грэхарда, Анхелла.

– Вы довольны, солнечная госпожа? – с улыбкой спросила она.