Тайна Белого Камня

Ильза бросилась к кованым канделябрам, и желтые огоньки вспыхнули один за другим. Она помнила Ансельма еще мальчиком, помнила подростком… Сын Милтона Джона редко замечал ее и всегда приглашал к озеру лишь Эльзу. Эльза звала и Ильзу, но та всегда находила предлог, чтобы отказаться – прикрывалась работой и многим другим. На самом деле Ильза убегала в свою комнату. Прятаться и плакать. Ей было больно, она считала Эльзу подругой, которой можно рассказать все, а вышло, что у Ильзы много тайн, но все их она предпочитала переживать в горе и полном одиночестве. Ильза все знала о жизни Эльзы, а вот та о жизни подруги-горничной не ведала, дочь правителя никогда ни о чем не спрашивала, а если бы и поинтересовалась, как служанка провела день, Ильза сомневалась, что рассказала бы ей.

– Плачете? – спросил Ансельм и вдруг протянул ей платок. – Госпожа нагрубила?

Ильза приняла платок.

– Ее милость задерживается на празднике, она в танцевальном зале, вам следует поискать её там.

– Эльза давно покинула гостей. И вы, говорите, не ведаете, где пребывает Ее милость?

– Нет, не ведаю, – лицо Ильзы залила бордовая краска. Она смотрела на Ансельма и любовалась им, она знала, что им никогда не быть вместе, но мечтать же никто не запрещает. Девушка каждый день во сне видела себя на сцене его театра. Пока воображаемого. Реального здания с трибунами и подмостками у начинающего сочинителя пьес пока еще не было, но влиятельные люди в Академии обещали помочь уговорить правителя и его отца. Он так говорил Эльзе. – Ее милость ушла в половине седьмого и более не приходила. Я пойду к себе, а вы можете подождать Ее милость здесь, если желаете. Уверена, Ее милость скоро вернется.

Ильза поклонилась и сбежала от сына советника в смежную комнату. Ансельм сидел, насупив брови, пока входная дверь не отворилась и в спальню не влетела Эльза. Она сдернула с себя плащ, диадему и все вещи бросила за кровать.

– О! – воскликнула Эльза, заметив Ансельма. – Ты же должен был приехать на будущей неделе! Как учеба? Делаешь успехи?

Ансельм не ответил. Он стал кружить Эльзу по комнате.

– Я пришел с вестью. Наши отцы заключили соглашение и определили дату свадьбы. Мы поженимся в день твоего рождения. Тебе исполнится… Но и сегодня у тебя праздник, поэтому открой.

Ансельм вытащил из кармана камзола бордовый сверток. Он всегда приходил к Эльзе с подарками, простыми и изящными, – мог принести короткие письма, книгу, гравюру, луговые цветы и альбом с сухими листиками.

– Юноша в голубом камзоле просит принять сундучок! Девушка в розовом платье откидывает крышку и находит внутри, на самом донышке, новую ленту для волос…

– Не сейчас, прошу! – Эльза развернула бархатную ткань. Внутри лежало золотое ожерелье, украшенное крупными камнями. Самоцветы сразу же засверкали, едва Эльза поднесла подарок к огню.

– Ну вот, – обиделся Ансельм. – Ненавижу отцов за то, что отправили меня учиться в Академию!

– И разлучили нас.

– И заставляют ждать…

– Да…

Эльза услышала странный шепот в темном углу и обернулась…

– Что такое? – спросил Ансельм и надел свою шляпу. – Завтра мы играем мою пьесу после лекции. Заброшенный амфитеатр у реки. Придешь?

Тильда была рядом. Эльза не видела наставницу, но ощущала её присутствие. Тильда запретила ей совершать необдуманные шаги и велела идти к Ильзе. Но Эльза топнула ногой и сказала:

– Я приду.

Ансельм улыбнулся.

Картины

Тильда подошла к каменному колодцу.

– Изображение, пожалуйста, – попросила она, и картины из жизни Эльзы замелькали на водной глади. Одно событие последовательно сменяло другое.

Ансельм. Первая репетиция в заброшенном театре. Дочка Его светлости прибыла в сопровождении леди Эдмон, Ильзы и трех нянек. Дамы должны были следить, чтобы Ее милость не переутомлялась. Ансельм пожелал прогнать их всех, но Эльза сделала это сама. Тогда Ансельм велел ей сменить царский наряд на тунику из розовой ткани. Эльза возмутилась.

– Моя дама любит роскошь, складки и кружево!

– Нет! Лента в волосах – главное украшение моей героини. Здесь я сочинитель! Я! – отрезал Ансельм. – И все слушают меня!

– Именно так! – молодые актеры выстроились за спиной своего автора, а Ансельм выставил вперед правую ногу. Эльза увидела сапог с железными побрякушками, звеневшими от каждого удара каблуком. Труппа следила за реакцией Ее милости. Эльза подумала было топнуть и позвать свиту, она была уверена, что леди Эдмон и няньки прячутся совсем рядом. Но… Слабый ветерок пригнал с востока серое облако, и туча повисла над каменными развалинами и сценой, утопавшей в кустах сирени и жасмина. Запела пташка. Упала с неба холодная капля… Другая… Внезапно туча уплыла, а Ансельм задрал нос и спросил:

– Ну?

Эльза еле слышно пробормотала:

– Несите мне вашу тунику.

После переодевания Ансельм вручил ей лист с отрывком. В этой сцене он сам был ее партнером. Эльза читала уверенно и не сбивалась, Ансельм же не успевал следить за текстом, часто перепрыгивал на соседнюю реплику. Голос девушки, ее интонации завораживали. Эльза присела на деревянную ступеньку и что-то сказала от себя. Ансельм поразился еще больше. Для него она превратилась в героиню, образ которой он перетаскивал из одной истории в другую. Он менял места, обстоятельства, имена, события, но нежный и хрупкий образ девушки в розовом платье и ленте всегда оставлял неизменным.

Отец. Ансельм поступил в Академию, а вернувшийся после семилетнего похода Тиль взялся лично обучать дочку иным наукам – стрельбе, охоте и верховой езде. Читать любовные романы, от которых рыдали все дамы, Эльзе отныне не позволялось. На целых четыре часа ее запирали в библиотеке, где она ежедневно перелистывала старинные труды, пытаясь вникнуть в скучно написанные истории завоеваний предков и запомнить все удачные стратегии и ошибки. Поздним вечером следовало отчитываться перед отцом.

– Не реви. После вспомнишь мои уроки, – говорил Тиль. – Замки и города не падут просто так к твоим ногам. Сила – вот что важно, Эльза! Сила и точное знание, куда направить стрелу!

– А как же театр, папа?

– Театр? – Тиль задумался. – Твой сочинитель уехал…

– Мне нравится играть на сцене амфитеатра. Верни мне театр.

– Не сейчас, малышка…

Тиль обнял свою дочку.

– Завтра будь готова к прогулке. Поедем далеко-далеко.

– Но как же театр, папа?

– Да что ты заладила со своим театром! И отец твоего сочинителя давит – отдай руку Эльзы, отдай… А я еще подумаю.

Пещера. Тиль показал Эльзе, где хранит свои несметные сокровища. Все было спрятано в пещере у озера. Вход маскировали колючие кустарники и густые заросли. Тяжелый засов с двери падал только в том случае, если в специальное отверстие прикладывалось кольцо в виде трехзубчатой короны.

– Ты родилась с этим кольцом, Эльза. Как все наследники в моем роду. Его нельзя снять. Видишь?

Эльза кивнула.

– Попробуй.

Тишина воцарилась на залитой солнцем поляне. Эльза осторожно поднесла руку к черной отметине и вскрикнула. Заржала ее лошадь, привязанная к дереву. Конь отца никак не отреагировал. Он все также мирно пощипывал жухлую траву.

– Ну же, дочка, смелее… – Тиль сдвинул сухие ветки. Укололся и машинально вытер руку о бедро.

Эльза вздохнула и решительно вложила кольцо в отверстие. Железный засов скрипнул и повалился на землю. Тиль поднял замок и аккуратно положил на пенек дуба. Лошадь заржала громче. Но Эльза уже не слышала этого. Отец первым вошел в пещеру, Эльза следом. Здесь было темно и сыро. Тиль зажег факел и уже своим, точно таким же кольцом, открыл вторую дверь. Эльза зажмурилась от блеска и странного запаха. Всюду были бочонки и деревянные сундучки, наполненные монетами, слитками и драгоценными камнями. Ими были заставлены все полки, а также усеяны каменные плиты.