Призрак заброшенных труб

– И что скажем? Дорогой доктор, меня ушатала двоюродная сестра? Нет уж, потерплю.

– Сейчас заболит, и температура поднимется, – предупредила я. – Нельзя так оставлять.

– Схожу к соседям, Колька как раз медицинский заканчивает, вот и пусть практикуется, – ответила Мира, исчезая за дверью.

Не прошло и трех минут, как у нас на кухне стал хозяйничать Николаша, командуя:

– Воду давайте! Ищите бинт! Тащите спирт!

Он тщательно вымыл руки, осмотрел Гришу, покачал головой, вытер кровь, намазал лицо брата какой-то мазью, сделал ему укол и вынес вердикт:

– Все нормально, нос не сломан просто чудом. Вколол обезболивающее, если есть капуста, отрывайте по листочку в час и прикладывайте. Кто ж его так отделал?

– Я, – мрачно ответила Мира. – Нечаянно ударила.

– Охренеть! – подскочил Николай. – Чем? Палкой что ли?

– Рукой. Правой. Точнее, кулаком.

– Ну, е-мое, – присвистнул студент-медик. – Прям, как в кино. Ладно, если ему хуже станет, зовите. Вроде бы сотрясения мозга нет, но это трудно определить вот так, на глаз.

Мы от всей души поблагодарили соседа и вернулись к Грише. Кажется, он чувствовал себя вполне бодро, наверное, подействовал анальгетик.

– Я вам торт принес, – голосом умирающего сказал он. – В черном пакете. Думал, чаю попьем. Меня Олька выгнала.

– За что? – изумилась я.

– Распсиховалась, что постоянно пропадаю на работе. Говорит, надоело одной проводить вечера дома, телевизор смотреть. А у меня, как назло, полно дел в лабораториях: два загадочных отравления, тестирование нового крысиного яда и химикатов для полей, еще через две недели научная встреча в Новосибирске. Не могу же я все отменить и сидеть на диване с Ольгой, закутавшись в плед. Хорошо, что я не додумался на ней жениться!

– Торт немного помялся, но съесть можно! – радостно крикнула из кухни Мира. – Машка, это твоя любимая «Пьяная вишня» с шоколадом! Я ставлю чайник.

– А в меня, наверно, ничего не пролезет, – снова заныл брат. – Когда я широко раскрываю рот, становится ужасно больно. Вот как я завтра в лабораторию пойду? Менты меня оборжут. Я их теперь тоже консультирую по всяким отравам, когда местные эксперты заходят в тупик.

– Послушай-ка, – задумчиво произнесла Мира, возвращаясь в комнату. – Ты-то нам и нужен.

– Неужели, – съехидничал Гриша. – Мне показалось, ты хотела меня укокошить.

– Ну все, будешь теперь вспоминать об этом до смерти, – закатила глаза сестра. – Короче, нам надо поговорить со следователем Израновым. Он вел и, вполне возможно, до сих пор ведет дело об убийстве некоего Виктора Дренько. Три года назад пропал подозреваемый – Константин Стрельцов. Сумеешь устроить встречу с представителем закона?

Глава 5

Гриша Ярополов – старший сын нашего родного дяди Вани. Ему двадцать четыре года, но он уже успел зарекомендовать себя как подающий надежды токсиколог и микробиолог. Хотя начиналось все не очень радужно.

Дядюшка Иван Матвеевич мечтал разбогатеть и посвящал заработку очень много времени. Не сидела, сложа руки, и его супруга Галина. Маленький Гриша постоянно находился на попечении бабушек, тетушек и прочей родни. А когда мальчику исполнилось шестнадцать, у него появилась сестричка. Мать немедленно бросила работу и осела дома, отец стал внимательным и ласковым, начал проводить выходные с детьми, а не в погоне за очередным клиентом. Из этого Гриша сделал вывод, что малышку любят больше, чем его, и начал безобразничать по-крупному. Он шатался по улицам в компании каких-то забулдыг, пил, иногда накуривался, попадал в передряги и стал постоянным посетителем «обезьянника». Родители были вынуждены бегать за ним и спасать от последствий.

– Тебе нужно учиться! – восклицала тетя Галя, рыдая. – Выпускной класс, ты никуда не поступишь!

– Батя впихнет куда-нибудь, – ухмылялся сыночек. – Это нужно в первую очередь ему, чтоб хвалиться перед всеми, какая у нас расчудесная семья. Отправит в лучшем виде в Испанию или Францию, где учатся отпрыски ваших друзей.

И он был абсолютно прав: дядя не смог бы пристроить своего ребенка в ПТУ, чтоб тот поумнел и хлебнул настоящей жизни. Ситуация зашла в тупик. Испробовав разные методы воздействия, Иван Матвеевич позвонил знакомому психологу и проконсультировался с ним. Специалист сказал:

– Без желания мальчика я не смогу с ним работать – никакого толку не выйдет.

– Но он сопьется! – ужаснулся дядя. – Что делать? Тащить его к наркологу? Там такая же история: никто ему не поможет.

– Уговаривайте, – посоветовал приятель и добавил. – Судя по всему, в детстве вы уделяли Грише слишком мало внимания. Теперь ему хочется гиперопеки, чтоб только о нем и думали двадцать четыре часа в сутки, семь дней в неделю. Стоит вам отвлечься на что-то еще, как он выкидывает очередной фортель.

Дядя передал содержание беседы своему отцу (моему дедушке) Матвею Николаевичу, а тот нежданно-негаданно нашел поистине оригинальный выход из положения. Когда доведенные до нервного срыва Иван и Галина приехали к нам и принялись в очередной раз жаловаться на сына, дедушка спокойно сказал:

– Я знайшов для Гришi навчальний заклад («Я нашел для Гриши учебное заведение» – укр.).

– Папа, – простонал дядюшка. – Бесполезно, как ты не понимаешь? Не будет он учиться! Наломает дров и влезет в неприятности. За ним нужен глаз да глаз. Есть всякие закрытые колледжи в Англии и Швейцарии специально для таких товарищей, но ведь контингент сплошь состоит из гришиных однодумцев! Он наберется там таких идей, что потом загремит на зону.

– Я подбав про це, – кивнул Матвей Николаевич и развернул свой ноутбук экраном к публике. – Подивiться, мiжнародний хiмiко-мiкробiологiчний iнститут iменi Кiм Ір Сена оголошуе набiр абiтурiентiв («Я позаботился об этом. Посмотрите, международный химико-микробиологический институт имени Ким Ир Сена объявляет набор абитуриентов» – укр.).

Все притихли и уставились на главную страницу сайта вуза. С дисплея улыбались счастливые студенты преимущественно азиатской наружности.

– Имени кого? – испуганно переспросила тетя Галя.

– Ким Ир Сена, – хихикнул мой папа. – Это в Северной Корее.

– Вы с ума сошли, Матвей Николаевич! – возмутилась она. – Вместо того, чтоб высказать здравую мысль, предлагаете выслать моего ребенка на верную смерть в страну оголтелого коммунизма! Да его расстреляют в первый же день! Отправят на рудники!

– А тут вiн помре вiд горiлки або потрапить до в'язницi, – парировал дедушка («А здесь он умрет от водки или попадет в тюрьму» – укр.). – Ви ж кажете, що вiн хоче привернути до себе увагу? Там уваги буде в надлишку, ось, почитайте («Вы же говорите, что он хочет обратить на себя внимание? Там внимания будет в избытке, вот, почитайте» – укр.).

Так как остальным нужно было искать очки, я сама села поближе к ноутбуку и продекламировала вслух корявый перевод с корейского:

– «Мы позаботимся о вашем ребенке, как родные мать и отец. Он будет окружен теплом и вниманием. В институте, кроме основной образовательной программы, работает система внеклассных занятий: кружки пения, живописи, литературные чтения, спортивные секции. У каждого студента есть свой наставник: он приучит его к труду и самостоятельности. Вы можете без опаски доверить нам вашего сына или дочь – уверяем, мы присмотрим за ними».

– Почему-то этим ребятам я верю больше, чем педагогам из швейцарского колледжа, – еле сдерживая смех, заявил папа.

Мы посмотрели фотографии и убедились, что институт выглядит вполне презентабельно, общежития отремонтированы и обставлены простой, но удобной мебелью, на территории расположен большой парк и бассейн.

Но окончательно решил дело Гриша, который тем же вечером напился до такой степени, что едва не умер. Через месяц дядя Ваня сказал ему:

– Ты способный мальчик, учился, несмотря ни на что, почти без четверок, поэтому отправишься в корейский вуз. Вот твой билет и виза.

Братец не слишком хорошо разбирался в политике, географии и истории, а потому подумал, что его посылают на родину «Самсунга», в Южную Корею, безмерно обрадовался, накупил новых шмоток и отбыл в аэропорт. Уж не знаю, что он испытал, когда оказался в КНДР. Родителям он звонил нечасто, и каждый раз в период долгого затишья тетя Галя корила себя за то, что позволила провести эксперимент над обожаемым сыном. Она твердила, что никогда его больше не увидит и предрекала ему скорую гибель на рисовых полях.

Но через пять лет Гриша вернулся домой абсолютно другим человеком. Во-первых, даже не смотрел на спиртное, во-вторых, говорил вежливо и спокойно, в-третьих, каждое утро делал зарядку и обливался холодной водой, в-четвертых, стал убирать свою комнату и аккуратно складывать вещи, в-пятых, выучил три языка. Но самое главное – он нашел себя в профессии. Корейский институт выпустил непревзойденного специалиста, разбирающегося в ядах и бактериях, как сомелье в дорогих винах.

– Конечно же, я устрою вам встречу с Израновым, – пообещал Гриша. – Но предупреждаю: Игорь – жуткий бабник. Обязательно начнет клеиться и приглашать на свидание. Только не вздумай треснуть его кулаком, Мирка, он все-таки при исполнении.

Поболтав немного, мы уложили Гришу на диван в кухне, и сами тоже пошли спать. Но не успела я смежить веки, как позвонила мама.

– Твой попугай отказывается от еды, – с беспокойством в голосе сказала она. – Я насыпала ему корм, но Алекс отворачивается и все время талдычит: «мансана верде». Это что такое? Он заболел?

– Порежь ему зеленое яблоко, – устало ответила я.