Джулиус и Фелтон

* * *

Я не смел показаться Джулиусу на глаза. Пережитый ужас и позор – ведь я повел себя как последний трус! – буквально приковали меня к постели.

Срочно вызванный доктор обследовал миссис Терилл-Диксон, которую, по словам Олдриджа, некая невидимая сила едва не задушила в постели, однако не обнаружил никаких следов удушения! Мне ужасно хотелось присутствовать при разговоре с доктором, однако чувство вины прочно удерживало на месте.

Дверь соседней комнаты скрипнула.

– Филипп! Прекратите убиваться и идите сюда!

Я принял приглашение с радостью. Джулиус стоял у окна вполоборота, опершись локтем о подоконник. Заметив меня, он криво улыбнулся:

– Не стоит так себя корить, все живы и относительно невредимы.

С последним утверждением можно было поспорить, впрочем, оно того не стоило.

– Советую выспаться как следует, завтра нас ждут долгий день и бессонная ночь.

Последовать совету оказалось совсем не просто. Я беспрестанно вздрагивал во сне, куда-то бежал, кажется, даже звал на помощь – и рассвет встретил сидящим на груде смятого постельного белья, невыспавшимся и мокрым от пота.

* * *

Первым делом мы посетили комнату вспыльчивого юноши – сына миссис Терилл-Диксон, которого, как выяснилось, звали Ричардом. Имя вполне подходящее для отпрыска старой влиятельной семьи, коей Диксоны когда-то были. Он ночевал вне дома и еще не вернулся.

– Посмотрите, какая милая девушка, – Джулиус, не глядя, сунул руку под подушку и извлек салонный снимок белокурой красавицы с сияющей улыбкой. – На обороте подпись «Мое сердце твое навеки». – Он так и эдак покрутил фразу на языке и сморщился, будто съел слишком много сладкого. – Смею предположить, тайная возлюбленная, иначе зачем прятать снимок?

Он тем же образом положил фотокарточку на место и замер в охотничьей стойке, уже мне знакомой:

– Тут что-то еще.

На свет появилась тонкая мягкая книжечка в черной обложке. Личный дневник, предположил я – и ошибся. Мне приходилось сталкиваться с подобными изданиями, и от них был только один вред: взять хотя бы чтиво, с помощью которого адвокат Картер оборвал жизни сразу двух девушек.

– Мальчик увлекается магией?

Джулиус не успел ответить. Дверь едва не слетела с петель, и в проеме возник сам Ричард Терилл-Диксон:

– Какого черта?! Что вы здесь делаете?

В отличие от меня, Олдридж сохранил спокойствие в сложившейся неприятной ситуации:

– Это ваше? А матушка знает?

Юноша нервно выхватил книжку и как был, в ботинках, растянулся на кровати, всем видом выражая презрение:

– Можете рассказать, мне плевать. Мне на всех вас плевать, слышите?

Я не умел вести беседы с трудными подростками, однако Джулиус не был настроен на долгий разговор:

– Вы хотели отомстить матери за то, что она пытается разлучить вас с дамой сердца?

Щеки Ричарда вспыхнули.

– Откуда вы… – Потом догадался о фотографии. – Может, и хотел, вам какое дело?

– И отомстили?

Юный Диксон опустил глаза, вдруг растеряв боевой задор:

– Нет… Не смог.

Джулиус кивнул и вышел.

Такое случалось, сказал он мне позже. Люди легко прибегают к помощи сил, им неподвластных, дабы удовлетворить свои низменные желания. Кто-то желал мести и творил ее. Бедный парнишка выбрал неверный путь.

Джулиус поприветствовал поднимающуюся по лестнице незнакомую женщину. Она была невысокой и крупной, с округлыми чертами лица и пухлыми белыми пальцами, цепляющимися за перила. Несмотря на кажущуюся мягкость, в женщине был характер, он чувствовался в цепком взгляде, коим она нас наградила.

– Доброе утро, господа. С кем имею честь?

Мы представились и, в свою очередь, узнали имя дамы. Ею оказалась Хелен Ларсен, сестра миссис Терилл-Диксон. Джулиус высказал желание немедленно побеседовать.

– А, детективы, – протянула миссис Ларсен насмешливо. – В таком случае пройдемте в мою комнату, чтобы вы лично убедились, что я не прячу там дамский пистолет или крысиный яд.

Лишним будет даже упоминать, насколько непохожими оказались сестры – сухая и чопорная Генриетта и саркастичная волевая Хелен.

Миссис Ларсен поведала нам в характерной насмешливой манере, как после смерти мужа сестра приютила ее у себя, «поделилась кровом и пищей», как высказалась сама Хелен.

– Можно сказать, я живу здесь из милости, слежу за домом, руковожу прислугой, веду бухгалтерию, но я благодарна Генриетте за доброту и понимание.

Я по-иному взглянул на чистый дом и ухоженный сад. Оказывается, вся эта красота – дело рук совсем не той сестры, что нам думалось.

– Вы только что вернулись, – прервал Джулиус. – Позвольте спросить, где вы были?

– Ночевала у старой школьной подруги. Она тяжело заболела, и за ней некому ухаживать, кроме меня.

– Часто гостите у нее?

– Довольно часто в последнее время. Это все?

Уточнив имя подруги, Джулиус пропустил служанку с охапкой свежих роз и откланялся. Я поспешил за ним.

– Вы видели эти розы, Филипп? – спросил он до странности жизнерадостным голосом.

– Конечно видел, я же говорил, их часто меняют.

– И вы, конечно, заметили, что время не совпадает с указанным вами в записях?

Я начал злиться:

– К черту розы, Джулиус! Подумайте лучше, что скажете миссис Терилл-Диксон о ее сыне.