Солнечный страж

– Хочу повеситься! – огрызнулась я. – Чтоб не быть вещью Гаэласа!

– Как глупо, – рассмеялась девушка, – он тут же поднимет тебя из мёртвых и ты будешь ещё больше вещью, чем сейчас.

– Полагаю, после смерти мне уже будет всё равно.

– Я собираюсь идти купаться, хочешь со мной? – склонила голову юная жрица.

– Ты шутишь, как можно купаться в такой холод?

– Здесь неподалёку есть горячий источник, – Донния махнула рукой, – пойдём, Матс обожает плавать.

Признаться, мысль о купании в лесу не приходила мне в голову, хотя голова давно уже почёсывалась, а о запахе тела после нескольких дней похода мне не хотелось даже думать.

– Мне не во что переодеться, – остановилась я.

– Я поделюсь с тобой одеждой, – пообещала девочка, а чтобы у меня отпали последние сомнения, добавила с улыбкой: – Давать рабыням запасные рубашки не запрещено, никто не будет нас ругать.

Мы свернули в заросли мелких берёзок и орешников, за которыми клубился густыми парами туман. Эльфийка показала мне на затянутое облаком небольшое озерцо и тут же принялась сбрасывать с себя меховой жилет, обувь и всю прочую одежду. Я недоверчиво посмотрела на неё и тоже начала раздеваться. Когда мы обе, поёживаясь от холода, трогали пальцами ног тёплую воду озерца, а Матс, с наслаждением фыркая, уже скрылся в густых испарениях, мне почудилось за кустами какое-то движение. Прикрыв голую грудь, я с опаской обернулась под заливистое хихиканье эльфийки.

– О, это мой личный охранник, отец приставил одного из рекрутов, – пояснила Донния. – Ты ведь знаешь, что каждой жрице полагается рыцарь для её защиты?

Я помотала головой: ничего подобного я не слышала, а человеческим жрицам Ксая никаких персональных охранников не полагалось. Они трудились под защитой церкви и Ордена Инквизиции либо поступали в Солнечную стражу и считались членами отряда.

Девушка с любопытством разглядывала моё тело, и мне было неловко, несмотря даже на моё прошлое в таверне. Женщины вроде Рамины всегда пытались отыскать во мне какой-нибудь изъян и указать на него: грудь великовата для невысокого роста, кости тонковаты, зад мог бы быть попышнее, а волосы нужно носить не в косе, а распускать по плечам – так мужчинам нравится куда больше. Донния смотрела с интересом, и никаких претензий в её светлых голубых глазах я не видела.

– Ну же, давай, – она протянула мне руку, и мы разом погрузились в туманную, исходящую пузырьками тёплую воду. Я чувствовала, как прямо под моими ступнями волнуется песок и движутся струи горячей воды.

Мы плескались довольно долго – сначала играли с волком, затем я с наслаждением отмыла волосы густым травяным мылом, которым поделилась со мной маленькая жрица, докрасна отскребла себя жёсткой мочалкой из волокон какого-то дерева, а потом мы лежали на спинах и глядели, как над рыжими деревьями плывут кучевые низкие облака.

– Почему нельзя трогать вещи некроманта? – тихо спросила я.

– Глупые суеверия, – беспечно ответила Донния. – Мы, жрицы, знаем гораздо больше остальных, а потому не слушаем эту чушь.

– И что ты знаешь про него, про Гаэласа?

– Он один из самых сильных магистров Гильдии призывателей, но ему никак не удаётся найти себе учеников. Всё время что-нибудь случается, – прошептала она.

– Никто не выдерживает обучения? – предположила я.

– Всякое бывает, – грустно ответила юная жрица, – дети Гаэласа унаследовали его дар, но они погибли во время войны с людьми, а несколько других учеников пытались защитить от разрушения пристанище Гильдии и умерли при взрыве магического экрана.

– У некроманта были дети? – переспросила я.

– Были когда-то, – подтвердила девочка, – и он их любил, представляешь?

– Представляю, – отозвалась я.

Во мне шевельнулась какая-то неприятная, болезненная игла, будто я узнала что-то не предназначенное для моих ушей, то, что не хотела бы знать. Теперь я никак не могла избавиться от этой информации: у Гаэласа были дети, а это означало, что он… живой. Несмотря на всё, что я надумала себе прошлой ночью.

– А где его женщина? – прошептала я.

– Она умерла ещё раньше, до войны, но я плохо знаю эту историю. Меня ведь ещё на свете не было тогда. – Она всплеснула воду вокруг себя и нырнула.

Набравшись храбрости, мы всё-таки вылезли на берег, поспешно обтёрлись и натянули на себя свежие рубашки. Всё это время охранявший нас воин, вооружённый длинными саблями, что-то крикнул, и Донния улыбнулась мне:

– Отряд возвращается! Говорят, завтра мы поедем в замок.

Теперь, когда я чувствовала необыкновенные чистоту и лёгкость, прикосновение свежего белья к коже и аромат свежевымытых волос, мысли о самоуничтожении растворились сами собой, как остатки неприятного сна солнечным днём. Даже браслет на запястье уже не казался мне такой уж кошмарной деталью, за разговорами с юной жрицей я совсем забыла о его существовании. Прошёл короткий шуршащий дождь пополам со снежной крупой и краем леса удалился в сторону границы. Приближался вечерний час, вернувшиеся Хранители разводили костры, о чём-то переговаривались между собой, заигрывали с немногочисленными женщинами и дразнили уставшего и сердитого Лейса.

Пожалуй, меньше всего на свете я бы хотела сейчас лицезреть этого лгуна, подхалима и предателя, но из всех эльфов человеческой речью владели только он и маленькая Донния, которую мать позвала в свой шатёр, чтобы помочь кому-то из воинов. Гаэлас вернулся последним, бросил на меня и Лейса короткий мрачный взгляд и скрылся за чёрным пологом своей палатки. Скелеты-стражи тут же заняли свои места у входа и скрестили мечи, обозначив, что проход закрыт. Жилище в точности соответствовало его характеру: сквозь тёмное полотно было невозможно разглядеть ничего внутри.

– Ты увидишь замок Хранителей, – сообщил мне Лейс, когда мы поужинали горячей кашей, а Донния принесла нам дымящийся чай из сушёных ягод и уселась рядом.

– И святилище нашей богини Ньир, – мечтательно сказала девушка, – а если Гаэлас не позволит тебе выходить из подземелья, то я буду навещать тебя.

– Подземелья? – переспросила я.

– А ты думала, что рабыням выделяют комнаты в мансардах с прислугой и кучей шёлковых подушек? – ехидно расхохотался Лейс. – Тебя ждёт клетка, цепь и крысячье дерьмо. Именно это произошло с прошлой игрушкой Гаэласа, и поверь, он выдержал недолго, этот человеческий маг.

– Я больше тебе не верю, – сказала я эльфу.

– Никто не верит Лейсу, – подхватила Донния, разбирая узорчатым гребешком длинные локоны своих серебряно-белых волос. – Ни люди, ни эльфы…

Несмотря на то, что девушка произнесла эти слова рассеянно и тихо, Лейс зарычал ничем не хуже волчонка, вскочил, оттолкнул глиняную посудину с ароматным напитком и в считаные мгновения скрылся среди сумеречно блестевших каплями дождя кустов.

Глава 10

Утро нового дня заполнило передвижной лагерь эльфийского отряда радостными криками и бодрым конским ржанием. Я узнала от жриц, что из замка Хранителей пришёл приказ возвращаться, и несколько молодых рекрутов приехали верхом и привели с собой коней для уставших дозорных. Эльфы сворачивали свои остроконечные палатки, упаковывали походную утварь и снаряжение, переговаривались с прибывшими солдатами – и во всём этом движении не было так свойственной людям суеты. Они всё делали быстро, но при этом словно никуда не торопились. Говорили порой высоко, стремительно, но их дыхание оставалось ровным, а голоса – мелодичными. Больше всех волновался волчонок Матс. Он оголтело носился по подлеску, время от времени выскакивая на поляну, где паслись кони, замирал, ставил уши торчком и принимался бить себя хвостом по бокам и подлаивать от любопытства.

Мне было неловко попадаться на глаза старшей жрице, матери Доннии, которая всякий раз одаривала меня таким колючим ледяным взглядом из-под снежно-белых ресниц, что душа застывала у меня в груди. Жрицы заставили Лейса вымыть посуду, и я вызвалась пойти вместе с ним, просто потому что не знала, куда себя деть, чтобы никому не мешаться под ногами. Гаэлас со вчерашнего дня так и не выходил из своей палатки. Скелеты несли свою службу, всё так же безупречно стояли на посту, белея на фоне тёмного полотна отчищенными костями. Эльф быстро распределил перепачканные кашей миски на две стопки, и мы принялись полоскать их в тёплом источнике.

– Мне дадут коня, – похвастался Лейс. Я заметила, что обычно растрёпанные по плечам пепельные волосы он расчесал и заплёл в тугую косу, перетянутую шнурком.

– Что с некромантом? – спросила я, оглянувшись.

– Слышал, что он потратил много сил, отыскивая источник тёмной магии. Той, что заставила мертвецов бегать по лесу. Так что, скорее всего, он спит. А ты уже начала переживать за него, верно?

Я хотела было ответить на ехидство дикого эльфа, но внутри меня что-то дрогнуло – и я промолчала. Теперь я знала о том, что у Гаэласа когда-то были дети, которых он потерял во время войны, и это горькое знание не давало мне думать о нём по-прежнему, как о полумёртвом колдуне, оставившем душу в междумирье среди теней. Во всяком случае, мне не хотелось больше считать его мертвецом, как советовал Лейс. Независимо от того, чего там требуют ритуалы некромантии. Между тем у моего спутника уже зародилась новая сумасбродная идея. Я удивлялась: как ему удаётся выживать с головой, в которую каждый день приходят новые и новые предательские безумства, одно круче другого.

– Сония, ты умеешь ездить верхом? – спросил он, когда мы покончили с посудой и бродили по краю лагеря. Как и следовало ожидать, командир отряда велел привязать не любимых скакунов, а Матса, и теперь волчонок заходился лаем от негодования.

– Мне случалось пару раз, но я бы не сказала, что умею, – хмыкнула я, вспомнив наше с Раминой путешествие из Вестена в Ольден.

– Ты ведь знаешь, что лесные эльфы к любому зверю могут найти подход. – Он сложил руки на груди и с прищуром взглянул на меня зеленоватыми щёлочками глаз. – Мы можем взять самых быстрых лошадей…

– Лейс! – воскликнула я в сердцах. – Твой покровитель, должно быть, безумный бог Брелас Дур!

– Почему? – показав ряд мелких зубов, улыбнулся эльф.