Так поют сентябри

…нет, не с этого надо начинать.

Не с этого.

2

– Вашего дома быть не должно.

Смотрю на гостя. Нет, это не гость, это служащий какой-то.

Не понимаю.

Капли дождя на дверном колокольчике.

Осенние сумерки.

И —

– Вашего дома быть не должно.

Пытаюсь понять. Ваш дом подлежит сносу… нет, не то. Ваш дом рухнул… нет, не то. Вот же он, стоит, как ни в чем не бывало…

– Простите?

– Ваш дом рухнул, – кивает человек на пороге, – мне очень жаль.

Затравленно оглядываю свое поместье, огромный зал, лабиринты лестниц, анфилад, причудливую игру света и тени…

– Но… но вы ошиблись. Мой замок стоит.

– Он рухнул. Рухнул. Это… это Элизия.

Он сует мне под нос пожелтевшие от времени бумаги, даже не пытаюсь понять, отчаянно соображаю, кто такая Элизия, Элизия…

– Это её замок, понимаете? И он разрушен.

– Но…

– …вам придется покинуть замок.

– Чего ради?

– Он же разрушен.

– Но… слушайте… Я с вами судиться буду…

– Судитесь.

– И буду судиться. Вон… к юристу обращусь…

Обращайтесь. Очень сочувствую… ничем не могу помочь.

Гость улетает в сумерки осени. Незваный гость – стопка документов, кое-как скрепленная нитками, летит, взмахивает страницами. Спохватываюсь, что даже не предложил гостю зонтик, хороший же я хозяин, ничего не скажешь.

Оглядываю дом, массивное крыльцо с каменными львами, английский парк, подернутый осенью. Хочу сказать дому, что это просто пачка бумаги, нечего её бояться – тут же спохватываюсь, что есть подпись, есть печать, дело серьезное, серьезнее некуда…

3

Заканчиваю:

– …ну, вот… дом хотят снести… вернее, говорят, что уже снесли…

Умоляюще смотрю на детектива, он так же умоляюще смотрит на меня, зажигает сигарету, тут же гасит, зажигает новую, тут же снова гасит…

– Вы хоть понимаете, что не до вас мне сейчас, не до вас… тут такое… тут ограбление века, двести тысяч тонн золота пропали, двести тысяч тонн! А вы тут с домом со своим…

– Где пропали?

– Так вы ничего не знаете? Нет, вы действительно ничего-ничего не знаете?

– Но….

– Так вот же, читайте, читайте!

Детектив сует мне под нос развернутую газету, не сразу понимаю, что именно я читаю. Ограбление банка. Неизвестные похитили…

Мне не дают дочитать, газету вырывают из рук, детектив отчаянно хлопает на меня страницами:

– Скорее же! Скорее!

Делать нечего, бегу за детективом, даже не успеваю закричать, что ему хорошо, у него вон какие страницы здоровенные, а мне за ним не угнаться… Детектив уже и сам всё понимает, толкает меня под колени, чер-р-рт, падаю на страницы, хватаюсь за обложку, летим над ночным Таймбургом. Только сейчас жалею, что не надел пальто, да и шарф бы не помешал, а где шарф, а нету, унесло ветром…

– Да вы посмотрите на это! Посмотрите!

Смотрю. Не понимаю, на что нужно смотреть. Громадина банка возвышается на проспекте, уже издалека замечаю проломленную крышу, ловко её разломали…

– …главное, откуда забрались? Откуда забрались, я спрашиваю? Во всей округе нет башни выше, откуда они…

Пытаюсь отшутиться:

– Может, по воздуху прилетели?

Детектив распушает страницы:

– Вы… вы на что намекаете, а?

– Ну, я же не говорю, что вы…

– …нет, вы на что намекаете, а? Вы что имеете в виду, я спрашиваю? Вот так, да? Так? Ничего, что мы выше второго этажа не летаем, а?