Воспоминание о Вальсе

Пятница, 22 октября, Полнолуние.

Не могу писать… мысли путаются, рука не слушается меня….

Спрятать тело леди Мэнсуик. Примечание: не забыть: осиновый кол. Чеснок. Эйкин еще посоветовал повесить на труп серебряный крестик.

Послать за лекарем (зачеркнуто) Эйкин говорит, что лишние свидетели не нужны.

Остаться на ночь подле Эйкина.

Суббота, 23 октября. Полнолуние.

Переждать пару дней, когда закончится полнолуние.

Или попробовать выбраться из окна?

Забаррикадировать дверь. Или понадеяться на легенду, что вампиры не могут войти без приглашение. Или не надеяться. Или вспомнить, приглашал я Эйкина или нет.

Нет, все-таки выбраться из комнаты до кухни, восстановить силы, слишком много крови потерял…

Предупредить лекаря.

Воскресенье, 24 октября. Полнолуние.

Разобраться, почему уже целую неделю тянется полнолуние.

Спрятать лекаря, пока его не убил Эткин.

Понедельник, 25 октября. Полнолуние.

Убрать тело лекаря.

Поговорить с Эткином, что делать после перерождения.

Рассчитать, когда орбита луны менялась или изменится настолько, что фазы луны перестанут меняться.

Вторник, 26 октября. Полнолуние.

Наведаться в городок за продуктами. Спросить у Эйкина, нужен ли мне теперь табак.

Спросить у Эйкина, почему мы оказались в трехтысячном веке.

Еще раз просчитать орбиту Луны. Нет, все-таки трехтысячный век.

Среда, 27 октября. Полнолуние.

Пригласить заезжего детектива в гости.

Разузнать у Эйкина про другую расу.

Позже.

Спросить у Эйкина, почему он ничего не знает.

Спросить у себя, почему я не помню, что мы живем в трехтысячном веке.

Поискать что-нибудь в городском архиве…

5

– А тепло будет?

Это Аглая спрашивает. Эйкин не видит в темноте, но знает – Аглая спрашивает.

Эйкин поворачивается на другой бок:

– Будет, будет.

– А когда?

Это снова Аглая спрашивает. Аглае холодно. Всем холодно.

Эйкин задумывается.

– Ну… через неделю где-то.

– Да ты с ума сошел, мы тут замерзнем все через неделю…

Эйкин сжимает зубы.

– Раньше никак.

Эйкин не знает, как объяснить Аглае, что если он, Эйкин, пойдет за теплом, то мжет и не вернуться. Предпочитает никак не объяснять. Считает, сколько их осталось, кажется, около пятисот. И еще Эйкин с Аглаей и Китти.

Вечером проверяют вентиляцию. Добавляют чуть-чуть тепла. Именно чуть-чуть. Тепло экономить надо, тепла мало осталось. Ничего, Эйкин обещал тепло принести.

Китти спрашивает у Аглаи, а как это, когда много тепла, а как это так раньше было, когда еще зимы не было. Аглая рассказывает, берет лампочку, поднимает над головой, вот это солнышко такое было, яркое-яркое. Явкое, повторяет Китти.

Эйкин уходит – от света уютных комнат вдоль по коридорам, вниз в тесной клетушке лифта подземелье. Эйкин садится в кресло, выходит из тела, это у Эйкина хорошо получается, выходить из тела, сигналами-сигналами поднимается в небо, в небо, в заснеженный холод, и дальше, в черный космос, там «Эйкин», тысячи тонн металла, вот к «Эйкину» -то и подключается Эйкин. Потихоньку привыкает к новому телу, потом приказывает «Эйкину» – вперед. Вперед – к звездам. И тут же командует – назад, только не по звездам назад, а по-другому назад, когда вселенная была еще совсем юной, а земли не было вовсе.

Эйкин ищет звезду.

Не какую попало, конечно, нарочно ищет звезду подальше от того места, где появится Солнце. Вт, вроде бы, подходит, да не вроде бы, а подходит. «Эйкин» вертится вокруг звезды, наматывает свет на себя, как нитку на веретено, сжимает свет звезды в тесный клубок.

Прядет звездную пряжу.

Из этой звезды Эйкин не первый год прядет пряжу, не первый год носит тепло в остывающий дом посреди зимы.

Сегодня Эйкин хочет размотать звезду до конца.