Клюв/ч

Не договаривает – что рассказать, догадываюсь, так вот она что задумала, вот она что жадно вытягивала из них измерения, пространства, временные петли, какие-то заковыристые формулы, в которых я не понимал ни слова…

Хватаю Ирму за руку, ты чего, ты с ума рехнулась, никуда я тебя не отпущу, и не думай даже. Ирма понимает мой жест по-своему, улыбается, кивает, ну пошли вместе тогда, вместе веселее…

– Да нет, ты не поняла…

Пытаюсь объяснить ей, про города, которые сверху кажутся живыми, про ковровые, которые совсем не про ковер, про…

– …да знаю я. Знаю.

– А знаешь, так чего… жить надоело?

– Ну… я попробую… а если получится… а вдруг…

Даже не успеваю сказать, что ничегошеньки-ничего у неё не получится, – Ирма выскальзывает за дверь, бросаюсь за ней – за дверью уже никого нет, только пустошь, подернутая туманом, редкие деревца.

Вечером приходят те, я жду, что они будут вспоминать меня – они не вспоминают, они как будто вообще не помнят обо мне. Я спрашиваю про Ирму, – мне не отвечают, не так не отвечают, как когда не знают, а так не отвечают, как когда не хотят отвечать.

Утром я жду, кто на этот раз отправится туда, наружу, – не понимаю, почему никто, почему никого не отправляют, не увозят, почему ничего не происходит. Мы ждем, когда нас выведут в бутафорский город, будут учить, как найти нужную улицу, как сделать покупки, как устроиться на работу, знать бы еще, что за работа такая. Никто не ведет нас в бутафорский город, никто не учит пользоваться скидочными картами и банкоматами.

Где Ирма, спрашиваю я за обедом, почему она нам ничего не пишет.

Они молчат.

Вечером мне приходит письмо от Ирмы, целую, обнимаю, все хорошо, устроилась, а меня в научный институт взяли, я им там все рассказываю, а я уже квартиру себе сняла, с видом на лес, уже машину себе присматриваю, правда, в кредит, а на улице с одним парнем разговорилась, он меня в кино пригласил… Закрываю письмо, спрашиваю самого себя, кого они пытаются обмануть…

Наследник осени

…прежде всего, посмотрите, пейзажи какого времени года кажутся вам чуждыми, инопланетными, нездешними. Если зимний пейзаж кажется вам странным и неестественным – поздравляем, вы прибыли сюда с планеты, которая повернута к своей звезде так, чтобы ни одной её стороны не коснулось холодное дыхание зимы. Если наоборот, бегущие по зеленой траве волны от летящего ветра кажутся вам чем-то чуждым, и вы чувствуете себя хорошо только когда выпадает снег – значит, вашей родиной была планета, покрытая снегом, где мало что живет в суровых условиях. Есть те, кому чужды и зима, и лето, кто чувствует себя как дома, когда наступает весна и пробивается первая зеленая поросль, – эти люди пришли сюда с планет, где на границе света и тьмы колеблется-колышется сумеречная зона, где стоит пригреть солнцу, из земли пробиваются скороспелые зеленые ростки, чтобы прожить мимолетную жизнь – и снова скрыться под снегом.

А вот людей, для которых чужды все зрелища, кроме пейзажа осени, не существует…

– …да как это не существует, я вот!

– Вы? Господин…

– …я называю себя Хербст.

– Невероятно… неужели для вас и правда чужды все времена года… кроме осени?

– Именно так.

– Позвольте спросить… и откуда же вы родом?

– С вашего позволения, это останется моей тайной.

– Да-да, конечно же, мы понимаем… вернее, ничего не понимаем…

Если же вы чувствуете себя отлично во все времена года – поздравляем, у вас очень редкий тип, вы человек, который изначально родились на земле. К сожалению, есть мнение, что таких людей больше не осталось…

– Простите… я такой человек.

– Вы? Поздравляем вас, вы истинный землянин!

– Но… позвольте…

– Что такое, уважаемый Хербст?

– Если этот человек родился на земле… значит, он настоящий наследник Земли?

– Верно.

– И мы все, чужие, пришлые… должны передать Землю ему?

– Совершенно так. Он должен править землей, и никто другой…

– Надо сообщить ему… Я сообщу… обязательно…

– Скажите пожалуйста, как вы объясните, что единственный наследник землян упал со скалы и разбился насмерть?

– Это невообразимая потеря для нас для всех.

– Однако… как это произошло?

– К сожалению, меня не было рядом… я не успел передать ему счастливую весть…

– Уважаемый Хербст…

– Да?

– Как вы объясните, что недавно сами метили в председатели земного шара?

– И… и что же?

– И то… этот землянин… он явно стоял на вашем пути…

– Уж не думаете ли вы, что я мог бы столкнуть его…

– Я не думаю, я видел это… собственными глазами… Вы арестованы.

– Ой ли?

– В смысле?

– В смысле. Вам так не терпится арестовать меня?

– А что мне с вами еще делать?

– Может… договоримся?