Несъедобное время

Искать. Перебирать все кусочки меня, которые еще есть, перебирать, пока сознание еще живо, да кто сказал, что оно живо, мое созна…

Часть вторая

…я спросил себя, почему я лежу в чужом доме. И почему я один. И почему горит лампада, я не привык спать при свете. И почему сидит Бук, вот так, в кресле-качалке, хорошее кресло, и дом хороший, молодец Бук, если это дом буков, умеет Бук из обломков самого себя дом построить, хотя, может, и не самого себя. Я слишком хорошо знал Бука, я не сомневался, что для своего дома Бук взял не только свой лес, но и чужой. Моя догадка подтвердилась, когда я увидел плетеные корзины явно из другого дерева и дверные проемы, в которых узнал Липу.

Приворовываешь чужие леса? – спросил я.

– Это ты вместо благодарности? – парировал Бук.

Меня передернуло.

– Благодарности? За что? За то, что в плен меня взял?

– В плен? – Бук подскочил, его суставы жалобно заскрипели, – всего хорошего, – он распахнул дверь. Я уже собирался встать с кровати и уйти прочь, но на пороге на меня нахлынула память – резко, властно, мощно, и я ухватился за косяк, чтобы не упасть – так больно было вспоминать безжизненные обрубки…

– Постой… ты что… спас меня?

Бук недовольно фыркнул:

– А ты как думал?

– И с чего это вдруг?

Бук, казалось, задумался.

– Ну что ж ты хочешь, меня самого вот так же…

– Что – вот так же?

– Вырубили… под корень.

– Да ну?

– Ну да. Я сначала думал, это ты, потом уже дошло до меня, что на тебя что-то не похоже, ты, конечно, тот еще мерзавец, но не до такой же степени…

Я хотел возмутиться, но решил оставить возмущение на потом.

– …потом понял, что это не ты.

– А… кто?

Мой вопрос повис в воздухе. Бук задумался, потом помотал головой:

– Не… не знаю.

Часть третья

– Еще один, – сказал Бук.

Я молчал. Я и сам видел, что еще одному лесу пришел конец – вот так, внезапно, его тоже выкорчевали под корень. И мы по-прежнему не знали, кто это сделал.

Я понимал, что бесцельно бродить по окрестностям и искать выжившие леса – бессмысленно, но это был единственный, хоть и маленький шанс что-то узнать. Я уже хотел сказать, что день близится к вечеру, и нужно идти к дому, когда услышал шорох за холмами – этот шорох не был похож ни на что известное мне, это не был ни зверь, ни птица, ни лес – стой, ни вторая ипостась леса – брод. Мы осторожно поднялись на холм – каково же было наше удивление, кгда мы увидели неведомых тварей…

Часть седьмая

– Они ушли.

Так сказал мне Бук. Хочется добавить – на следующий день, но это случилось только месяц спустя. Бук сказал мне:

– Они ушли.

Я уже и сам понимал, что они ушли – не слышно было гула моторов и стука топоров. Вернее, понял бы, если бы не умирал – а так моих сил хватило только на то, чтобы услышать голос Бука и упасть в землю – прахом, прахом – чтобы возродиться снова. Удивительное дело, даже сейчас, падая в землю прахом, я поглядывал на своего врага – где он, что с ним, точно ли пал прахом в землю, не выжидает ли.

Часть восьмая

Когда я в следующий раз увидел Бука, я сразу понял, что будет война, – здесь, сейчас, без вариантов. Что поделать, я должен был признать, что и правда пришло время войны, – мы прахом упали в землю, проросли, пустили семена, построили города, – и вот теперь-то можно было в который раз выяснить, кому из нас быть властелином на этой земле.

Поэтому я не удивился, когда увидел армию Бука, которая приближалась к моему городу – недолго думая, я сам собрался в войско и приготовился к обороне. Однако, к моему немалому изумлению, Бук не только не собирался нападать, но и напротив, торжественно поднес мне снедь и заверил меня в своем глубочайшем расположении. Я насторожился – все это больше всего походило на ловкий обман, на удачную ловушку, но никак не на благородство Бука.

– Тис, друг мой… пора на битву, – сказал Бук.

– Вызываешь меня на бой? – догадался я.

– Отнюдь…

– Тогда… с кем же мы будем сражаться?

– С ними… с ними…

Он показал куда-то в никуда, но я догадался, кого он имеет в виду.

– Но почему… почему? Мы же договорились с ними… мы же…

Договорились – надолго ли? На месяц? На два? На год? А дальше что? Надого их хватит? Тис, у тебя добрая душа, но ты пойми правильно, тут не до доброты, или мы их, или они нас, третьего не дано.

Я уже и сам понимал, что третьего не дано. Я сказал себе – третьего не дано – когда мы шли на бой. Я повторил себе – третьего не дано – когда мы собрались в доме Бука, чтобы отправздновать победу. Третьего не дано, повторял я себе, поднимая чашу. Третьего не дано, говорил я, прислушиваясь к себе, подспудно чувствуя, что что-то очень и очень не так…

Что-то…

Что-то…

Часть девятая

– Мы приговорили себя.

Это я говорил уже позже, когда уже не говорил – третьего не дано.

Бук изумленно посмотрел на меня, он не понимал, как мы можем приговорить себя, когда враг уничтожен…