Так поют сентябри

– Я у тебя пятерку стрельну до завтра?

Уже жду ответа – так стрелял же.

– Так получка же завтра…

– Вот с получки и отдам…

– Держи, – отдает нехотя, мне прямо неловко становится, что у человека последнее отбираю. Смотрю на банкноту, так и есть, всемирный банк Конфедерации…

На сегодня переходов хватит. Мысленно даю себе зарок – переходов хватит. Хотя точно знаю, если зарок дать, точно что-нибудь стрясется, или балда какая под колеса кинется, или вообще весь город на воздух взлетит к ядреной фене.

– Ну… приехали.

Смотрю на дом, точно мой, здесь я никуда не переехал. Выхожу из машины, слышу рёв мотоцикла слишком поздно…

Место развилки.

Голос рая

– Вставай давай, что зеваешь, рай проспишь!

Я вскочил, как ошпаренный. Рай… как я мог забыть, что скоро рай. Обычно наоборот, чем ближе рай, тем чаще про него вспоминают, а я…

Нет, какой-то я ненормальный…

А в деревне уже все проснулись, шумят, галдят, еще бы не галдеть, рай-то близко, да и конец света не за горами. Солнце выползает из-за гор, желтое, холодное, туманное, как осенний листок, – верный знак, что близко конец света, верно говорят старики.

А что стариков слушать, я и сам чую, что конец света близко. И не надо никого слушать, я это просто знаю, так же четко, как знаю, что я – это я…

– Ну ты на тренировку-то идешь или нет?

Учитель хлопнул меня по лбу. Лютует учитель, еще бы, чем ближе рай, тем лютее учителя…

Ясное дело, тренироваться не будешь, до рая не доберешься…

А деревня кипит, деревня шумит, кричат все, бегут на пустошь, на скалы, спешат, спешат, занять места поудобнее на скалах, чтобы в первых рядах быть, а не в последних. Молодец учитель, вовремя меня разбудил, одним из первых я взбежал на скалы.

Ясное дело, не будешь тренироваться, до рая не доберешься. А как до рая не добраться-то… Скоро конец света, скоро наша живая земля станет мертвой, и кто останется на ней, тот тоже станет мертвым, так старики говорят. А спасется только тот, кто доберется до рая.

Рай… кто его знает, какой он рай… Одни говорят одно, другие другое, как будто каждый рай представляет по-своему. Одно я знаю наверняка – в раю хорошо, как-то особенно хорошо, как нигде. И знаю не потому что старики сказали, а просто знаю – как знаю, что я это я, и что солнце встает на востоке.

И рассказывают старики про дивный рай, и смотрят на юг, на юг, где и есть этот дивный рай.

Так старики говорят.

Спешит народ на высокую гору, торопится, учителя подгоняют учеников, старики подгоняют молодых… ветер гонит облака – холодный ветер, раньше не было на земле нашей таких ветров…

Конец света не за горами…

– Слышишь, как зовет тебя рай? – спрашивает учитель.

– Слышу, – киваю я, показываю на юг, – немножко слышу…

– Врешь ты все, ничего ты не слышишь, – учитель дернул меня за загривок, – слышит он… Те, кто слышат, у тех знаешь как глаза горят? Да они вперед нас готовы в этот рай полететь, так их рай зовет…

Я молчу. Мог бы не напоминать учитель, что я не слышу рай. Мне обидно до слез, ровесники мои все уже слышат голос рая, рай вкрадчиво, тихо зовет их по ночам, рай зовет их на рассвете, не дает спокойно спать. А я не слышу рай, я не знаю, что такое – голос рая.

Я даже боюсь, что не попаду в рай…

– Ну что встал? – учитель подгоняет меня к краю обрыва, – боишься? Смотри, кто боится, тот в рай не попадает…

Боюсь… и стыдно бояться, а что делать – да, боюсь, замираю на краю обрыва, миг, другой… Вскрикиваю, прыгаю вниз с огромной высоты…

Ветер в ушах…

Разобьюсь…

Так и кажется, что разобьюсь…

Нет…

– Давай, маши, маши! – кричит учитель.

Расправляю крылья…

Ветер подхватывает меня, несет в небо. Крыльями машу, крыльями, крыльями. Выше взлетаю, еще выше, кажется, поднимаюсь к самому солнцу. Кто-то обгоняет меня, кого-то обгоняю я, и как будто нет земли подо мной, только бесконечное небо. Учитель что-то кричит, я его не слышу, нет уже для меня никакого учителя, я улетаю в рай…

Крыльями, крыльями…

А там, в раю, хорошо… там, говорят, молочные реки и кисельные берега, там не надо шастать по холмам, собирать клюкву и морошку, ягоды будто бы сами падают в рот. Там в раю хорошо, и холодных ветров нет, и дождей нет, только тишь и благодать, и солнце жаркое светит.

Крыльями, крыльями, крыльями…

Поднялся в высокое небо, замер в солнечной вышине…

А потом я посмотрел на запад.

И не спрашивайте, как это получилось – просто посмотрел на запад, и все. Обернулся в закатное марево, все так же работая крыльями, крыльями, кры…

…крыльями, кры…

Да что это такое…

Что за черт…

Я стоял на скале и смотрел в холодное закатное небо, и надо было махать крыльями, и надо было спешить куда-то, и не махалось, и не спешилось. И не оторваться, и не отвернуться было от этого студеного закатного марева.

Потому что – я знал это совершенно точно – лететь надо было туда.