Часы, намазанные на хлеб

Девчонка заходит в офис, вроде солидная контора, солидные люди, не что-нибудь…

Сознание обрывается, мнется, закручивается узлом само на себе, замирает… Убитая душа оживает снова, искалеченная, истерзанная, забывшая, кто она и что, просыпается в новом теле, в теле, вышедшем из-под пальцев шефа, в моем теле…

Отряхиваюсь от памяти. Вспоминаю, где я и что я, вижу шефа, вот он вонзается в ваше горло…

Спускаю крючок.

А что вы хотели, кольт у меня всегда под рукой.

Смотрю на то, что было шефом. Давлю ботинком, а как вы хотели, Паук же.

Сажусь за стол шефа. Бывшего шефа. Беру карандаш, вывожу линии по бумаге, раз, два, три, лес, листья летят, осень, вдалеке огонек светится…

Новый Паутина открывает потрепанные папки убитого парня, читает, перечитывает.

Вспоминаем.

Паутина помнит предыдущие жертвы своего хозяина, поскольку содержит в своем составе ДНК убитых жертв…

Неискажение фактов

Смотрю за ним.

Я уже вторую неделю за ним смотрю. Нет, вру, третью – с того понедельника начал.

Смотрю, как он вежливо выслушивает посетителя. Здесь все нормально, здесь он прямо-таки отлично работает, до конца дослушивает, кивает, да, да… Не то, что некоторые, сразу выполнять кинутся, а потом и окажется, что человеку совсем не то надо было.

Этот не такой. Слушает. Кивает. Говорит —

– Время ожидания пятнадцать минут.

А не то, что некоторые, ляпнут – одну минутку, какую минутку, вы вообще видели, чтобы за минутку книги выдавали?

То-то же.

Я тоже нет.

Идет к стеллажам, аккуратно так, никому не мешает, не то, что некоторые лбами сталкиваются. Стеллажи вертятся под его рукой, выбирает нужную книгу, отсюда не вижу, какую. Книга просыпается, потревоженная его пальцами, вертится кутерьма слов, абзацев, фраз…

То же самое делают тысячи библиотекарей рядом с ним. Выбирают нужную книгу, будят книгу легким пощёлкиванием пальцев.

Каждый библиотекарь открывает инструкцию, как читать книгу, которую он раскрыл. Заглядывает в инструкцию, в книгу, снова в инструкцию, снова в книгу…

Читают.

Перетасовывают слова и фразы, как сказано в инструкции, лепят новую книгу, искаженную копию старой.

Бережно относят читателю копию. Передают с легким поклоном.

Так делают все.

Все.

Кроме номера сто семнадцатого.

Он даже не заглядывает в инструкцию, он просто будит книгу и читает её.

Читает.

Книга проходит через его голову, как через линзу, сворачивается у него за спиной новая копия книги.

Копия.

Номер сто семнадцатый идет к читателю, протягивает книгу, пожалуйста, приятно было с вами работать, приходите к нам еще.

Не выдерживаю.

Включаю громкую связь.

– Номер сто семнадцать, будьте добры, пройдите в управление.

Номер сто семнадцать срывается с места, бежит… нет, не к управлению, к лестнице, бросается вниз, и опять же ловко у него это получается, ни с кем не столкнется…

Срываюсь на крик:

– Задержать!