Сов Семь

Начинаю понимать.

Открываю приборную панель экипажа, переключаю на четвертое, временное измерение, посмеиваюсь, а мы тоже не лыком шиты.

Зачем-то мотаю назад, …ясьтунрев – олеодан, ил отч, енм ьтиж, йобос дан ьсюемс еще, ясьтунрев юамуд еще, тьлок линорбо отч, юаминоп сачйес окьлоТ. инемалп етевс в тункрем ьтуч ажапикэ ираноф, умьт ляногто ыботч, лекаф юавиартсирП. мат, мат от-едг ястюатсо ыталбрефиц имяьлырк еищюаполх, ястеапутссар сел, лешоп, лешоп, жапикэ юавытселхдоП …ьсоливарноп ен, а-га, ястюателзар ыталбрефиц, алекаф ямалп ястеавымзв мовер с -,йокчипс юакрич, иклап еихус юавыпущаН. огонм мокшилС. оцил яавырказ, ебес я юровог, огонм мокшилс хИ

.…ьт-с-ссе, аг-га, талбрефиц ястеателзар моновз ос, дагуан – юялертс, ортсыб мокшилс ташетьлем ино, угом ен – ясьтилецирп ьсюатып, ыноротс есв ов ьтилап ьтачан ен ыботч, ьсюавижредс еле, тьлок ьтыб нежлод, тьлок, тьлоК

.ысолов в енм ястюазнов итгок от-иьч, яьлырк еытачнопереп, ыталбрефиц еищюацрем ужив, оннеми отк, ьтяноп моклот угом ен ежад, норотс хесв ос тюателан инО

.идазс, маТ

.веьлырк еьнаполХ

…ьтыб тежом еще отэ отч ун, имьзов треч, ывос, ывос, ывос отэ – ебес юровог зар йыроток в, йонипс аз еьнакугу еещеволз ьташылс ен ьсюаратС. йерокс, йерокс, йерокс – жапикэ юяногдоП

.йерокС

.толоб с ястенят еинечевс еолксут, тюарижоп ёе оннелдем и унул илапацаз ивтев еывялтсок, екызя момодевен ан от-меч о ястюавиравогереп, ястучпеш, тямуш яьверед, йетсонсапо оламен ебес в иат сел тотэ отч, меувтсвуч або ыМ. теавыпирксоп онболаж, хаторовоп ан теавигырпдоп, худ ьсев ов ястесен мас и жапикэ, онжун ен и оно, мечорпВ. йерокс, йерокс, йерокс – ропо ьсев ов жапикэ юяногдоП

..не то. Хлопаю себя по лбу, и чего я хотел добиться, тут хоть вперед, хоть назад, из петли не выскочишь…

Останавливаю время.

Хлопающие крылья замирают, теперь я могу рассмотреть своих нападающих, я могу перестрелять их – вот так, со звоном, одного, двух, десять. Догадываюсь не убивать последний циферблат, осторожно беру в руки, тяжелый, чер-р-рт, осторожно открываю часы-луковицу, вынимаю крохотную шестереночку, вот так, полетай мне теперь…

Прячу шестеренку в нагрудный карман, складываю крылья часов, убираю часы в саквояж. Снова пускаю время, снова еду через лес, угукают совы, скрипят колеса, дорога уже не кажется опасной…

…стоп.

Останавливаюсь под фонариком на дереве, хлопаю себя по лбу. Хорош я, хорош, ничего не скажешь, ну поеду я по этой дороге, ну что, можно подумать, от этого что-то изменится.

Снова открываю приборную панель.

Смотрю.

Переключаю, переставляю шестеренки, миллион раз представлял себе, как это можно сделать, миллион раз не делал, понимал, что не все так просто, что тут пробовать и ошибаться, пробовать и ошибаться до скончания века, что тут не так…

Пробую.

Ошибаюсь.

…иду к ручью напиться воды, вытираю губы, смотрю на полную луну за деревьями.

Будь я проклят, если не переделаю экипаж.

Будь.

Я.

Проклят.

Подыскиваю последний винтик, последнего винтика не хватает, вытаскиваю из нагрудного кармана то, что выкрутил из крылатых часов, подкручиваю в экипаж.

Сажусь за руль.

Осторожно поднимаюсь над лесом, плавно-плавно, невысоко.

Все в порядке.

Мне так кажется.

Выше.

Выше.

Экипаж делает крутой вираж, еле успеваю посадить на поляну.

Нет.

Еще не все.

Еще выверять и выверять, еще взмахивать и взмахивать крыльями, прежде чем…

Ничего, время у меня есть.

Вернее, нет. Вернее, только один час, замкнутый в бесконечное кольцо.

…поднимаюсь над лесом, не над лесом, – над временем, холод безвременья охватывает со всех сторон, зябко поеживаюсь.

Смотрю на временное кольцо, по которому ехал, так и есть, кольцо, дорожка в лесу, огоньки фонарей, луну, вижу самого себя, едущего по дороге, вижу крылатые циферблаты…

Подгоняю экипаж.

Выше, выше.

Ничего не видно, хоть убей, ничего, напрасно жгу фонари, напрасно вглядываюсь в темноту безвременья. Выпускаю несколько крылатых фонарей на цепочках, выжидаю.

Два фонаря исчезают в темноте, дергаю цепочки, обрывки цепей беспомощно повисают в моих руках.

Третий фонарь подсвечивает что-то в темноте, гоню экипаж туда, – так и есть, вот она, стрела времени, вот она, родимая, вот…

Вижу себя.

Как-то так сразу вижу себя, чего не ждал, того не ждал…

Вижу себя. Как я выезжаю из города, – это Таймбург, вспоминаю я, Таймбург, – машу кому-то рукой, кажется, чете Букманов, Агнесса машет платочком, я подгоняю экипаж.

Еду через лес – темный, зловещий, подсвеченный полной луной. Я тороплюсь успеть домой до того, как зайдет луна и станет совсем темно.