Правила челолова

– …я догадался.

– Да? – Брауни-Холл изумленно приподнимает бровь.

– Да. А ведь все так просто… Это не вилла.

– Не вилла?

– Это вообще не дом…

– А…

– …не дом.

– А что же тогда…

– …а ничего.

– Что вы имеете в виду?

– Имею в виду – ничего. Там ничего нет, ни стен, ни крыши, ни фундамента, там только безупречно расположенные витражи, перила и изгибы лестниц без самих лестниц!

– Но… но как такое могло появиться?

– Трудно сказать… может, она сама себя собрала из обломков, может, какой-нибудь безумный архитектор придумал её на потеху публике для какой-нибудь выставки, мало ли их сейчас развелось…

– Да вы что… изумительно… Как вы думаете, сколько мы на этом заработаем?

– В смысле… заработаем? – не понимает Мэджик-Холл.

– Ну как же… Тенор-Вилла боится разоблачения не меньше нас, так что без проблем отстегнет нам парочку миллионов…

– Даже не вздумайте!

– Что, простите?

– Не вздумайте шантажировать бедную девушку…

– Бедную девушку? – Брауни-Холл так и подпрыгивает – Помилуйте, эта мошенница ничуть не лучше нас!

– Если… если вы это сделаете, я вас…

– И что вы – меня? И что вы – меня? Вы, кажется, забыли, что сами не очень-то имеете право находиться здесь… семна…

…Брауни-Холл не договаривает, – его прерывает грохот, все бросаются куда-то в никуда, изумленно смотрят на то, что минуту назад было Тенор-Виллой, а теперь упало с лестницы, рассыпалось на обломки, и теперь все видят витражи, перила, колонны, арки – а виллы и нет…

И все – от мала до велика, и стар, и млад, и огромные поместья, и совсем маленькие домики, и древние, как мир, замки, и викторианские особняки – все так и катятся со смеху, ха-а-а-ха-ха-ха-ха!

Мэджик-холл расталкивает всех, бросается к упавшей, помогает подня… да не подняться, собраться, по кусочкам, по обломкам, сам не замечает, как у него отваливается роскошный фасад, и снова все – от мала до велика, и стар, и млад, и огромные поместья, и совсем маленькие домики, и древние, как мир, замки, и викторианские особняки – все так и катятся со смеху, ха-а-а-ха-ха-ха-ха!

Тенор-Вилла подхватывает упавший фасад, крепит обратно, поправляет, благодарит, вы так любезны… И Мэджик-Холл подхватывает Тенор-Виллу под руку, пойдемте отсюда, леди, что вы тут с ними, что они понимают вообще… А пойдемте, кивает Тенор-Вилла, а я уютное местечко знаю на окраине города, там хорошо так, холмы зеленые, речка, красиво так…

Убитое Рождество

Только когда автобус подъехал к поместью, я понял, какую ошибку совершил, когда устроился на восемнадцатом этаже. Нет, здесь, конечно, было довольно уютно, если не считать бешеной тряски, от которой не спасали даже пристегнутые ремни. Я был очарован видом из окна на бескрайние равнины, за которыми виднелась кромка моря, даже успел сделать несколько снимков – но когда пришло время спускаться по головокружительной винтовой лестнице, я, честно говоря, проклял все на свете. Вдобавок, оказалось, что на десятом этаже у лестницы не хватает перил, так что я едва не полетел кувырком с немыслимой высоты – а лететь кувырком мне нисколько не хотелось. Ветер дул так, будто хотел сдуть с нашего острова все, включая деревья и дома, – ему ничего не стоило подхватить меня, взъерошить страницы, унести далеко-далеко за край земли и швырнуть куда-нибудь в море. Я даже высказал свои претензии автобусу, на что получил оскорбительный ответ, дескать, что может случиться с книгой, если она упадет.

Кое-как под порывами ветра я добрался до поместья и уже горько пожалел, что не взял с собой большой чемодан.

Хозяин поместья – старомодный детектив, – встретил меня радушно, хотя и насторожено, и то правда, мало ли чего ждать от фантастического романа, принесет с собой прогрессивные идеи, которые перевернут все вверх дном… Тем не менее, хозяин относился ко мне довольно тепло, чего нельзя сказать об увесистом фолианте, который подробнейшим образом рассказывал своим читателям историю Соединенного Королевства с самых древних времен, когда остров только поднялся со дна океана, и до наших дней, когда кот Палмерстон, главный мышелов, ушел на заслуженный отдых. При виде меня фолиант цедил сквозь зубы какие-то протокольные любезности, а сам смотрел на меня, как на величайшего злодея, который только и мечтает сокрушить многовековые традиции, и повергнуть весь славный остров в пучину хаоса. Не менее отстраненно держался и старинный рыцарский роман, – кажется, он вообще не понимал, что я такое, путешествия во времени были за пределами его понимания.

Когда стемнело, в дом, наконец, приехало Рождество, самый желанный гость, которого с нетерпением ждали мы все. Рождество привнесло в дом атмосферу уюта, праздника, предвкушения чего-то волнующе-трепетного, чего, может, и не случится, но его обязательно ждешь…

Вечером мы собрались за праздничным столом, старомодный детектив говорил красноречивые тосты, мы ели рождественский пудинг и гадали, кого из нас убьют на это Рождество – ведь если в рассказе собрались гости в особняке, наутро кого-то из них наверняка найдут мертвым. Когда время перевалило за полночь, мы разошлись по своим комнатам, и я на всякий случай запер дверь – могло случиться и такое, что убийца просочился бы ко мне ночью. Я даже проверил, достаточно ли прочно закрыто окно, тем более, что внизу росло раскидистое дерево, по которому кто-то мог пробраться ко мне… Больше всего я боялся, что убийцей окажусь я сам, даром, что у меня и мысли не было лишать кого-то жизни, разве что автобус, привезший меня сюда…

Ночь я проспал на удивление крепко, а когда открыл глаза, часы показывали четверть седьмого. Мне захотелось свернуться калачиком и проспать еще хотя бы до девяти, что может быть приятнее рождественским утром. Однако, моим планам не удалось сбыться – оглушительный крик в гостиной заставил меня подскочить на постели, наскоро закутаться в халат и броситься вниз по лестнице. Я ожидал увидеть на полу в гостиной кого угодно, но когда передо мной открылась страшная картина, я не поверил своим глазам. На ковре возле праздничной ёлки лежало Рождество, которое кто-то пронзил острой шпагой. Я еще не верил, что можно вот так с легкостью убить Рождество, тем не менее, сомнений не оставалось, – самый почетный гость был убит.

Мы переглянулись с остальными – я понял, что мы стоим здесь все четверо, и уже никто не признается, что пришел первым, каждый из нас скажет, что бросился вниз, когда услышал крик…

– По традициям жанра вы, уважаемый детектив, должны опросить нас всех, где мы были, – напомнил я.

– Уж кто бы говорил про традиции! – вспыхнул фолиант, – да это вы и убили Рождество, вы, ненавидящий традиции!

Я так опешил, что даже не знал, что ему ответить. Наручники защелкнулись на моих руках, все произошло слишком быстро, прежде чем я успел что-то возразить.

– Но… – наконец, нашелся я, – это не по законам жанра, мы должны еще страниц триста искать, кто это сделал!

– Гхм… а ведь вы правы… хотя… вы посмотрите, сколько страниц прошло с самого начала? Сколько страниц вы ехали сюда? Одну? Две? Да и написал автор только про вас одного, нам ноль внимания – ясно же, что это будет короткий рассказ, а не большой роман! Все, я вызываю констебля…

– Позвольте… – старомодный детектив многозначительно покосился на дверь, – по законам жанра наш особняк замело снегом, мы в снежном плену, и телефон, конечно же, не работает.

– Ну, ничего… – фолиант смотрит на меня разгневанно, – я буду охранять вас… я не позволю, чтобы вы сбежали от правосудия…

– …что мне делать? – спрашиваю я в пустоту, – что же мне делать?

– Друг мой, я мог бы освободить вас, но мой долг не позволит мне освободить убийцу…

Вздрагиваю от голоса старинного рыцарского романа, н-да-а, быстро же он начал называть меня убийцей…

– Но… я не виноват!

– Тогда вам нужно доказать вашу невиновность.

– Легко сказать… ни у кого из нас нет алиби…

– А вы же колдовством занимаетесь…

– Колдовством?

– Ну да… вы же как-то ходите из вчера в завтра, из завтра во вчера…