Осень в розыске

Вскидываю голову.

Спрашиваю.

Резко.

В лоб:

– Что вы сделали после того, как убили Эльзу?

Бледнеет. Тонкие пальцы нервно перебирают воздух, мнут его, рвут, комкают, пытаются расправить, не могут.

– Что вы сделали?

– Я… не помню…

– Вспоминайте.

– Не… не помню…

– Вы спрятали тело… не так ли?

– Верно… совершенно верно…

– В подвале?

– Д-да…

– Замуровали в стену?

– Верно… совершенно верно…

– Отлично, я так и думал, что вы во всем признаетесь…

Щелкает дверной замок, возвращается Эльза, маленькая, юркая, вся как будто сияющая, сбрасывает пальто на кресло в прихожей – странный поступок, когда есть вешалка, должно быть, осталась привычка из родительского дома, где была горничная, подавала и принимала пальто. Эльза оглядывается, не понимает, а где Арчи, время-то уже половина одиннадцатого, где его черти носят…

Смотрю на Эльзу, не верю, не понимаю, как Эльза, почему Эльза, её же убитой считали, пропавшей без вести, она же…

– Да какое без вести, я же домой ездила! – Эльза так говорит это «домой», что становится понятно, она считает своим домом шикарное поместье родителей, а не особнячок мужа.

– Вот как… А Арчи считал вас пропавшей без вести…

Эльза фыркает, мечутся на лице пестрые веснушки:

– Да я ему миллион раз сказала, домой я еду, домой! Да что такое, в одно ухо влетает, в другое вылетает…

– Могу я воспользоваться вашим телефоном?

– Да, разумеется…

Подманиваю к себе телефон, тц-тц-тц-на-на-на, телефон нехотя подбирается ко мне, хлопает крыльями, замирает в двух шагах от меня.

– Алло? Да. Да, это я. Отпустите Арчи, он ни в чем не виноват. Нет, никто не убивал. Она вернулась, живая-здоровая, все хорошо…

Оборачиваюсь, смотрю на то место, где только что стояла Эльза, почему она буквально растворяется в воздухе, что там щелкнуло в подвале, почему я бегу туда, вижу свежую кирпичную кладку, кирку, почему я пытаюсь вскрыть ряды кирпичей, почему они с грохотом рушатся на меня, увлекая за собой полуистлевшее тело из ниши…

– …ну, знаете… если бы не видеокамеры в вашей голове, в жизни бы не поверил… – шеф смотрит на меня подозрительно, видимо, все еще сомневается, а так ли я не виноват, а может, все-таки это я что-то подправил с камерой…

– Да я сам… глазам своим не верил…

– И все-таки как это получилось вообще?

– Ума не приложу… Похоже, мы столкнулись с чем-то качественно новым… неизведанным… Кстати, а где Арчибальд?

– Вы не поверите, его арестовали сегодня утром.

– Но… он же не убивал Эльзу, я видел её живой!

– Нет, там уже не в Эльзе дело…

– А что такое?

– Вы представляете… он был там, где восходит солнце…

Задумываюсь, а что такого, где восходит солнце, ну да все мы туда бегали, туда, где встает солнце, встречали солнце, осторожно протягивали к нему руки, боялись обжечься, а кто-то и обжигался, потом родители обещали уши поотрывать…

– Ну, мы все там ходили… бывало… его-то за что…

– Ну знаете… человек вот так ни с того ни с сего околачивается там, где восходит солнце… как бы он чего не задумал…

– Чего… задумал?

– Ну, знаете… так и солнце погасить недолго…

– …видите ли… – он долго мнется, смотрит то на меня, то куда-то в пустоту, как будто видит что-то невидимое, а то и вообще несуществующее, – видите ли…

Жду, что он скажет, он ничего не говорит, так и хочется спросить у него, а вы точно психолог, или кто вы вообще…

– Видите ли… Арчибальд этот… такой человек… очень редкий тип людей…

Снова пауза, которая кажется бесконечной.

– …если начать его в чем-то обвинять, он и правда поверит в то, что он это сделал… вот как с убийством жены…

Он замолкает, снова смотрит на что-то невидимое – понимаю, что это еще не все, что будет сказано многое, очень многое…

– …и начинает верить в это так сильно, что все эти вещи действительно начинают сбываться…

Меня передергивает, кажется, я ослышался, это просто не может быть правдой, не может, не может, а как иначе объяснить происходящее…