Не забудь меня похоронить

– Демонов изгнал.

А что оставалось ответить? Мужчина сначала молча смотрел на меня непонимающим взглядом, а потом расхохотался. Хлопнул рукой по лавочке рядом.

– Садись, расскажи, откуда ты, экзорцист такой?

У меня предательски заурчал живот. Неловко, однако. Целый день был в колледже и позавтракать не успел. Мужчина усмехнулся, около глаз залегли морщинки.

– Пойдем, покормлю… экзорцист.

Сидя на открытой веранде «Шато», Петр Алексеевич ел лазанью и расспрашивал о подробностях «экзорцизма». А я. Первый порыв прошел, и говорить больше не хотелось. Меня заботили две вещи: пришлось снять наушники, а вокруг было много людей и не только людей, а второе – цены в престижном заведении. Мужчина, не спрашивая, заказал мне грибной суп-пюре, какое-то невероятно аппетитное рагу с кусочками мяса и названием, которое я не запомнил. Еще ароматные булочки с кунжутом и десерт.

– Простите, Петр Алексеевич, – я собрал всю свою смелость и решил озвучить сразу, – спасибо, конечно, но я не смогу за это заплатить.

Мужчина поправил рукав пиджака, и я заметил на его запястье тяжелые и явно дорогие часы.

– Я тебя не на бизнес-ланч позвал. Не знаю, что ты сделал, но я ни разу так хорошо себя не чувствовал. Кстати, чего ты такой голодный? Родители карманных денег не дают?

Вопрос был больной. Мама не зарабатывала так, как отец. Она ушла из бухгалтерии, устроилась инструктором по йоге. Считала, что разные мирские штуки – от лукавого и отвлекают от «погружения в сансару» и «постижения дзена». Нового коврика для йоги это не касалось. Мясо и нормальная еда оказались в категории «излишество» и «варварство». Поэтому на столе дома были только несъедобные штуки из моркови и прочих сельдереев. Я начал искать простую подработку – флаеры раздавать, например, или помочь перенести мебель. Но этого не хватало. Тем более что часть денег я отдавал Славке.

Петр Алексеевич прищурился. Не знаю, что он подумал на мое молчание, но спросил только:

– А телефон у тебя хоть есть?

– Зачем вам?

– Вдруг у меня снова голова заболит?

– Так – не заболит. В ближайшее время точно. – Это были не предсказания и не обещания, а некая внутренняя уверенность.

– Это хорошо. Ты ешь, Кирилл. Я, если ты не против, выпью немного.

– Против. Постарайтесь сегодня не пить.

– Почему?

Я опять не мог ответить. Не знал, как объяснить то, что я чувствовал. Но мужчина продолжал пристально смотреть на меня, и я постарался найти безопасные слова для честного, а главное – понятного ответа.

– Вас что-то беспокоило, потому голова и болела. Вы сомневались в том, правильное ли приняли решение. От алкоголя точно начнете снова нервничать. Придут плохие… мысли. И тогда то, что я сделал, будет бесполезно.

– А ты что, правда демонов изгнал? – Ну вот опять… Он усмехнулся. – Ладно, не хочешь, не говори. Давай я в ответ помогу. Могу денег дать.

– Не надо. – Я хотел сказать «ничего», но остановился. Вдалеке слышался призрачный шепот. Ему лучше не слышать некоторых слов. Собеседник нахмурился, хотел что-то сказать, но у него зазвонил телефон. Мужчина бросил: «Поговорим позже, Кот» – и положил трубку.

– Послушайте, – снова пришлось подбирать слова. – Я не беру за это денег. Но если у вас есть кто- то знакомый… вдруг кому нужен курьер или флаеры раздавать. Я рад поработать.

Петр Алексеевич моргнул.

– О, так это запросто.

Так я оказался уборщиком в White fox – барбер- шопе, которым владел Петр Алексеевич Лис.

Я приходил вечером, к закрытию. Учебе не мешало. Петр Алексеевич же был в восторге – нанимать для модного барбершопа какую-то дамочку средних лет казалось несолидным. А вот высокий современный парень – это да.

Бонус – меня там подстригли. Чтоб имиджу заведения соответствовал. И даже предлагали подстричь Славку, но тот уперся как баран.

* * *

Иногда в барбершоп приходили знакомые Петра Алексеевича, которых, как он думал, я мог исцелить. Я пытался объяснить, что дар так не работает. Хотя одной женщине я помог. А остальные трое, к сожалению, были просто больны физически.

Вот так в один из вечеров передо мной оказался товарищ комплекции древних викингов, только без топора. Клиентов уже не было, из мастеров оставался еще Вадим, который болтал с администратором Сережей. Так что мужик точно не стричься пришел – голова у него была выбрита гладко, как коленка, а с бородой он явно не заморачивался. Хотя ему, с тяжелым подбородком и бритой головой, прямо просилась, например, бальбо, а в идеале полная русская борода. И топор. И доспехи. И к Рюрику на корабль.

Он долго смотрел, как я орудую пылесосом, а потом спросил:

– Парень, это ты у Лиса… – он подсмотрел в телефоне слово, – экзорцист?

– Ну я. – Отпираться смысла не было.

– Поехали. И это, ты извини, если что.

Он под руку вывел меня на улицу и усадил в темную машину. Телефон остался в барбершопе, вай- фай-наушники пикнули и перестали меня отвлекать. На мгновение повисла тишина, а потом начал нарастать гул. Будто в машине было куда больше, чем трое человек. Ехали мы какими-то дворами, потом завернули на подземную стоянку. Стоило выйти из машины, как викинг отпустил водителя и велел мне идти за собой.

– По ходу объясню, парень. Здесь живет мой отец, чтоб ты понимал. Кому-то скажешь об этом месте – убью.

Он говорил буднично, не угрожая, и поэтому легко верилось, что да, убьет.

Я кивнул, и мой провожатый продолжил рассказ. У его отца, весьма важного человека «в определенных кругах», обнаружили рак печени. Потом мужчине стали сниться кошмары и он начал бояться зеркал. Его сын поспрашивал у особо доверенных знакомых, и Петр Алексеевич посоветовал меня. У меня был только один вопрос: как Петр Алексеевич оказался у человека из «определенных кругов» в «особо доверенных»? Они как будто из девяностых вылезли. Там как раз, по рассказам папы, такие древние викинги и жили.

Лифт поднялся, и мы прошли в квартиру. Еще не открывая дверь, я почувствовал зловоние. Ужасный дух демонов подземелья, вышедших на свет. Его не мог перебить ни аромат хризантем в прихожей, ни горящая восковая свеча, ни запах виски из бутылки, которую хозяин дома держал в руках.

– Ну чего тебе, Васька? И кто это с тобой?

– Отец, ты это… Только не злись.

Мужчина не выглядел злым, только пьяным и очень усталым.

– Вы что? Вы же сказали, что он болен? – возмущенно глянул я на викинга-сына.

– Так отец спокойно себя ведет. – Викинг отвел взгляд. – Мебель не ломает, шлюх не вызывает.

Хотелось сделать пресловутый фейспалм, но нельзя закрывать лицо руками в присутствии демона. Только прямой, сильный взгляд. А я чувствовал, как тьма разворачивается, прекращает поедать нечестивую душу криминального босса и смотрит в мою сторону.

Тьма смотрит в меня. А я смотрю во тьму.

– Уходи.

– Ок, как скажешь, парень. Если что, зови.

И викинг уходит, закрывая за собой входную дверь. Это было адресовано не ему, но кого это волнует? Мы остаемся почти одни: я и отец викинга.