Сенька Рыжий и милицейские яблоки

– Здравствуй, здравствуй, Семен, – Петр Иваныч деловито оглядел обобранную ветку яблони, а затем и изрядно помятого Сеньку. – Ух ты, ветка-то здорово обработана! Что ж ты тут делал, приятель?

– Я-то?.. – Сенька полностью осознал безвыходность своего незавидного положения. – Я-то… Гулял… – произнес он еле слышно.

– Гулял, говоришь? – нарочито удивился Петр Иваныч. – В саду Натальи Дмитриевны? Вот как! И часто, позволь спросить, ты так по чужим садам гуляешь?

– Не-е… – протянул Сенька, сам не зная, что за чушь городит. – Не часто…

– А сейчас, друг мой ситцевый, что тебя сюда занесло? – продолжал расспросы милиционер, при этом не обнаруживая никаких признаков сердитости. – Ответствуй!

Сенька молча теребил майку.

«Попал и пропал!» – с отчаяньем думал он.

– Ну, товарищ Сенька, раз ты в молчанку играешь, пошли к тебе домой – разбираться! – произнес Петр Иваныч, у которого кончилось терпение.

– З-зачем разбираться? – как эхо, спросил Сенька.

– Как – зачем? Тогда ты мне ответь, зачем ты в сад Натальи Дмитриевны залез, – вопросил участковый с упреком, – И по какому праву яблоки посрывал?

Положение Сеньки окончательно зашло в тупик. Утверждать, что он не трогал яблок, было невозможно – голая ветка прямо над ним выдавала его, что называется, с головой.

– Ну, Семен, раз ты молчишь, пойдем-ка к тебе домой, – заключил участковый.

Сенька с тоской поглядел на обобранную ветку. И тут в его голову пришло неожиданное решение. Эта же самая ветка, которая обличала его в преступлении, могла его спасти!

– Пойдемте! – покорно кивнул Сенька, после чего вдруг рванул к забору, подпрыгнул, ухватился за злосчастную ветку и, перепрыгнув через забор, моментально оказался по другую его сторону – откуда только прыть взялась!

Ребята поняли его без лишних слов. Они бесшумно унеслись следом за своим героем огородами и быстро скрылись из виду.

Так первая вылазка Сеньки закончилась почти благополучно.

2

Мальчишки, добежав до Малого Яра, расселись у овражка и стали угощаться раздобытыми яблоками. При этом кто-нибудь из них нет-нет да и выделял уважительный комментарий в адрес «героя». Даже сомневавшиеся до того мальчишки из команды Степки Сеньку явно зауважали.

– Ну, ты, конечно, парень удалый! – похлопав «героя» по плечу, сказал Степка. – Только уж вылазкой не очень-то увлекайся!

Сенька пропустил мимо ушей вторую половину замечания.

– Не всякий хлопец в милицейский сад полезет! – смачно вгрызаясь в яблоко, проговорил Яшка Хохолок. – Экий ты!

– Ну, брат, удивил! – уважительно протянул Спирька.

Компания угощалась яблоками и оживленно болтала. На всех яблок, конечно же, не хватило. К тому же, они оказались кислыми, что несколько смазало глубокое впечатление от Сенькиного «подвига». Но то, что яблоки были «милицейскими», все же несравненно выделяло Сеньку и его вылазку среди прочих подобных тому «садовых подвигов».

Обсуждение вылазки длилось добрые полчаса.

– А чего ж ты в сад спустился? – простодушно спросил Федька. – Ты ж вроде как собирался с забора ветку обобрать.

– А я решил смородины почерпнуть! – не моргнув глазом, присочинил Сенька. – Не успел вот только, эх!

Впоследствии о своем падении под ноги участковому он рассказал только самым верным товарищам – Спирьке и Ваньке Русому, но это нимало не снизило его авторитет в их глазах.

После бурного обсуждения «подвига» Сеньки все дружно побежали на речку Ручейку – купаться и удить. Наевшись на берегу ухи из мелкой рыбешки и закусив земляникой из ближнего овражка, мальчишки торжественно двинулись в село во главе со Степкой и Сенькой.

История с вылазкой была благополучно подзабыта участковым, поскольку на следующий день у него состоялось долгое и трудное дежурство, после которого он не желал ходить по селу с мелкими разбирательствами. А Наталье Дмитриевне Петр Иваныч предпочел ничего не рассказывать – не огорчать понапрасну старушку.

Итак, Сенька вышел, что называется, сухим из воды. И, ко всему прочему, приобрел немалую долю уважения среди лучиновских мальчишек. Но мальчишечья слава – вещь ускользающая, ее надо уметь удержать… И одного подвига порой бывает недостаточно, чтобы утвердиться в своем положении.