Соединение

Тело, которое было с ней рядом, опять начало медленно и неуклюже двигаться. Она, не решаясь отделиться от него, двигалась вместе с ним, сжимая его плохо прикрепленную к телу руку. Дырявое тело направлялось к черному окаймленному человеческой плотью телу. Движения израненного тела казались направленными, в отличии от медленных движений тел за черной дырой.

Она испугалась. Она почувствовала гнев. Она изо всех сил дернула тело, не отпуская его вперед, а затем застыла, стараясь больше не двигаться. Гнев оставил ее внешние оболочки, застыв где-то в глубине – темные внутренности существа напротив покрылись коркой ледяного голубоватого света. Существо приближалось.

9

Тьму обрамляла плоть. Она приближалась, показываясь неровными полупрозрачными волнами. Она была подобна неровному сиянию, распространяющемуся по поверхности перламутра, что тонет в белизне, но плоть затопляла темнота, оставляя темные нимбы, тени над плотью, смешиваясь с ней. Плоть расширялась. Она несла на себе темноту. Часть темноты проходила через нее и скрывалась за ней. Плоть поддерживали тонкие светлые нити, струившиеся из темноты. Плоть существа была полупрозрачной, тонкой, искривленной неровным светом. Плоть захватила слой сумрака и несла его на себе, затопленная им. Она разрасталась под ним неровными волнами перламутра. Резко убывая назад при движении вперед обрамления, она затем волнами занимала прежнее место в обрамлении и рядом с ним.

Она смогла различить тело юноши, плавно продвигавшееся вперед. Под кожей были видны два глаза, льющие холод. Тонкие нити света и плоти были видны за телом, они вырывались из темноты, привязывая его к ней, выделялись под кожей юноши светлыми иглами, делали его кожу более плотной на вид.

Сзади нее, обмякнув, повиснув на руке, которую от тела медленно отделяла рана, лежало тело. Жидкость прекратила из него течь.

Тело выступило из темноты. Его голова склонилась. Его глаза были неподвижными и мертвыми. По ним скользили блики света. Кожа разделяла собой темноту, выглядело как объемное тело. Приближающаяся поверхность была оболочкой темноты, мертвой и прекрасной. Навстречу ей двигалось тело юноши, одна из оболочек носителя.

Она отступила назад, держа безголовое тело. Она прижалась к безголовому телу плотнее. Тело в ранах застыло, почти не двигаясь.

Голова юноши грациозно упала на бок. Глаза юноши были направлены на нее, почти не двигались, они оставались холодными, застывшими, смотрели в одну точку, что было для него характерно. Взгляд делали живыми белые холодные лучи света, отражавшиеся от поверхности глаз. Носитель снова решил инициировать взаимодействие.

– Как дела? – произнес юноша.

Ее глаза расширились. Она думала о том, что носитель и тело юноши могут не различать как отдельные сцепленные тела. Раненое тело застыло – она находилась с ним около стены.

– Твое тело как будто не обладает собственной волей – тогда кому нужен ответ? – ответила она.

Губы юноши слегка растянулись. Он слегка приподнял голову, его глаза описали круг над головами сцепленных тел, тело юноши зашевелилось, словно по нему прошли легкие волны. Сходство с живым человеческим телом поразило ее.

– Что ты здесь делаешь? – спросило тело юноши приглушенным голосом.

Тело рядом зашевелилось.

Юноша улыбнулся. Его голова немного повернулась.

– Ты будешь рассказывать мне обо всем, что происходит в мое отсутствие. Так ты поверишь, что я живой и обладаю собственной волей, – сказал носитель.

Она внимательно посмотрела на тело, стремившееся покрыть темноту тонкими серыми тканями, и ответила:

– Я не вижу в этом необходимости.

Взгляд тела носителя неподвижно замер поверх присутствующих вокруг во множестве тел. Вскоре носитель попрощался, затем исчез. Тела снова стали извиваться в быстрой пляске, а затем замерли.

10

Фигуры порой двигались, нанося ей повреждения. Она была невнимательна. Она следила за своими руками, державшими тело. Фигуры периодично сливались в одну в потоке размытых движений. Они исчезали в искусственном зеленоватом свечении, разлитом повсюду равномерно, затиравшем предметы и фигуры. Вокруг раздавалось равномерное жужжание. Можно было различить призрачные голоса, вырывающиеся из монотонного шипения, скрипящие, навязчивые и бессмысленные. Тела шумели, частично растворенные в кислотном свете и мелких, суетливых приступах движений. Обрывки тел хаотично собирались вместе, чтобы потом распасться, замереть напротив двух сцепленных раненых тел, покрытых кровью. Во время остановок глаза тел скользили медленно, безжизненно, выцветшие, наполненные химическим кислотным светом. Тела сопровождали раздувшиеся опухоли, медленно скользящие по полу. Они могли взорваться – тогда в тени или в кислотном свете, можно было заметить всплывающую часть тела, сцепленную с другой или лежащую отдельно.

Тела замерли. Свободные на время от невидимых движений, они распались, оставаясь рядом друг с другом в пространстве, чтобы потом резко и неожиданно сцепиться, будто начав пережевывать что-то в быстрых сокращениях и ударах, постепенно становящихся невидимыми. Разорванные фигуры медленно начали поворачиваться и ползти к двум сцепленным телам у стены. Одна из фигур перед телами медленно начала наклоняться вперед, затем сокращаться, чтобы придвинуться к ним. Можно было видеть ее один пустой выцветший голубоватый глаз. Подвинувшаяся вперед немного фигура, полускрытая, была вся усеяна складками карликов. Ее глаз остановился напротив сцепленных тел, затем фигура начала визгливо кричать, медленными пластичными движениями оболочек и их карликами двигаясь вперед. Фигура выступила неожиданно, ранее скрытая почти полностью от женского тела с испещренной ранами поверхностью грудной клетки. Фигура пугала и раздражала девушку. Ей хотелось отступить. Рядом очень медленно наползали на них обрывки тел. Она думала о том, чтобы скрыться от них, как в прошлый раз. Однако, это могло быть не безопасно. Она посмотрела на тело без головы рядом. Оно почти незаметно разворачивало корпус к ней. Страх победил. Она как можно медленнее постаралась отпустить безголовое тело. Она слышала, как крик усиливается. Звук был неровным, его громкость неожиданно могла возрастать – так, что нельзя было предугадать течение звука, подготовиться к изменению его громкости. Когда она отпустила безголовое тело, она заметила, что не может отвлечься от звука, ее тело судорожно трясется. Она постаралась сосредоточить внимание на своем теле, но видела лишь его части – ей не удавалось его рассмотреть. Она видела, как бугры карликов передвигаются, закрытые кожей. Она видела колеблющиеся, открывающиеся и закрывающиеся губы, около них скрывались в своих оболочках, делая кожу обвисшей, в складку, карлики-близнецы – они двигались неритмично, как и горло. Она видела свое постоянно сокращающееся, вытянутое сегментированное бугристое горло, которое двигалось. Она не могла прекратить смотреть на свои части. Она решила не двигаться больше: стараться не двигаться. Она посмотрела вокруг. Рядом все еще было тело без головы. Она нащупала его руку. Вскоре существа начали быстро двигаться, образовывая из своих тел большие фигуры, затем исчезающие в движении.

2. Роль носителя в прогрессирующей манифестации заражения, здание спирали, отсеки здания спирали.

1

Они лежали на полу. Безголовое тело лежало на боку, из его горла на пол стекала кровь: темно-красная жидкость. Тело, державшее его, теперь его отпустило. Оно лежало рядом. Она погружала руки в неглубокие проходы, образованные свежими ранами на груди. Она ощупывала раны, покрытые жесткими наростами.

Искусственный свет пропал. Холодный серый свет лился из крупных прямоугольных ран стен.

Она повернула голову. Она старалась делать это очень медленно. Она повернула голову по кругу. В вытянутом коридоре на полу раскинулись удлиненные тела. За ними располагались тени. Тела неровными образованиями возвышались над полом, медленно двигались. Свет лежал, очерчивая неровные образования на телах. Он остановился на вершинах обрывов тел. Свет застыл перед неглубокими пропастями, образованными телами, вытянувшимися вдоль растянутых стен коридора. Свет двигался вместе с телами, аккуратно скользя по границам темных ущелий на их поверхности.

Она увидела вверху знакомый силуэт. Черное сложной формы тело покачивалось в бассейне серого света, образованного прямоугольной выемкой в поверхности стены.

Она лежала на полу. Ее рука была скреплена с рукой тела без головы. Тело лежало на полу. Она смотрела на него в бассейне серого цвета и водила пальцами по руке раненного тела. Она отняла руку от раненного тела, застыла. Тело юноши чуть подрагивало в лихорадке слабеющего света. Тело казалось черным. В него были вплетены синие и серебряные элементы, некоторые были в форме нитей. Ее голова лежала в неестественном положении, щека лежала на полу. Она крикнула, обращаясь к черному образованию, скользившему в верхнем слое света, стараясь привлечь его внимание, ведь она узнала его, им что-то прежде, кажется, говорило с ней: «Эй!».

Темное тело оторвало одну из своих поверхностей от границы, где приглушенный свет встречался с более ярким. Тело было согнуто. С другой стороны оно крепилось к границе, где свет встречался с сизой окраской плотной материи предметов.

На оторванной поверхности тела лежали растекающиеся полупрозрачными тканями осколки света, неровно заполнявшие поверхность, толстыми непроницаемыми или блестящими и тонкими, еле видимыми, слоями. Она увидела лицо. Она судорожно искала взглядом его глаза. Она их увидела. Они лежали там, где слой света был наиболее тонким. Они не имели выражения. Они безучастно опали в прежнее положение вместе с головой, прижавшись снова к свету, обогнув, таким образом, полукруг. Затем голова качнулась еще раз в сторону, будто первое движение было слишком сильным, чтобы она могла сразу остановиться. Губы немного растянулись. Глаза расширились, их оболочки заняли яркие блики света, проделавшие бреши в темных глазах. Его голова замерла. Из глаз струился свет. Его глаза были направлены туда, где были ее глаза. Ей казалось, что юноша смотрит ей в глаза, не отрывая взгляда, и улыбается. «Здравствуй», – сказал он. Его лицо, голова, теперь застыла где-то у верхнего слоя, окружавшей ее поверхности, присосавшись к ней, как ранее присасывалась к оболочке, границе, наиболее яркого света. Юноша выглядел красивым. Его лицо казалось ей добрым. Его лицо казалось сложным. Его глаза будто напевали что-то. Окруженные, они изменялись. Ей казалось, что существо чувствует нечто. Его глаза были сложными, как поверхность озера, отражающая свет. Они втягивали в себя окружавшую их плоть и отпускали ее, окружая себя ей, проделывая это почти незаметно.

Она почувствовала свое лицо. Оно двигалось. Она чувствовала, что обладала лицом. Она чувствовала, как оно двигается, хоть не могла видеть его и знать о его существовании наверняка. Она ощутила свои глаза, которые застыли. Ее глаза впивались в ее тело необычным образом. Они причиняли ей боль. Они выходили из ее тела двумя бутонами, они впивались вглубь ее тела, вливая в него яд. Глаза были хищниками, трубками, впивающимися в ее тело, расширяющимися в нем, раздирающими ее плоть и несущими в нее отраву.

Красота стекала вместе со светом с его лица. Она смотрела на него. Боль становилась сильнее. Она покрывала ее оболочками, которые она чувствовала. Они закреплялись на ее теле, парализовывая ее волю. Она чувствовала, как они закрепляются на ее теле ветвящимися отростками, проникают в него все глубже. Она чувствовала, что яд наполняет ее тело, как и красота. Существо было прекрасным и убивало ее. Ее тело повернулось, голова упала на грудь. Перед ее глазами стояла темнота. Рука, которую она выпустила, лежала рядом. Тело без головы лежало на спине и не двигалось. Она знала, что тело рядом. Она увидела его руку, лежащую вверх ладонью в темноте, разлагающейся синими, фиолетовыми, серыми оболочками. Она не дотронулась до тела, лежащего рядом. Она смотрела на него до тех пор, пока зеленоватый свет не затопил его, погрузив в быстрый танец, собирающий и расчленяющий тела. Она чувствовала, что ее тело бьется, но когда движение остановилось, она обнаружила поврежденными лишь новые наросты, через которые поступал яд. Когда движение замедлилось, она увидела, как существо медленно удаляется, скользя между разбросанными в длинном коридоре телами, поддерживаемыми собственными неясными тенями. Она встала, взяла подмышки безголовое тело и пошла за ним. Она тащила за собой безголовое тело, двигаясь задом, иногда оглядываясь. Этого оказалось достаточно, чтобы преследовать существо.

2

«Я хочу умереть, не видя его. Иначе моя смерть была бы слишком унизительной. Лишь немного яда. Немного яда мне не повредит. Возможно, только немного изменит меня, и иллюзии закроют мои глаза. Его надо наказать: ты посмотри, во что превратилось мое тело. Почему мы не смогли это выдержать? Я не могла это выдержать. Я не могу этого выдержать. Возможно, это бы закончилось не смертью, а чем-нибудь более счастливым: возможно даже, это бы … Чем? Нет разницы: совсем нет разницы в том, чем бы что-то закончилось, если бы могло. Суть не в этом. Суть в боли и удовольствии».

Выпал снег. Снег покрыл тонким слоем почерневшую траву. Снег таял на черной дороге. Небо было серым и спокойным. Оно было покрыто плотными желтоватыми мягкими тучами. Ветер возникал порывами. Было морозно.

Здания висели вокруг. Они показывали уродливые раздувшиеся основания.

Он шел спокойно, не оглядываясь, вдоль чрезмерно вытянутого здания. Здание было сделано из плит, покрытых мелкой коричневой плиткой. Стены ступенями увеличивали высоту, заворачивались внутрь. Здание сворачивалось из-за его движения справа от него. Слева, повторяя изгибы дома, застыли надувшиеся грязные железные машины. Здание было очень большим. Оно разрасталось ввысь, окружало объекты, двигавшиеся с его внутренней стороны– по всей видимости, оно соединяло объекты, попавшие в его центр, темным тоннелем с небом.

Она, согнувшись, тащила тело обеими руками так, что его ноги влачились по земле. Юноша прошел в один из ходов внутрь дома. Она не спешила. Она протащила тело немного дальше. Остановилась у другого хода, затем прошла внутрь. Ход расширялся, шел вверх и вниз. Шахта была занята телоприемниками и складками лестницы. Она потащила тело вверх по лестнице. Она поднялась на 13-ый уровень, бросила тело рядом с красным металлическим листом, заслонявшим проход. Она опустилась рядом с телом, положила голову на пол.

Проход открылся. Она старалась не издавать шума. Вошла. В ноздри ей ударила густая вонь мочи, фекалий и гниения. Она быстро вышла, постояла немного за дверью, взяла тело и затащила внутрь.

Запах обладал особенностью. В основном он состоял из тошнотворных составляющих – к ним быстро привыкал нос – они растворялись – оставалась сладковатая плотная часть запаха, которая, обнажаясь, становилась заметной и вызывала приступы рвоты, достигая сознания.

В разорванной небольшими клиньями света коричневой темноте они опустились с телом на пол. Помещение было похоже на узкую высокую нору. Не было слышно ни одного звука. Прямо напротив них поблескивал слабый мутный свет стеклянного оконца двери. Стекло было неровным, матовым. К нему словно прилипло множество прозрачных червей. Она оставила тело у входа, приблизилась к двери, дождалась, пока она откроется, вошла в маленькую комнату.

Посередине комнаты стоял стул. Под ним стояло жестяное ведро. На стуле сидела иссушенная, истощенная женщина в грязной ночной рубашке. Ее щеки ввалились. Череп был плотно обтянут сухой плотью, словно полностью лишенной влаги. Так же плотно были обтянуты кости рук и ног. Седые волосы женщины были подстрижены и не доходили до плеч.

Глаза женщины были закрыты – это все, что ей было от нее нужно.

Она подошла к ней сбоку, посмотрела на нее некоторое время. Она старалась не шуметь, чтобы та не открыла глаза.

Она вернулась в коридор. Там безголовое тело по-прежнему лежало у двери и не двигалось. Она села рядом с ним, подождала некоторое время. Из внутренних помещений не доносилось звуков. Она потащила тело через комнату наружу, стараясь не обращать внимания на женщину, сидевшую на стуле – она боялась, чтобы та не начала шевелиться, не открыла глаза.

С некоторым трудом она затолкала тело в один из вертикально стоявших здесь же, в помещении, контейнеров, выдававшихся из стены, словно открытый кокон. Несколько раз тело выпадало из него, издавая сильный шум – женщина начинала шевелиться. Наконец, контейнер закрылся, приняв тело, и почти сразу же снова открылся. Не теряя времени даром, не обращая внимания на издаваемый шум, она потащила тело волоком к наружной площадке, стараясь не смотреть на бывшую в помещении женщину – ей казалось, что та двигается.

Она бросила тело на небольшую площадку, села рядом. Проход закрылся. Здесь не было ограждения. Дул ветер. Она рассматривала небольшие квадратные плитки, покрывшие стены здания чешуей – между ними были видны крошечные черные границы. Она видела стену. Облака затянули небо. По щекам ее болезненно хлестал ветер острым снегом.

Темно-коричневые стены стали прозрачными в некоторых местах – под ними была видна черная глубина. Неровные блики кое-где покрыли черноту, словно поверх нее лежали прозрачные оболочки. Стеклянная поверхность глубокого колодца. Она положила тело с подветренной стороны. Она полулежала, плотно закутавшись в одежду, опираясь спиной на тело. В глубине открытых прямоугольных колодцев скользили, падая от одной стены к другой серовато-черные, обгоревшие тела. Тела показывались на поверхности, на небольших открытых площадках, замирали там в нерешительности и дальше неловко проваливались в черные пропасти, открывавшиеся за их спинами.