Танцы в тумане

Нас снова погнали как скот вперёд.

Я внимательно следила за тем, куда наступаю, боясь упасть. Всё чаще на нашем пути стали попадаться мёртвые деревья анчар. Мы находились в самом сердце туманной стены. Я чувствовала, как магия смерти клубится вокруг. Ищет возможность пробраться и ужалить. Оставить свою печать, заразить и подчинить жертву. Но мне она была не страшна.

Мне, но не другим.

Вскрикнув, наземь в очередной раз повалилась рыжуха. Только вот неудачно она разлеглась в этот раз. На её щеке появилась глубокая царапина, из которой хлынула кровь. Раны на лице всегда сильно кровоточили. Туман поднялся с земли и щупальцами потянулся к ней.

– Сияющая, – тихо выдохнула я.

Теперь понятно, чего она так на меня взъелась. Видимо, сама мечтала варда зацепить, да не вышло. И в телегу, что должна была увезти нас на юг, села явно с теми же намереньями, что и я.

Хотела богатого, властью наделённого мужчину встретить.

Завизжав, рыжеволосая девушка, имени которой я так и не узнала, попыталась отползти от тумана, но тот, клубясь, становился гуще. Кто-то из женщин захныкал, кто-то отвернулся. Я же не могла отвести взгляд, зная, что сейчас произойдёт.

Гуроны, окружив жертву, внимательно наблюдали за тем, как туман тонкими змеями впивается в рану женщины. Рыжуха скулила и махала руками, пытаясь разогнать смертоносную дымку, но она накатывала на неё волнами, скрывая словно покрывалом. Девушка билась в истерике, прося о помощи.

Гуроны ликовали, упиваясь её смертельным ужасом.

На мгновение молочная пелена расступилась, и с искажённым лицом вверх вспорхнула грязно серая почти чёрная тень.

А тело… Нет, оно не погибло.

Туман снова расступился, и перед нами, раскинувшись на земле, лежало умертвие.

Пока ещё неголодное и неопасное, но совсем скоро мёртвая женщина превратится в монстра.

– Хороша получилась, – хмыкнул ближайший к нам долговязый разукрашенный воин, – вождю понравится. Она хорошо убивать будет.

Рыжуху подняли с земли и, завязав ей руки, обмотали нижнюю часть лица тряпкой, видимо, чтобы раньше времени никого не искусала.

Для неё всё было уже кончено. Я заметила, как неподалёку над землёй металась грязно серая тень.

На одну душу в тумане стало больше.

Глава 5

Наверное, то, что произошло с рыжеволосой девушкой, окончательно привело всех нас в чувство. Рыдания стихли. Подобравшись, мы сбились в стайку и, ища друг у друга безмолвную поддержку, брели, куда гнали. При этом чётко следили за тем, куда наступаем, и поглядывали на умертвие.

Многим вид ходячего мертвеца был в новизну.

Рыжая то и дело кидалась на нас и пыталась разодрать когтями. Пустить кровь. Как была при жизни мерзавкой, так и после смерти ею осталась. Рана на её щеке не затягивалась, рваные края плоти чернели и привлекали внимание малочисленных насекомых. Выглядело это ужасно отталкивающе. Словно понимая, как её боятся, она делала всё, чтобы усилить этот ужас в наших душах. Казалось, рыжая получает от этого неведомое нам удовольствие.

Женщины шугались её, отпрыгивали в сторону, лишь бы умертвие до них не дотянулось.

Столько страха таилось в их глазах.

Я понимала этот ужас.

Да, я помнила тот день, когда впервые увидела ходящего.

Мы с сёстрами жили на грани нищеты во всеми забытом поселении у самого тумана. Несмотря на такое соседство, я и представить не могла, как выглядит неупокоенный. В лес всегда ходила Томмали. Моя храбрая самоотверженная старшая сестра. Я никогда даже не приближалась к нему. Если кто из обитателей тумана забредал к нам, то я скрывалась в надёжном доме и не волновалась ни о чём.

Томмали защитит.

Томмали накормит, она же и вылечит, и за дровами сходит.

Всё, что делала я, – это создавала иллюзию порядка. Да и то спустя рукава. Мне стыдно вспоминать об этом, ведь я не ценила, считала, что всё эти россказни о тенях, о мёртвых, слишком преувеличены нашими отцами. Что все эти сказочки рассказываются, чтобы отбить желание лишний раз соваться в туман.

Чтобы не уходили на юг, потому как там страшнее.

«Бабкины сказки» – так я думала тогда.

Да, я действительно в это верила.

Даже смерть матери не вправила мне мозги на место. Ничего меня пробить не могло, я сама придумала красивый мир, и сама же в него поверила.

Я деспотично требовала у сестёр исполнение моих желаний, моих нескончаемых хотелок.

Так продолжалось, пока я на эмоциях не разругалась с семьёй и не предала их. Собрав вещи, отправилась на юг к лучшей, как думала, жизни.

Но моя наивность быстро растаяла как дымка.

Стоило лишь выйти на тракт и примкнуть к небольшой группе таких же, как я, искателей лучшей доли.

То, что они рассказывали, леденило душу. В первый же вечер на нас выскочили неупокоенные. Жуткие покойники со следами разложения кидались на людей как бешеные псы. Мужики валили их на пыльную дорогу и дубинками перебивали шеи, отделяя головы от тела.

Я впала в ступор. Выпучив глаза, смотрела на то, с чем моя сестра сталкивалась ежедневно.

Опорожнив желудок прямо на той дороге, быстро пересмотрела все свои приоритеты.

Да, вот тогда-то я и поняла, что для меня делала Томмали. Как рисковала, и сколько в ней было сестринской любви. Отчего берегла меня непутёвую и младшую Эмбер. Как же погано я тогда себя ощущала. Надавив пяткой на собственную разросшуюся непомерную гордость, рванула обратно в деревню, под её крыло.

Только пятки сияли.

Теперь я стремилась туда, где безопасно, где есть тарелка супа и надёжное плечо, на которое можно опереться.

Я бежала домой.

Да, не судьба. У самой деревни меня перехватили гуроны. Вот такие же долговязые воины с разукрашенными лицами. Вместе с остальными несчастными, что попались им в руки на тракте, нас погнали в туман.

Вокруг кружили тени, рыдали люди, а я познавала реальный мир, от которого меня так тщательно охраняли. Именно там, в тумане, рядом с покосившимся сараем и оборвалась моя жизнь. Тенью я металась по лесу и искала родных сестёр. Я была так зла. Одинока. Мне хотелось жить, но постепенно я свыклась со своей участью и стремилась только защитить, отплатить за ту заботу, в которой я купалась с самого рождения.

Но мне был дан ещё один шанс.

Шанс жить.

И вот так глупо сейчас попасться.