Прости за мою любовь

– Не я принимала решение, кому говорить, а кому нет.

Маша все так же ко мне прижимается, будто боится поднять голову и посмотреть по сторонам.

– А кто?

– Распоряжалась Захарка, Морозов поддержал. И я с ним согласна. Эта девушка, она… понимаешь… Она как ты раньше была. По словам ее друга, кроме него никого и ничего рядом не видит и не замечает. Он ей нагрубил, она увидела его с другой, вот и ушла.

– И поэтому вы мне не сказали? Думали, я тоже могу так поступить?

– Я сейчас рассказываю, не делай из меня кругом виноватую. И иногда по отношению к Кириллу ты вела себя странно. Маниакально. Согласись. Но это не главная причина. Многим тоже не сказали, просто пытаются создать видимость, что все пока в порядке. Вот если ее не найдут до утра… Мамочки, я боюсь представить, что тогда будет, – причитает Маша, сокрушенно качая головой.

– Ладно, – я потираю лоб ладонью, – чем я могу помочь?

– Просто постой тут со мной, ладно? Мне еще с ее родителями разговаривать, они скоро приедут. Я их жутко боюсь. А еще боюсь, что ее не найдут.

– Найдут, конечно, – спешу я успокоить подругу.

Мои мысли начинают крутиться вокруг пропавшей девушки и схожести наших историй. Если верить другу, она на нем так же помешана, как и я на Кирилле. Только у меня в голове никогда не было даже мыслей нанести себе какой-то вред или спрятаться где-то, чтобы привлечь внимание объекта своего обожания. Моя любовь, может быть, и была в какой-то степени больной и маниакальной, но я как-то с ней справлялась. И жила вполне нормально. Пока не познакомилась на первом курсе с Неллей Абрамовой, и она не разболтала о моих чувствах всему университету.

Я спрашиваю про Абрамову, Маша ее тоже не видела с сегодняшнего утра. Потом подруга делает страшные глаза и интересуется, не думаю ли я, что она тоже пропала. Нет, я так не думаю, но что-то подсказывает, что без Нелли здесь не обошлось. Это в ее духе выкинуть – что-нибудь такое, что тут же привлечет к ней внимание.

Спустя сорок минут поисков отряда добровольцев и сотрудников МЧС девушку нашли. Она залезла на дерево недалеко от нашего корпуса и, когда началась шумиха, побоялась спуститься, чем сделала еще только хуже. Телефон у нее сел, она и не думала, что Захарка додумается вызвать ее родителей. Те сначала бросились обнимать беглянку, а потом читать нотации. Парень, из-за которого она сбежала, ходил вокруг своей подруги, боясь к ней подступиться. Когда народ схлынул, сразу заключил ее в такие крепкие объятия, что я поняла: возможно, он обманывал себя, что она ему не нужна.

Все вздохнули с облегчением от того, что девушка нашлась. Большая часть лагеря даже не узнала о происходящем, но, думаю, в неведении они будут лишь до утра.

Морозов с Кузнецовым появляются спустя пятнадцать минут после нахождения девушки. Они бредут из леса, и даже с расстояния видно, что вымотались и устали.

Кузнецов останавливается рядом с зареванной Ивановой, что-то шепчет ей на ухо, и парочка, махнув нам рукой, в обнимку идет в сторону зданий, где дискотека давно стихла, народ готовился ко сну.

– Привет. Ты как? – участливо спрашиваю у Кирилла, касаясь его плеча, когда он подходит ко мне почти вплотную.

Приходится сделать шаг назад, но Кир не дает мне от него отдалиться. Кладет руку мне на талию, одним рывком притягивает к себе. Я влетаю в его грудь и замираю. В нос тут же проникает знакомый мускатный запах его парфюма. Хочется вдохнуть поглубже и прикрыть глаза.

– Устал. Обнимешь меня?

Я несмело поднимаю руки, просовываю под куртку Кириллу, обвиваю его торс. Прижимаюсь к нему сильно-сильно. Кажется, именно это ему сейчас нужно. Кирилл обнимает меня в ответ, устраивая свой подбородок на моей макушке.

– Даш, – тихо говорит Кирилл над моей головой, нарушая затянувшееся молчание.

– М?

– Ты никогда… – начинает он.

Я не даю ему договорить, грубо ответив:

– Нет.

Вместе с этим я тут же пытаюсь вырваться из плена его рук, но он лишь сильнее сжимает меня в своих объятиях. Ребра трещат, я прекращаю свои вялые попытки выбраться и успокаиваюсь, уютнее устраиваюсь в руках Кирилла. Не хочет отпускать, и не надо.

– Это хорошо. Я дурак, ты знаешь это?

– Знаю, – шепчу я.

Дурак, еще какой. Самый лучший, самый любимый. Мой дурак.

Его пальцы скользят по моей спине, лаская, посылая мурашки по коже. Там, где он касается, даже через свитер начинает покалывать. Хочется, чтобы он никогда не останавливался. В блаженстве я прикрываю глаза и позволяю себе на секунду помечтать о поцелуе. Именно в этот момент он был бы идеален.

«Пожалуйста, поцелуй меня», – кричит все внутри.

Мне все равно, что будет потом. У нас есть наше сейчас. Усталые, разбитые, так долго шедшие друг к другу шаг за шагом, мы, наконец, дошли до определенной точки в наших отношениях.

Мы оба понимаем: либо сейчас, либо никогда.

Кирилл ослабляет хватку на моей талии, я поднимаю голову к самому красивому лицу, которое когда-либо видела. В темноте не видно цвета его глаз, но зато отблеск от фонарей придает им самое настоящее магическое мерцание. Я, как завороженная наблюдаю за приближением этого мерцания, не в силах отвести взгляда. Все чувства обостряются до предела. Я ощущаю и слышу буквально все. Мне хочется навсегда запомнить этот момент. Сфотографировать и сложить на полку памяти, в голове подписав «это навечно». Но не могу удержаться от удовольствия закрыть глаза, когда мягкие, теплые губы Кирилла отыскивают мои.

*«ЛизаАлерт» поисковый отряд – некоммерческое объединение, ставящее своей основной задачей оперативное реагирование и гражданское содействие в поиске пропавших людей.

33 Глава

Теплое дыхание щекочет мои губы, пару секунд назад мы оторвались друг от друга, но что-то подсказывает: с поцелуями на сегодня еще не покончено.

В голове гуляет ветер, хочется глупо улыбаться и счастливо смеяться. Раньше я могла только мечтать о поцелуи с Кириллом, и вот, получив его, понимаю, что ради этого стоило ждать. Возможно, я даже готова подождать еще. В моей жизни были поцелуи, как и отношения с другими парнями, не то чтобы я могла похвастаться богатым опытом, но все же кое-какой багаж знаний у меня имелся. Но… целоваться по любви, с любимым человеком – это другое…

Такого безграничного счастья, как сейчас, находясь в объятиях Морозова, я не испытывала с другими никогда. Я была на своем месте, со своим человеком.

Рука Кирилла ложится мне на голову, пальцы зарываются в волосы, интуитивно я понимаю: он хочет, чтобы я посмотрела на него. Мне нужно еще несколько секунд, чтобы унять ураган эмоций, бушующий внутри. Делаю глубокий вдох и поднимаю на него глаза. Скольжу по любимому лицу, изучая каждую незнакомую мне до этого черточку, родинку, морщинку. Пытаюсь считать эмоции, которые, возможно. сейчас испытывает он. Доволен? Счастлив? Или, наоборот, жалеет о том, что случилось?

В ответ Кирилл пытливо вглядывается в мои глаза, как будто пытается прочитать мысли, что клубятся роем в моей голове. Секунду назад там было пусто, а сейчас во мне тысяча сомнений.

– Даша. – Теплые пальцы проходятся по линии подбородка, скуле, бровям.

Он гладит мое лицо, удерживая его в своих ладонях, нежно, почти невесомо. Но я все чувствую, волоски на всем теле встали дыбом от накатывающих эмоциональных волн, хочется податься вперед, чтобы он не прекращал свои ласки, и подарить ему что-то в ответ. Поэтому я тоже поднимаю руки и касаюсь его в ответ.

– Что, Кирилл?

Очерчиваю припухшие губы Морозова. Встаю на носочки, приподнявшись, несмело целую его сама. Первая. Легкий чмок – и сразу отстраняюсь. Смущенно опускаю ресницы, сама в шоке от своего поступка. Вдруг он больше не планировал меня целовать?

Ответ на свой вопрос я получаю тут же, когда Кирилл рвано выдыхает, приподнимая мой подбородок:

– Еще. Поцелуй меня еще раз сама.

И я целую. Вкладываю в этот поцелуй всю нежность, любовь и ласку которые хранила в своем сердце для него годами. И вот, наконец, они нашли выход осенней октябрьской ночью посреди пустынной базы отдыха, в которой проходит наш студенческий лагерь.

Мне все равно, смотрит ли на нас кто-то. Узнает ли о нас Нелля. Что будут болтать наутро в столовой. Все это где-то там, за гранью. Сейчас меня волнуют только мы.

– Замерзла? – спрашивает Кирилл спустя какое-то время, когда мы возвращаемся в комнаты.

Бредем медленно, в обнимку. Пока мы целовались, налетел холодный октябрьский ветер. Губы у меня горят, а вот уши замерзли так сильно, что я боюсь, как бы они не отвалились.