Прости за мою любовь

– Я сейчас выйду, но вернусь. Мы не договорили.

Он поворачивает ключ и исчезает за дверью, громко хлопнув ей напоследок.

Я ежусь и быстро одеваюсь. Не хватало, чтобы еще кто-то застал меня полуголую в комнате, вход в которую караулит Морозов.

– Заходи, – кричу в сторону коридора.

Когда он не появился через положенные тридцать секунд, решаю проверить, может, он ушел. Тогда стоит закрыть дверь, выключить свет и лечь спать.

Высовываю голову в коридор, чувствую сквозняк на недосушенных волосах, ежусь. Кирилл обнаруживается у противоположной стены. Экран телефона подсвечивает в темноте его красивое лицо, на котором я на секунду зависаю. В ушах у него торчат наушники, те самые, которыми он утром поделился со мной в автобусе.

Кирилл замечает свет, льющийся из двери, и поворачивает голову. Проходится взглядом по мне с головы до ног и хмурится.

– Что не так? – спрашиваю я, пропуская его обратно внутрь моей комнаты.

Плотно закрываю дверь, повернув ключ.

Кирилл нехотя вытаскивает наушники, медленно убирает их в задний карман полинялых джинсов. Я про себя отмечаю, что джинсы сидят на нем слишком низко, могу различить, какого цвета на нем белье. Черного.

Зачем мне эта информация? Но теперь она никак не идет из головы.

– У тебя потеплее нет одежды? – спрашивает Морозов. – Захарка сказала, сегодня отопления не будет.

– Моя одежда «потеплее» испарилась из душа. Забрали даже нижнее белье, не побрезговали.

Я плюхаюсь на свою кровать и морщусь: матрас жесткий. Запускаю пальцы в волосы и пару раз по ним провожу, имитируя расческу. Когда отбрасываю их с лица, Морозов оказывается сидящим на соседней кровати. Сидит он недолго. Подвинув бесцеремонно Машкины вещи, ложится, заложив одну руку за голову.

Не поняла.

– Кому могли понадобиться мои вещи? – бурчу себе под нос и, сдернув с кровати покрывало, закутываюсь в него, как в кокон, с головой.

– Завтра вернем, – уверенно заявляет Морозов.

– Если их не сожгут на ритуальном костре, – устало бормочу я.

Меня начинает бить мелкая дрожь от холода. И зачем я решила намочить волосы? От них только еще холоднее.

– Кирилл?

– М-м? – отзывается он, не отвлекаясь от телефона.

– Когда будешь уходить, выключи свет и закрой меня Машкиным ключом.

– Я никуда не пойду, – отвечает Кирилл.

Его слова меня так удивляют, что я решаю высунуть нос из своего импровизированного укрытия.

– В смысле?

– Я сегодня ночую здесь.

– Но почему?

– Скажем так, меня очень попросили освободить на сегодняшнюю ночь территорию, – ухмыляется Кирилл.

Как я и просила, он встает и гасит свет. Только уходить никуда не спешит. Возвращается на кровать Ивановой и, сбросив обувь, забирается на нее с ногами.

– Ты хочешь сказать… – складываю я два плюс два. – Кузнецов и моя Иванова? Они? Да?

Морозов загадочно улыбается. Я вижу его лицо благодаря свету фонарей на улице, который пробивается через плешивые шторки нашего «люкса».

– Все возможно. Я не уточнял, чем они будут заниматься.

Я не могу сдержать смешок и отворачиваюсь к стенке, опять накрывшись с головой. Готовлюсь спать.

Спустя пятнадцать минут понимаю, что сделать это просто невозможно. Во-первых, я жутко замерзла, еще чуть-чуть – и зубы начнут отбивать чечетку. Во-вторых, комната тряслась от музыки, которая играла на первом этаже. Там была дискотека. Все вибрировало. Пол, стены, кровать.

Громко вздохнув, переворачиваюсь на спину и смотрю на тени, бегущие по потолку. В голове рой мыслей, хочется отключиться и просто поспать. Отдохнуть. В лагере время бежит по-другому. У нас здесь всего четыре дня, но они как отдельная жизнь. Когда вернемся в город, все будет иначе. И то, что происходит в лагере, зачастую остается здесь.

Я тихо взвизгиваю от неожиданности, когда матрас рядом прогибается, насколько это возможно для этой жесткой кровати.

– Ты что делаешь? – почему-то шепчу я приближающемуся Кириллу.

– Ты так стучишь зубами, я тоже начал замерзать, – тоже шепчет он.

Его лицо в каких-то миллиметрах от моего.

– Вдвоем нам будет теплее.

В подтверждение своих слов он без разрешения ловко подминает меня под себя, буквально пара секунд – и я оказываюсь прижатой к его телу. Мое лицо на уровне выреза его толстовки. Я нервно сглатываю и задираю голову, чтобы встретится с Кириллом глазами.

Ущипните меня кто-нибудь. Я сплю?

– И мы будем обниматься, чтобы не замерзнуть? – сипло спрашиваю я.

– Именно так.

– Ладно.

Я часто дышу, отмечая про себя, как напрягается рядом Кирилл. Точно знаю, что этому виной мое теплое дыхание.

– И … – Облизываю пересохшие губы. – Я могу тебя обнять?

– Можешь.

– И ты потом ничего мне не предъявишь за это?

– Даша, просто обними меня. – Кирилл начинает терять терпение.