Дневник свекрови

Лидочка надела старый плащик – новый почему-то стало жалко – и пошла на Большой Каменный мост. Почти перегнулась через перила. И тут ее схватили за полу плаща. Это и был ее будущий муж. Почему-то он решил, что раз Лидочку спас, то обязан на ней жениться. Она не возражала, ей было тогда все равно.

Лидочке сорок два. Муж – москвич, на семь лет моложе. Она его очень ревнует и все время боится, что он не просто гульнет, а свалит насовсем. К молодухе, естественно. У нее для этого есть довольно веские основания. У Лидочки двое детей. Довольно невменяемые пацаны-погодки. С ними сидит Лидочкина свекровь. Золотая женщина. Тихая и неприхотливая. Свекровь растит пацанов, убирает квартиру, готовит еду и ходит в магазин. Еще, соответственно, стирает и гладит. В общем, полностью ведет дом. С Лидочкой отношения самые дружеские. В смысле, мать – дочь. Она жалеет Лидочку, что та много работает и на работу добирается полтора часа. Сына-гуляку осуждает. Говорит, что сильно намучилась с «кобелюкой мужем». Понимает Лидочку как женщину. Явление довольно редкое для свекрови. Утешает, что, если муж «свинтит», она Лидочку не бросит.

Так что свекровь у Лидочки золотая. Когда мы все дружно начинаем своих свекровей обсуждать, Лидочка молчит, краснеет и не поднимает головы от компьютера. Плохого ей сказать нечего. А о хорошем мы, как правило, не говорим. Одна критика и черный юмор.

Саша. Человек-унисекс. Неформалка тридцати лет, похожа на красивого мальчика. Короткая стрижка, ноль косметики, никакого маникюра и цацек. При отсутствии всего этого – глаз от нее не оторвать. Ездит на мотоцикле, ходит в кожаных штанах и «мартинсах», курит крепчайший «Голуаз».

Из очень приличной семьи искусствоведов. Два раза была замужем. Один раз шесть месяцев, второй – три недели. Считает нас клушами и тетехами. Уважает только Ванессу. Меня милостиво терпит. Алену презирает. Лидочку тоже. Но девка не злая, хоть и языкатая. Про себя всем сочувствует – это видно. Но в суждениях и осуждениях строга и конкретна.

Сейчас живет с девушкой по имени Матильда. Матильда из отъявленных бездельниц. Не работает, кормилец в семье Сашка. Считается, что Матильда «на хозяйстве». Матильда рыжая и зеленоглазая. Кудрявые волосы до попы. Русалка. Глаз не оторвать. Жаль, если они – Саша и Матильда – не родят по ребеночку от хороших мужичков. Хорошие бы получились детки от таких красавиц-мамаш! Явное подспорье нашему обедневшему генофонду. Может, одумаются?

Ванесса. Наша «бандерша», как называет ее остроумная Сашка. В молодости Ванесса была красоткой. Поверить в это непросто, но нам были предъявлены вещественные доказательства в виде фотоотчета.

Саша назвала молодую Ванессу «белокурой бестией». Нынешнюю Ванессу Сашка называет «тетя Ванна». Остроумно. Ванесса не обижается и ржет вместе с нами. Сейчас Ванессе к семидесяти. Точнее – не знаем. Вернее, Ванесса не уточняет. Да и какая разница? У Ванессы короткие седые волосы, тяжелые очки на кончике носа и прокуренные зубы. Ни красить волосы, ни пользоваться косметикой, ни отбелить зубы Ванесса не желает. Говорит, что отпелась и отплясалась. Благодарит Бога, что мужики ее больше не волнуют. Отволновалась. Хорош!

– С членами и трехчленами я давно разобралась, – остроумно заявляет освобожденная Ванесса.

Но это не совсем так. У Ванессы есть сердечный друг. Пожилой и вполне симпатичный вдовец Геннадий Семенович. Бывший адвокат. Ванесса объясняет, что он был влюблен в нее всю жизнь. Пережил всех ее мужей и любовников. Они с Ванессой ходят в театры и на выставки. Попивают в кофейнях кофеек и ездят на экскурсии – Таллин, Рига, Варшава, Прага. В общем, живут полной жизнью. Когда Сашка называет Геннадия Семеновича «полюбовником», Ванесса говорит, что Сашка ему сильно польстила и что это большой комплимент.

У Ванессы было три официальных мужа и куча любовников. Со всеми ныне живущими она в замечательных отношениях. Со всеми дружит. Все ей помогают – кто чем может. И она помогает всем. Ездит по больницам, договаривается с врачами, достает дефицитные лекарства и возит в судочках домашнюю еду. А к тем, кто уже упокоился и лежит на кладбище, Ванесса ездит регулярно – прибирается на могилах и кладет свежие цветы. В том числе и бывшим свекровям. Ванесса со всеми дружила. Даже после разводов. Говорит, что они были «прэлестные» женщины. Все? Не знаю. Мне кажется, что дело в самой Ванессе. Несмотря на острый язык, она видит в людях только положительное.

Да, у Ванессы есть дочь. От второго брака. Дочь Лариса проживает в Италии вместе с итальянским мужем и тремя детьми. У нее колбасная лавка и прекрасный дом в Остии.

Ванесса была у нее всего два раза. Про дочь она говорить не любит. Объясняет, что близости и взаимопонимания у них нет. Как это странно! Любить Ванессу и восхищаться ею совершенно несложно! Но, как говорится, в своем отечестве пророка нет…

Алена опять плакала. Это видно по ее распухшему носу и красным глазам. Опять довели бедного ребенка!

Сашка гневается, и я с ней вполне согласна. Она убеждает Алену уйти из этой семейки и снять квартиру. Того, что она тратит на содержание двух бездельников – мужа и свекрови, – вполне хватит на однокомнатную квартирку в Балашихе или в Люберцах. Конечно, Саша права. Она кричит Алене, что та – рабыня Изаура и что ездить на ней будут все и пожизненно, если она не пересмотрит свою жизнь.

Алена плачет и говорит, что они ее прописали. Значит, она им должна. И свой оброк еще не выплатила.

Сашка обзывает бедную Алену дурой убогой и уходит курить. Мы молчим. Переживаем. Я понимаю, что Алена должна дойти до всего сама. Когда подойдет время. Когда закончатся силы и терпение. Такой у нее характер, что поделаешь! К тому же в Москве она одна, как перст. Даже подружек растеряла из-за этих домашних тиранов.

Я наливаю ей кофе, а Лидочка кладет на ее стол шоколадку.

В коридоре Сашка орет на Матильду и требует поджарить на ужин «хотя бы кусок мяса». Потому что «эти суши и пиццы ей осточертели». Правда, она употребляет другое слово, и нельзя не согласиться, что более веское.

Мы присутствуем при обычном семейном скандале. Лидочка краснеет и опускает голову. Мы с Ванессой вздыхаем и переглядываемся. Интересно, кто у них муж, а кто – жена?

Сашка врывается в комнату, оглядывает всех присутствующих и берется за меня.

– Ну? – с вызовом говорит она. – Никаких впечатлений? Совсем нечем поделиться?

Она, конечно, права. Я женила единственного сына и молчу как рыба. Некрасиво!

Я пожимаю плечами.

– Все стандартно, – говорю я. – Ничего примечательного.

Сашку эта скудная информация явно не устраивает. Она требует подробностей. Я достаю фотографии. Сашка хватает пачку. Все терпеливо ждут. Она, бегло просмотрев все, бросает их на стол.

– Ясно! – объявляет наш главный и беспощадный эксперт. – Девка никуда не годная. Мышь дохлая. Но это она с виду такая овца, – констатирует Сашка. – Всех вас построит, не сомневайтесь! Все будете на цирлах ходить. Проживать-то, разумеется, с вами будут? Сыночку-кровиночку от себя не оторвете?

Стерва. Вот так по больному!

– А твое какое дело? – вступается за меня терпимица Алена, тоже сегодня обиженная Сашкой.

– В своем дому разберись! – подхватывает Ванесса.

– А то будешь пиццу жрать до конца жизни!

Сашка краснеет – явление редкое. Лидочка подхватывает какие-то папки и выскакивает за дверь. С Сашкой она не связывается. Силы слишком неравны.

– Да ладно, Лен! – миролюбиво сдает назад Сашка. – Ясное дело – дала хорошо! Больше ей взять нечем. А это дело Даньке быстро надоест. Плавали, знаем. Так что разбегутся, не сомневайтесь. Максимум через год, – заключает она.

– А может, она хороший человек? – пускается в рассуждения Ванесса. – Добрая, может? – растерянно продолжает она свои невнятные предположения.

Похоже, что и Ванесса сомневается, разглядывая свадебные фотографии.

– Ну, или там образованная. Начитанная. Может, хозяйка хорошая? – Ванесса хватается за любую версию, лишь бы меня утешить.

– Ха! – усмехается Сашка. – Какая она добрая и хорошая, у нее на морде написано. И интеллектом лицо не обезображено. И видно, что капризная и избалованная. Короче, полный попадос! – беспощадно заключает она.

От этой невыносимой правды я начинаю хлюпать носом. Ванесса пугается и капает в рюмочку валокордин. Теперь уже Алена заваривает мне кофе. Входит Лидочка и, видя всю эту картину, тоже начинает вытирать подмокшие глаза. За компанию или вспомнив о чем-то невеселом своем.

– Довольна? – Алена кидает на Сашку гневный взгляд.

Сашка пожимает плечами.

– А что тут такого? У вас, Лена, тоже был ранний и неудачный брак. Разве вы о нем вспоминаете? Неужели это для вас осталось душевной травмой на всю жизнь? Неужели повлияло на дальнейшую судьбу? И вообще, хватит реветь и страдать. Пошли покурим, а потом закажем суши. Вы же любите суши, Лена?

– А тебе – пиццу! – неожиданно для всех и, кажется, для самой себя, вставляет Лидочка.

И мы дружно начинаем ржать. Все вместе. Включая, разумеется, Сашку.

А вообще, как говорится, в каждом дому по кому. Во всех шкафах гремят костями свои собственные скелеты.

* * *

В первый раз я вышла замуж в восемнадцать лет. Можно подумать, мне было плохо дома! Бедные мои родители! Как они это пережили! Сколько потеряли на этом, заранее проигрышном деле здоровья!

Сашка права! И я еще смею судить своего сына! Ханжа и тупица! Куда ему тягаться с моим вариантом!

Короче, в шоке были все. Свадебка была не веселее поминок. Но по порядку.

Моего первого мужа звали Терентий. Маман у него была шибко оригинальная. Но все его звали Тарзан. Потому что он был красив, как Тарзан. И, наверное, так же глуп.

Волосы у Терентия были до плеч. Рост под два метра. Фигура античного бога. Глаза серые и брови вразлет. Ямочка на квадратном подбородке. Просто Жан Маре с Аленом Делоном. Плюс брутальность Бельмондо. Внешняя, надо заметить. А по жизни Терентий был полный мозгляк и бездельник. Ничего, кроме пива и дружков, его не интересовало. Работал он сторожем в районном клубе. Два через два. Два дня спал в каморке в клубе, два следующих пил пиво с креветками в компании маргинальных дружков. Но под свою беззаботную жизнь подвел социальную платформу – пахать на это государство он не собирался. Получать образование тоже. Пыхтеть пять лет в вузе, чтобы потом просиживать в конторе инженером за сто двадцать рублей? Увольте!