На границе вселенной. Шёпот звёзд

Как-то ночью я подглядел, как доктор оставлял их тела, завернутые в простыни, в отсеке для выхода в открытый космос. Потом он сам выходил оттуда и открывал внешний шлюз. Тела детей пропадали за бортом.

Я очень переживал, что мы с Валекианом можем стать следующими жертвами экспериментов, поэтому всё ему рассказал. Он очень расстроился. Мы стали думать над планом побега. Всё портили злосчастные ошейники, которые нельзя было снять! Мы не смирились, и ещё несколько недель обдумывали разные варианты. Хотели даже с помощью моей магии снять их, но не получилось. Видимо, обращение в пепел работает только на животных и растениях.

Некоторые планеты мы посещали по два – три, а то и четыре раза, если они казались доктору безопасными. Поэтому для следующего пополнения припасов Гемилион хотел вернуться на Амаран номер шесть, откуда забрал меня. Об этом он сказал мне лично на ужине, а ещё добавил, что ягоды оттуда были такие вкусные, поэтому велел в этот раз набрать их побольше. При мысли об Амаране во мне просыпалась надежда, но она сразу затухала от осознания: как снять ошейник?

Мы совершили посадку на большом острове Амарана через несколько дней после решения доктора вернуться туда. Я спустился по трапу, вдохнул знакомый воздух и улыбнулся. Потом последовал вместе со всеми в лес для сбора еды и воды. Весь день я рвал ягоды по наставлению доктора и нарвал пять огромных корзинок. На следующий день тоже самое. Только в третий день я помогал со сбором воды, пока Гемилион не отправил всех детей обратно на корабль. Он оставил шлюзы закрытыми, и сказал, что уйдёт на некоторое время по делам. У меня даже не осталось возможности прогуляться по родной планете!

Пока доктора не было, я пытался пробраться в его лабораторию. Наверно, часа три разбирался с проводами двери. Когда у меня ничего не получилось, позвал на помощь старшего из детей, Лукаса, который и учил меня электрике. Пришлось ему тоже всё рассказать. Услышав страшную правду, он незамедлительно открыл крышку у стены, под которой прятались провода. Ещё часа два мы вместе пытались понять, что к чему, и, наконец, смогли открыть дверь.

Мы быстро осмотрели лабораторию в поиске хоть чего-нибудь, что нам поможет сбежать. Я уже был готов остаться на любой планете, если смогу снять ошейник. В кабинете я нашёл маленькую отвертку, которая как раз подходила к заглушкам ошейника, и забрал её. Мой взгляд упал на записи доктора, на столе валялось множество исписанных листов. Я мельком их просмотрел и на одном обнаружил своё имя в заголовке. На листке и его обороте было множество цифр и непонятных данных, а в самом конце обведённое в кружок слово – «Гиронимус?». Я не понял, что это значит.

Лукас нашёл ещё маленький нож. Больше ничего полезного. Мы вернули все вещи на прежние места, починили и закрыли дверь, хорошо спрятав повреждённые провода среди прочих. Нам ничего не оставалось, как разойтись по каютам, так как доктор мог вернуться в любой момент. Я спрятал отвёртку в комод и сам не заметил, как уснул.

Гемилион вернулся только после обеда. Я услышал, как шлюзы открываются и закрываются, пока чинил лампу в коридоре. Мне было грустно прощаться с родной планетой. Один из младших детей подбежал ко мне и сказал, что доктор меня зовёт. Я не спеша отправился в начало корабля к шлюзам. Гемилион стоял в окружении пятерых детей разного возраста. Одна девочка с белокурыми волосами в зелёной накидке стояла ко мне спиной. «Так похожа на Элиз! Должно быть, мне кажется. Не может быть! Лишь бы только не она!» – думал я, направляясь в их сторону.

– Маркус, иди сюда, – подозвал меня доктор.

Я приблизился, и мои опасения подтвердились, это всё-таки была она! Грязная старая одежда, лицо испачкано сажей. Но, точно, это она. Глазами, полными отчаяния, подруга моего детства смотрела на всё происходящее. А я не мог на неё насмотреться. Элиз выросла больше за эти годы. Она стала выше. Словно прошло больше двух лет.

– Вы знакомы? – спросил меня доктор.

– Да, – уверенно ответил я.

Только тогда Элиз подняла глаза, посмотрела на меня и тихо спросила:

– Маркус? Это, правда, ты?

– Это я! – ответил я на языке Амарана, а затем подошёл к ней ближе и крепко обнял.

Элиз расплакалась, сжимая мои плечи.

– Четыре года тебя не было, – её слезы ручьями стекали по щекам.

Год на Амаране был больше стандартного всего на два дня.

– Но прошло всего два, – удивился я.

– Корабль оснащён квантовым двигателем седьмого класса, который позволяет двигаться быстрее скорости света. Когда он работает, время на борту идёт медленнее, чем снаружи, – объяснил Гемилион. – Поэтому для девочки прошло четыре объективных года, а для тебя, Маркус, всего два – по корабельному времени.

Доктор рассудил, раз мы с Элиз знакомы, мне следует помочь ей освоиться, и я охотно согласился. Гемилион определил её и ещё одну девочку в каюту номер семнадцать. Я проводил их, выдал новую одежду и сопроводил в душ, но не смел заходить в комнату для девочек.

Элиз всё время плакала и ничего не говорила, видимо, у неё не было сил задавать вопросы. Я помог ей пережить взлёт, чтобы она не пугалась. Но она всё рыдала так, что её слёзы плавали маленькими шарами в невесомости.

К ужину Элиз успокоилась, и я познакомил её с Валекианом. Она была так расстроена, что не могла есть.

– Элиз, что случилось? Почему ты согласилась пойти с доктором? – тихонько спросил я за ужином.

– Он сказал, что тут нас никто не убьёт, что у каждого будет своя кровать…

– Раньше всё было хорошо. Где же твои родители? – я удивленно смотрел на неё.

– Их больше нет, – она снова расплакалась. – Через год после твоего исчезновения началась война с пиратством.

– А Эдвор жив? – я протянул ей платок, чтобы она вытерла слёзы.

– Да. Я помню, когда пришла к нему после возвращения «Анн-Мей», чтобы повидать тебя, он будто состарился за это плавание лет на десять и уже с утра был пьян. С трудом мне удалось узнать у него, что ты исчез в каком-то порту, и тебя искали две недели. Эдвор заставил каждого человека искать тебя, они прошли остров вдоль и поперёк несколько раз, но ни единого следа не нашли. И теперь я понимаю, почему. Думаю, ты был ему очень дорог. Он сказал, что не теряет надежды тебя найти. Когда начался разгром, Эдвор был в плавании, поэтому, наверное, ещё жив, – рассказывала Элиз сквозь слёзы.

– Я не знаю, стоит ли жалеть, что я ушёл от него. В плавании мне приходилось делать страшные вещи, – я опустил глаза.

– Через полтора года после моей последней встречи с Эдвором, к нашим островам пришли большие военные галеоны и куча солдат. Они разгромили все пиратские поселения. Мои родители отбивались, как могли, дав мне возможность сбежать в лес. Там мы и прятались с другими выжившими, уже не знаю, сколько времени, пока нас не нашёл доктор.

– Если всё закончилось, то почему вы так долго прятались?

– Эти солдаты не успокоятся, пока не убьют последнего пирата. Как я понимаю, такой у них приказ. Они иногда прочёсывают лес в поиске выживших. Мы сначала приняли доктора за врага и чуть не убили. Он успел объясниться, и мы решили, что безопаснее всего пойти на его корабль. Но мы не ожидали, что его судно настолько диковинное и летает выше облаков.

– Я уверен, что пиратство победит, – сказал я, взяв Элиз за руку.

– Мы уже этого не узнаем, – включился в разговор Валекиан.

– И то верно, – я тяжело вздохнул.

После ужина Элиз успокоилась, и я рассказал ей всё, что успел узнать за время пребывания на корабле. Не стал только пока пугать экспериментами доктора и заставлять учить общий язык. Теперь, когда она тут, я точно должен найти способ сбежать!

Во время обходов корабля вместе с Лукасом мы снова думали, как безопасно снять ошейник. Было решено, что с помощью украденной отвёртки можно посмотреть, какие там провода, и попытаться отключить взрыватель. Сделать это нужно было в комнате с инвентарём, подальше от чужих глаз.

Сразу после завтрака мы отправились в инвентарную, а вот Элиз и всех новоприбывших забрал доктор. Как же я надеялся, что он ничего с ней не сделает!

Нам несказанно повезло, что доктор не разместил камеры по всему кораблю. Система видеонаблюдения была подключена только в рубке и каюте самого Гемилиона.

Лукас сначала пытался открутить болт на моём ошейнике, но ничего не получилось, болт слишком туго сидел. Тогда мы поменялись. На его ошейнике я с лёгкостью открутил четыре болта и открыл небольшое отверстие с проводами.

– Что ты видишь? – нервно спросил Лукас.

– Тут всего два провода: красный и зелёный.

– Это значит, – спешно пояснил он, – что один отвечает за питание, а другой за детонатор. Если перерезать провод питания, то детонатор не сработает.

– Откуда ты это знаешь?

– Мой отец обезвреживал бомбы. Но и подорвался на одной из них…

Пот стекал по лицу Лукаса ручьём.

– И какой провод надо перерезать?

– Красный! – мгновенно ответил он.

– Ты уверен? А что, если это неправильный?