Льдинка

Я снова прикрываю глаза, но в этот момент распахивается дверь, и я морщусь. Ну вот. Он вернулся. На лице у него испуг, тоска и что-то еще.

– Ты очнулась?

«Что за глупый вопрос?» Я отрицательно качаю головой. На лице этого секси вампира расцветает улыбка.

– Хорошо, что чувство юмора тебе не изменяет.

Я смотрю в его синие глаза и не могу определить, что в них вижу. Он обманул меня! Он не сказал мне, что он тот, кто кинул меня сто лет назад! «Свинья!» Я морщусь. Поросячья тема с самого момента пробуждения.

Слышу торопливые шаги по коридору.

– Льдинка, – восклицает Роксана, – наконец-то. Как себя чувствуешь?

– Как поросенок с яблоками, – шепчу я. Улыбка Рокси дороже всего. Почему-то к глазам подступают слезы, и я начинаю реветь.

Она выгоняет лгуна за дверь, на что он возмущается. Я плачу, не в силах остановиться. Роксана утешает меня, нежными пальчиками, вытирая мои слезы.

Потом все становится незначительным. Она ввела мне снотворное! «Роксана!»

***

Я плыву. Мое тело приятно расслаблено. Меня покачивает на волнах. Так приятно, так успокаивающе. Вокруг все белое. Я в белом тумане. Солнца нет, но источник света где-то там, в вышине… Вода сама держит меня… Я просто плыву, перебирая руками… Вода густая, как… как… Я поднимаю руку. Она в крови. Я вся в крови.

Понимаю, что кричу, только когда меня встряхивают. По моим щекам бегут слезы. В руки впивается железо, причиняя боль. Надо мной склоняется Маркус, обхватив мое лицо ладонями.

– Не трогай меня, не трогай, – сквозь рыдания пытаюсь я на него накричать, вертя головой.

– Это был кошмар, – шепчет он. – Я здесь и никуда не денусь.

Зря он это сказал. Я встречаюсь с ним взглядом. Меня охватывает злость.

– Правда? Никуда? – шиплю я. – Через сто лет решил, что я тебе нужна?!

Он встает с кровати, привычным жестом проводит по волосам. Теперь я понимаю – он нервничает, когда так делает. Он молчит. Я прикрываю глаза, пытаясь не разрыдаться снова. Вдох—выдох. Я хочу, чтобы меня развязали.

– Я…, – начинает он.

– Нет.

Я слышу, как он выдыхает. Мне больно. Сейчас мне больно не физически. Давно я не испытывала подобных чувств. В первый раз, оказавшись брошенной, такого не было. Я просто смирилась с тем, что от меня избавились, как от чего-то ненужного. Я привыкла, что мне причиняют боль, но сама я не хочу ее кому-то даже желать. Пусть лучше молчит. Я не хочу слушать его. Если он начнет, я сорвусь. «Я не хочу. Не хочу. Не хочу». Я чувствую, как слезы предательски катятся по щекам.

От продолжения выяснения отношений меня спасает Роксана.

– Тебе лучше выйти, – произносит она, входя в комнату. Ее слова обращены точно не ко мне. Я открываю глаза, чтобы столкнуться с пристальным взглядом Маркуса. Мне просто не хватает сил его выдержать, и я отвожу глаза.

Маркус, вздохнув, выходит, и мы с Роксаной остаемся в тишине.

– Прости меня, – шепчу я и снова начинаю рыдать.

– Тише, Льдинка. Тише, – шепчет Рокси и гладит меня по волосам.

– Освободи меня.

– Я не могу. Кожа еще не зажила.

– Освободи, – всхлипываю я. – Мне… мне страшно быть привязанной.

Из памяти всплывают воспоминания, как мои похитители крутили мне руки веревкой. Еще чуть—чуть, и я впаду в истерику.

– Пожалуйста, – больше вою, чем говорю я.

Рокси отстегивает ремни на руках, и мне становится спокойнее. Я с облегчением делаю глубокий вдох.

Тело неприятно ноет от лежания. Я приподнимаюсь и сажусь, потирая запястья.

– Льдинка, нет, – шикает на меня Роксана. – До крови раздерешь.

– Марианна, – шепчу я. Рокси удивленно на меня смотрит. – Меня зовут Марианна.

– Хорошо, – отвечает неуверенно она и, будто пробуя на вкус, произносит мое имя. – Мариа-а-анна. Красивое имя.

– Спасибо, – тихо произношу я. «Хоть что-то во мне красивое».

– Тебе лучше лежать.

– Я есть хочу.

Меня бросает в жар. Мне стыдно и так больно за свою слабость. Я подтягиваю колени к груди и начинаю рыдать.

– Ты в безопасности, – шепчет Роксана, присаживаясь на кровать. – Все хорошо. Все закончилось, дорогая.

Но я не могу успокоиться. Все плачу и плачу. Такой боли я никогда не ощущала. Не знаю, сколько продолжается мое нытье. Минуту, две, десять, полчаса или час, но Роксана не уходит, гладит меня по спине и волосам. Мы молчим. Она будто знает, что от слов будет мало толку. Наконец, я ощущаю опустошение, равнодушие ко всему. Рыдания дошли до такой степени, что я начинаю задыхаться.

Рокси подает мне стакан с водой и тихонько произносит:

– Пей, Льдинка.

Я подчиняюсь и выпиваю прохладную воду. Она немного сладкая. Я начинаю подозревать, что в ней какое-то лекарство.

– Немного сахара, – будто отвечает на мои мысли она. – Тебе сейчас не помешает.

– Спасибо… за все.

– Я не обижаюсь, – улыбается она. – В обмен я получила прекрасные рисунки с автографом от… как ты там написала?

Это воспоминание вызывает у меня улыбку.

– Виктория Мария Луиза XVI.