Правило первого тапка

Правило первого тапка
Мария Рождественская

Короткая история жизни и смерти Д. К., или каким бывает посмертие для хорошего парня.

Мария Рождественская

Правило первого тапка

Этот день настал второго марта.

День смерти Джейкоба Криса, который всего месяц не дотянул до своего семидесятипятилетия.

А еще тремя месяцами ранее врачи вынесли Джейкобу приговор:

– Увы, мистер Крис, это именно то, чего мы все так опасались.

– И сколько? – откликнулся Джейкоб, сидевший на белоснежной кушетке.

– Месяц… Может, два. Полгода, если повезет.

Кушетка показалась жесткой, словно каменный пол. Джейкоб еще некоторое время с кислой миной рассматривал рентгеновские снимки собственных внутренностей. Ничего особенного он на них не увидел, и поэтому на всякий случай еще раз переспросил врачей. Те, однако, были неумолимы.

– Сомнений нет. Болезнь уже поразила не только органы, но и некоторые кости. Нам искренне жаль, мистер Крис.

Джейкоб смотрел на невозмутимые лица людей в халатах, таких же белоснежных, как и проклятая кушетка, и ему почему-то думалось, что на самом деле никому ни черта не жаль. Он умирал, а всему миру было на это наплевать.

Или, может, все дело заключалось в том, что Джейкоб Крис был одинок, и некому было разделить с ним его беду.

Вернувшись домой, он решился набрать ее номер.

– Привет, Эрин, это Джейк. Джейкоб Крис, твой бывший муж. Помнишь такого?

– Как поживаешь, Джейк? – сухо осведомилась телефонная трубка.

– Нормально, – отозвался Джейкоб, скаля зубы собственному отражению. – Хотя, если честно, паршиво.

Отражение оскалилось в ответ, и в этом жутком оскале Джейкоб Крис впервые увидел лик подступающей смерти.

– Знаешь, Эрин… я умираю. В клинике сказали, что осталось всего пару месяцев.

– Мне, правда, очень жаль, Джейк, – сказала Эрин тоном «белых халатов».

Джейкоб повесил трубку. И как это случилось, что он тогда вот так запросто отпустил ее к Патрику?

В тот вечер – Джейкоб хорошо его запомнил – Эрин без лишних предисловий просто поставила супруга перед фактом.

– Я полюбила другого, Джейк. Я ухожу к нему прямо сейчас. Навсегда.

Джейкоб не был оригинальным и, подобно миллионам своих товарищей по несчастью, вопросил:

– И кто же он?

– Патрик, если это что-то меняет.

Еще как меняет! Патрик! Лучший друг, боевой товарищ. Человек, которому Джейкоб поверял все свои секреты. Черт возьми, он ведь сам привел его к себе в дом и познакомил с Эрин. И, главное, сердце подсказывало, что Патрик смотрит на Эрин как-то уж совсем не по-дружески. Но разум возражал – нет! Ничего такого друг сделать не может. Только не он, только не Патрик… Как оказалось, разум потерпел фиаско.

А сердце вновь нашептывало – борись! Борись за свое счастье! Не отпускай Эрин, черт возьми, ты же любишь ее больше жизни. Но разум опять увещевал – но ведь она тебя разлюбила. А ты расскажи ей про всех его баб, – не отставало сердце, – и тогда она останется с тобой. Но Джейкоб решил, что это непорядочно – закладывать друга, пусть и бывшего, пусть и предателя. И удерживать жену хитростью, с помощью манипуляций – это низко. Недостойно настоящего человека. Вот Эрин и ушла. К Патрику, которого, как выяснилось, не слишком-то волновало понятие достоинства.